[ Написать без регистрации · Участники · СМЫСЛ ФОРУМА · Поиск · RSS ]

Перейти к активным темам (Ленточный вариант)

  • Страница 1 из 4
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • »
Модератор форума: Рыбы  
Форум » Основной форум » Персональные подфорумы » WaterWorld » Окольные пути (повесть)
Окольные пути
Дата: Сб, 23.03.2024, 12:48 | Сообщение # 1 Рыбы
Пути настоящего Шамана не бывают прямыми.
Кому много дано, с того много и спросится.

Философско-мистическая повесть.

Тэги:
#психология, #мистика, #синтоизм, #Япония, #духи и призраки

Глоссарий в конце глав
Текст публикуется на данном ресурсе с разрешения автора.
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 12:50 | Сообщение # 2 Рыбы
Утро было спокойным и тихим, что случалось нечасто. На улице не штормило, но и не жарило — просто светило солнце сквозь лёгкую дымку перистых облаков. Ничего не болело в теле и ничто не тревожило душу. Даже появилось ощущение, что наконец-то выспался.
Это сколько же времени, интересно? Похоже, дело к полудню идёт… Ну, тогда понятно, почему мы выспались… мм… и почему так жрать охота теперь. Не беспокойся, мы проспали всего лишь одну ночь, а не две или три подряд… Повезло, что никто не выгнал. Ладно, хватит валяться. А то без обеда останемся. Вставай, Ино, шевелись, лентяй. Тело надо кормить, а то ветром унесёт.
Поднявшись на ноги, Иноуэ Коджи осмотрел свой временный ночлег. Вроде бы всё было на месте. В косых лучах солнца, проникших сквозь щели пустого сарайчика, лениво кружились пылинки. Небольшой рюкзачок с самыми необходимыми пожитками валялся рядом, нетронутый. Короткий бамбуковый посох лежал вдоль камышовой циновки, служившей постелью. Ино машинально поднял руки, приглаживая взлохмаченные после сна волосы, парой движений собрал их в хвост и, стянув с запястья одну из двух резинок, зафиксировал эту «причёску». Небрежно поправив на себе парусиновые штаны и тонкую длиннополую куртку-халат, он достал из кармана две белые ленты и завязал их — одну на голове, вторую на талии.
Всё? Вроде бы всё. Циновку не забудь, балда. Мы сегодня не знаем, где будем ночевать. Не решили ещё — но точно не здесь. Зато мы решили, что хотим поесть гребешков! Да! Значит, топаем на ближайший рынок. Деньги у нас не украли — эх, гуляй, рванина! А если не хватит — попросишь порцию поменьше. Такому доходяге, как ты, точно или скидку сделают, или вообще бесплатно пожрать дадут. Но забесплатно гребешков нам не дадут, это да. Значит, ищем деньги по пути. Вон, под айвой монетка лежит. Тьфу ты, заржавела вся… да и старой чеканки, такие нынче не ходят уже. Ладно, ещё найдём… Эту тоже не выкидывай — вдруг сгодится…
Немногочисленные прохожие невольно переходили на другую сторону улочки, завидев впереди неторопливо бредущего молодого мужчину в поношенных одёжках. Он мерно постукивал коротким посохом о сухую плитку тротуара, неся на спине рюкзак и свёрнутую циновку. Иногда он останавливался и подбирал что-то с земли или с обочины, но не просил подаяния. И он не рекламировал свои услуги, хотя белая повязка на лбу намекала, что, скорее всего, этот странник общается с духами. Ну, или пытается уверить в этом окружающих.
В больших городах разного рода шаманы и медиумы давно поделили сферы влияния в ритуальных услугах. В нынешние времена, как известно, всякими мистическими делами занимаются солидные конторы со своими офисами и обслугой, в каждом районе — свой знаток общения с мёртвыми предками. Прорицание поставлено на поток, обширный штат осведомителей сутками шерстит информацию о клиентах, записавшихся на приём, чтобы можно было эффектнее пускать пыль в глаза богатым простофилям. А те, кому не по карману «потомственная ведунья в шестом поколении», вынуждены искать кого-то подешевле и попроще, чьи объявления размещены на самых последних страницах жёлтых газетёнок.
Вон там, под скамейкой, на остановке, сто йен лежат. Ну, теперь-то точно на порцию хватит! У кочевой жизни много своих плюсов, да. В большом городе нам делать нечего, там все места давно заняты, и ночевать особо негде, хотя и заброшенных квартир полно, но туда сложнее попасть… чтоб не замели потом. В деревне гораздо спокойнее — и жить, и работать. Так, здесь направо… И народ тут душевнее, проще. Ну, шарахаются, конечно, но зато в полицию не звонят. И в дом спокойнее приглашают. Как на позапрошлой неделе было… даже помыться разрешили. Кстати, надо бы до реки дойти сегодня. А то совсем ты уже, как чучело огородное. Постираешь повязки свои, заодно… нельзя, чтоб они были грязными.
Несмотря на чувство голода, молодой медиум не ускорял шаг, подходя к открытому фермерскому рынку, расположенному на небольшой площади. Запахи готовой еды дразнили его, но он привык соблюдать солидную неторопливость. Это не очень вязалось с его внешностью — худой парень в обносках, выглядящий моложе своих тридцати, и даже редкая щетина над верхней губой и на подбородке не делала его взрослее.
Остановившись напротив рыбного ряда, он опёрся обеими руками на свой посох и замер на несколько минут под пристальными взглядами торговцев.
К этому мордатому даже не подходи — у него половина товара подтухла уже, вон, как оттуда пованивает. У второго нет гребешков, как мы хотим. У этой тётки гребешки неплохие, но цена слишком завышена, нам не хватит на порцию. А скидку она не сделает, жадная. Да и внук у неё больной… Нет, мы не сможем там помочь. Так что не подходи. А вот к этому мужичку можно сунуться. Вон, как улыбается… будто знакомому. А, точно… это же Ямагата, он на год старше тебя учился. Неужто, узнал?..
— Доброго дня, — подойдя ближе к выбранному продавцу, Ино вежливо наклонил голову, пытаясь вспомнить, вправду ли это тот самый Ямагата Широ со старших классов. — Мне, пожалуйста, одну порцию гребешков с луком.
— Иноуэ-кун, ты ли это? Сто лет тебя не видел! — Ямагата чуть прищурил один глаз, но не перестал приветливо улыбаться. — Всё бродяжишь, нэ?
— Это так, Ямагата-сэмпай, — спокойно подтвердил шаман.
— Садись, садись, отдохни, — хозяин лавки кивнул на крепкий стул возле низенькой стойки, выполняющей роль стола для тех, кто желает поесть прямо тут. — Я сейчас тебе свеженьких пожарю. Собу добавить, нэ?
— У меня мало денег, — присев на краешек, Коджи боковым зрением видел, какой интерес возник у соседних лотков и ларёчков к необычному посетителю рынка.
Вот умора-то! Никогда не надоест это зрелище! Боятся, но любопытство у них гораздо сильнее. А у Ямагаты этого весь товар сегодня раскупят, точно. Да, правильно мы сделали, что к нему подошли.
— Это ничего, дашь, сколько не жалко, — отмахнулся торговец, споро и привычно встряхивая сковородку с ракушками в масле. — Или, если туго с деньгами — я угощаю.
— Спасибо, Ямагата-сэмпай. Но у меня деньги всё равно не задерживаются. Если не отдам их тебе — так либо украдут, либо ещё как-то потеряю. Как твоя семья? Все ли домочадцы здоровы?
— Слава ками, всё в порядке, дочка старшая в школу пошла уже. Родители ещё работают, так что не жалуемся. А ты и правда шаман? Призраков слышишь, нэ? Просто… ещё в школе про тебя всякое говорили…
Широ смутился и принялся перекладывать порцию гребешков в чистую пиалу. Добавил хороший шмат собы, полил соусом и насыпал сверху горку зелёного лука.
— Я правда шаман, — всё так же невозмутимо отозвался Ино. Но не стал вдаваться в подробности. — Спасибо за еду.
— Кушай на здоровье.
Чтобы не смущать гостя и не отвлекать его разговорами, Ямагата занялся своими делами: ополоснул посуду, оставшуюся от предыдущих клиентов, убрал в холодильник лишнюю зелень… Потом ушёл вглубь своего ларька, чтобы набрать смс для жены.
Не повезло нам, жена его под каблуком держит, не хочет, чтоб он чужаков в дом приводил. Оно и понятно, две дочки маленькие ещё… она за них боится. Надо же, какое у него лицо выразительное… прям, как в газете, всё прочесть можно. Видно, что помочь тебе хочет… но не решается…
— Очень вкусно, Ямагата-сэмпай, — Иноуэ выложил на прилавок горсть мелких монет разной степени сохранности.
— Всё съел уже? Добавки хочешь? Подожди, не уходи, я тебе чаю налью…
— Спасибо.
— Ано… ты к своим пойдёшь ночевать, да? — решился спросить продавец, поставив на стойку чашку с зелёным чаем. Мелочь он, не считая, смахнул в кассу.
— Нет. Туда мне ходу нет.
— А где ж тогда?
— Не знаю ещё. Куда дорога приведёт, — беспечно пожал плечами бродяга.
— Ну нет, так не годится. Раз уж тебя дорога ко мне привела, так хотя бы переночуй. В конце концов, я в своём доме хозяин, кого хочу, того и приглашаю!
Вот тебе и подкаблучник! Надо же, а у него характер-то вполне боевой, оказывается.
— Спасибо, Ямагата-сэмпай, но мне нельзя ночевать в жилом доме, где есть кухня и ванная, — негромко сообщил медиум.
— Почему? — вытаращился на него Широ.
— Табу.
— Ну… тогда даже проще будет, — через минуту размышлений решительно сказал торговец. — Постелю тебе в летней дедовой пристройке, там ты точно никому не помешаешь. Да и поживи у меня — хоть до зимы. Потом-то там совсем холодно…
— Ты очень добрый, Ямагата-кун, — глядя ему в глаза, сказал молодой шаман, допил чай и поднялся. — Я приду вечером, если ты не передумаешь.
— Адрес мой знаешь, да? — растерянно спросил Широ. Он и сам не знал, отчего вдруг так захотел помочь этому доходяге, которого ещё в школе считали чокнутым. Но… если он и вправду общается с миром духов…
— Мне многое ведомо. Жену сильно не ругай. Она просто за детей боится. Оставь пристройку открытой, я поздно приду — она и не увидит.
— Хорошо…
Не только Ямагата провожал взглядом странного молодого шамана. Половина рынка собралась, чтоб поглазеть на этого бродягу в белой бандане. От этих взглядов сразу зачесались лопатки, но Ино даже не ускорил шаг.
Задерживаться тут нет смысла. В родном городе тебя многие ещё помнят, знают твоих родителей, поэтому не станут зазывать поработать. Будут только языками чесать и любопытничать. Переночуем разок — и дальше, на юг. Сентябрь не за горами, потом ночи станут холоднее… Опять придётся спальник покупать. Так, стой! Быстро в кусты! Лучше ляг на землю!
Мигом растеряв всю свою важность и степенность, Коджи резво отпрыгнул с дороги, сиганул через невысокую живую изгородь и там залёг ничком на пыльный газон. Он не сразу услышал то, что насторожило его болтливого внутреннего собеседника и комментатора. Низкий гул трёх мопедов вскоре заполнил воздух, стали слышны отдельные выкрики едущих.
— Гони дальше!
— Подожди!
— Да стойте вы! Надо разделиться!
Звук моторов поутих перед перекрёстком двух улочек, стало лучше слышно.
— Давайте разъедемся здесь. На всякий.
— Да никто нас не видел там, ну! Чего хвосты-то поджимать!
— Он ведь сказал — по домам. Значит — по домам.
— А вдруг тачибаны докопаются?
— Да пошли они! — спорщики дружно ругнулись, поминая местную полицию. В остальном они явно не знали, к какому решению прийти. Диспут, густо пересыпанный матюгами, едва не перешёл в драку, но всё же большинством голосов было решено разделиться тут и ехать по домам.
— Всё веселье испортил, гад, — буркнул один из гопников, заводя заглохший мотор снова. — Ну, ничего, на следующих выходных оттянемся.
— Да, и никто нам уже не помешает, ха-ха.
— Так ему и надо.
— Тоже мне, выискался, блюститель морали, — они явно поминали кого-то ещё, прежде чем попрощаться и разъехаться на перекрёстке в разные стороны.
Уф, пронесло. Хотя было очень близко. Эти гопники могли нас покалечить, если бы увидели. Что-то у них там случилось… сегодня… совсем недавно… Вон, какие озлобленные. Досталось бы и нам по первое число. Ну-ка, копни немного под правым локтем. Ишь ты, какая коробочка. Из нержавейки. Детский клад, точно. Свежий ещё. Года не прошло… Сколько там? 500 йен… не, не будем брать, зачем огорчать парнишку? Даже если он уже забыл, где закопал… Потом заберём, может, через пару лет… если мимо будем проходить. Айда к реке, пока солнце ещё высоко.
Повертев находку в руках, шаман снова разрыл аккуратную ямку и, спрятав в неё маленький клад, прикрыл место кусочком мха с травой. Потом поднялся, скупыми движениями стряхнул с одежды мусоринки и, выбравшись снова на дорогу, побрёл в сторону реки Кудзухи. Нужно было дойти до окраины, туда, где уже не было жилых домов на берегу.
Вот ведь, досада. Столько лет прошло, а в родном городе ничего не изменилось. Торгаши, гопники, мамашки с детьми… и полиция, которая ни черта не делает. М-да… И речка наша всё такая же… разве что домов теперь ещё выше по течению понастроили. Пойдём-ка подальше, что-то нам тут не нравится… Ты же не хочешь, чтоб на тебя из окон глазели? В ту заводь пойдём, там поспокойнее.
Ино дошёл до небольшой излучины реки, где уже начинался лес, свернул по знакомой тропке и вскоре уже оказался на крохотном намывном пляжике. В иные сезоны вода с гор приносила чёрный ил или острый щебень, но сейчас тут был крупнозернистый светлый песок. Обыватели сюда не ходили — слишком уж укромное место, да и камней много. А для мозолистых босых ступней бродяги такой песок был приятным массажёром.
Волосню намыль получше, лентяй. Остричь бы эту гриву… да ведь и без того видок у тебя не слишком внушительный. Хоть бороду накладную вешай. Но борода без морщин на лице тоже не прокатит… эх. Хреновый из тебя шаман… не солидный. Фундоси поправь, а то сползли. Ну и что, что никто не видит. Мы же видим. Нам самим стыдно.
Закончив с мытьём тела, Коджи немного полежал на своей циновке, подставляя бледные бока тёплым лучам солнца. Пообсохнув, принялся стирать три повязки и пару поясков из белого хлопка, тщательно выполаскивая в проточной воде. Он понимал, что нужно обязательно соблюдать ритуальную часть одежды, чтобы не стать обыкновенным нищим бродягой, каких много на Островах. В его амуниции менялись штаны и куртки, но белые пояс и бандана всегда оставались на месте. Зимой и в горах он позволял себе походить в деревянных гэта или в другой дешёвой обуви, но с весны и до самых заморозков ходил босиком и ещё ни разу не поранил подошву. Спасало обострённое чутьё на неприятности.
Нет, остальное потом. А то не успеет высохнуть до заката. Ну да, пованивает уже… но пока ещё не критично. Главное — с себя всё лишнее смыли, чтоб в чужой дом не тащить. А если у Ямагаты будет нормально, то завтра и одёжки постираем. Можешь подремать… вроде бы, сейчас тут спокойно. Завтракали мы в обед, а обедать будем вечером, видимо. Уж наверное Ямагата-кун нас угостит, не пожадничает.
До заката бродячий медиум проспал на своей циновке, согретый щедрым августовским солнцем, а когда чуть подмёрз из-за поднявшегося к вечеру ветра, то снова влез в свои пропылённые штаны и куртку. Из маленькой заводи было хорошо видно закатное небо, и он просидел неподвижно почти час, любуясь разноцветным небом и наслаждаясь тишиной — снаружи и в своей голове. В такие минуты внутренний собеседник тоже помалкивал.
Ладно, хорош рассиживаться. Скоро стемнеет, а нам лучше бы успеть добраться до ночлега не в потёмках. Странное дело — вроде бы прямой опасности нет, а что-то тревожно…
Собрав развешанные по кустам банданы и пояски, Ино аккуратно сложил их в чистый пакет. Один комплект оставил, чтобы повязать на лоб и на пояс, но волосы в хвост не стал собирать, оставив их лежать чёрным водопадом на плечах и спине. Привычно скатал циновку и подвязал её лямками ко дну рюкзачка, молча поклонился реке и пошагал в сторону района, где жил Ямагата с женой и дочками.
Этот Широ, как мы поняли, хороший человек… Хоть и торгаш, но честный, не обманывает других. И достаточно умный, чтоб не дать обмануть себя. Жену свою любит, а та им вертит, как хочет… но меру знает. Наверное, тоже любит. Скоро узнаем. А он нас ждёт, точно. Прям, огонёчком светит нам туда, не ошибёмся. Вот только непонятно — откуда у него такие тёплые чувства к тебе? Мы же с ним и не знакомы были… ну, почти. Он просто был дежурным в тот день… вот и запомнил тебя, наверное.
— Иноуэ-кун? Это ты? — спросил в темноту хозяин дома, сидевший на энгаве.
— Да. Доброго вечера, Ямагата-кун. Лучше зови меня просто Ино.
— Хорошо, Ино-кун… Ты тогда зови меня просто по имени… Ужинать будешь?
— Буду. Спасибо, Широ-кун.
— Идём… Я там немного прибрался, но времени после работы было мало…
— Не страшно. Я привычный. Иногда ночую прямо на земле, под каким-нибудь деревом.
— Ох, ками-сама…
— Не переживай, это бывает нечасто. Только в летние месяцы, когда жарко спать под крышей. Обычно я нахожу какой-нибудь заброшенный сарай или пристройку. Привык уже.
Они прошли к стоящей в глубине участка постройке, укрытой высокими кустами сирени, Ямагата включил лампочку под потолком и кивнул на скромный футон, возле которого стоял накрытый столик с ужином.
— Располагайся. Если что-то ещё нужно — скажи. — Тут он разглядел бродягу получше и удивлённо приподнял брови. — Ты в общественную баню ходил, что ли?
— Ну, почти. На речке помылся. Но если дашь тазик и воду — ноги вымыть, — будет хорошо.
Широ лишь теперь заметил, что гость пришёл босиком, снова задрал брови… но сказал только:
— Сейчас принесу. Ты пока ешь, я сейчас…
Да, мы не ошиблись в нём… это приятно. Помнится, это он тогда остановил драку под лестницей… и помог тебе дойти до медкабинета… Ты тогда побывал почти на краю. Но обошлось. Похоже, что он тебя вспоминал — гораздо чаще, чем ты его.
Гостеприимный хозяин принёс накрытое крышкой ведёрко с горячей водой и чайник с кипятком. Налил чаю себе и бывшему однокашнику, присел рядом. Вздохнул, собирая слова. Ино смотрел в лицо Ямагаты и почти слышал тот ворох вопросов, которые теснились в его голове.
— Если хочешь, я расскажу сам, — предложил Коджи, видя, что сэмпай никак не может выбрать и сформулировать.
— Да, расскажи, пожалуйста, — закивал тот и виновато улыбнулся. — А не то я ж так и лопну от любопытства.
— Я ушёл из дома почти сразу после того, как зажила рука. Я вижу, что ты винишь в этом себя, поэтому прямо скажу: твоей вины в случившемся нет. Ты вмешался вовремя, но в тот раз я понял, что мне нельзя тут больше оставаться. Родители, конечно, ничего и слышать не хотели, поэтому я ушёл — не только из школы. Сперва подрабатывал — то там, то тут… но мои странности мешали мне оставаться надолго в одном месте. Иногда случались конфликты с людьми. Иногда — не только с людьми. Я чувствовал опасность — и уходил.
— У меня тут безопасно, — улыбнулся Ямагата, которому заметно полегчало после первых же слов гостя. — Можешь пожить спокойно, нэ.
— Я знаю. Но я не смогу оплатить тебе даже эту лампочку по вечерам, — резонно возразил Ино. — Есть ещё одно обстоятельство… помимо недовольства твоей жены. Уже завтра по городу поползут слухи обо мне. И если ты скажешь, что я ночую у тебя, то вскоре сюда начнут приходить люди… со своими бедами и горестями. И часть этого негатива они оставят на твоём пороге. Тебе это не нужно, Широ-кун.
— О… — Торговец надолго задумался, опустив голову. Потом снова спросил: — Тебе поэтому нельзя в нормальном жилье ночевать, да?
— Да. Ещё могу возле храма жить, если там правильная защита от нечисти есть. И в рабочих бараках.
— А если бы у тебя был твой собственный дом?..
— Мне пришлось бы его сжигать каждое полнолуние, — со смешком ответил медиум и сам налил себе ещё немного травяного чаю.
— Поняяятно…
— Сейчас я для тебя не опасен, поверь. Но на второе утро я уйду. Ты разрешишь мне постирать свои вещи завтра?
— Да, конечно…
— Жену не заставляй, я сам справлюсь.
— Э… ладно. Она немного боится тебя, это правда…
— Если у тебя есть таз или корыто, которым вы обычно не пользуетесь…
— Точно! Есть старая бочка-офуро, в ней можно накипятить воды — и помыться, и постирать. Я ухожу рано, но оставлю тебе воду и дрова. Ано… мыло и полотенце нужно?
— Это у меня с собой.
— Может быть, что-то из одежды? — Ямагата покосился на тощий рюкзак бродяги. — Как ты вообще обходишься без…
— У меня есть всё самое необходимое. А если чего-то нет, я это покупаю или беру на время. Да и летом попроще. На зиму я обычно ухожу южнее, на Кюсю… а если и там сильно холодает, то покупаю дополнительную одежду и спальник у старьёвщика. Потом продаю обратно.
— А если заболеешь? Как же тогда? — Широ смотрел на гостя с сочувствием и грустью. Ему, семейному человеку, было очень сложно представить себе такую жизнь.
— Я почти не болею с тех пор, как ушёл из дома, — Коджи сказал это спокойно, словно бы это было в порядке вещей. — Обычные болезни меня не трогают. Наше тело болеет тогда, когда дух не может его контролировать. Когда мы в смятении или чем-то сильно огорчены… Когда нас заставляют делать то, чего мы очень сильно не хотим, когда мы устаём, но продолжаем работать… Тогда наш дух не может находиться в гармонии с телом… и ослабленное тело легко заболевает, потому что болен сам дух. Так вот… Чаще всего я заболевал после контакта с обычными людьми, которым помогал в трудной жизненной ситуации. Иногда бывало, что я тратил много сил на это и уже сам терял контроль над своим телом. И почти всегда благодарные пациенты или их родственники помогали мне, давали кров и еду, чтобы я мог отлежаться и привести свои тело и дух в равновесие.
— Почти всегда? — Ямагата покачал головой, зацепившись за эти слова. — Неужели, бывало иначе?
— Было пару раз. Я тогда не справился… не смог помочь… поэтому и не ждал от них помощи. Кое-как дошёл до ближайшей ночлежки для бездомных… там мне помогли. Но это было давно. Я теперь опытный, не берусь за слишком сложные случаи.
— Ого…
— Уже поздно, а ты устал, Широ-кун, — голос Ино стал мягче, он улыбнулся уголками губ, отвлекаясь от неприятных воспоминаний. — Ложись спать, покуда твоё тело не взбунтовалось и не решило заболеть, чтоб немного отдохнуть.
— Ох… ещё прибрать бы надо, — встрепенулся хозяин, вспомнив о посуде и прочих мелочах.
— Это оставь, я утром занесу в дом. Понимаю, ты сейчас слишком взбудоражен нашим разговором, но я помогу тебе настроиться на сон. Закрой глаза…
— Ладно, — Ямагата глубоко вздохнул, чтобы немного расслабиться, потом зажмурился, но в его голове продолжали роиться мысли…
Шаман поднялся, чтобы выключить лампочку и взять свой посох. Он медленно наклонил его навершием вниз — и из более толстой части бамбуковой трубки посыпались мелкие сухие горошины акации, хранящиеся внутри. Тихое пощёлкивание семян о перегородки и стенки рейнстика создавало звук, очень похожий на шум дождя по листьям деревьев, и Широ невольно заулыбался в темноте, слушая.
— Красиво, — шепнул он.
Семена сыпались и сыпались, словно маленькие каскады водопада, словно капель весной… а когда все горошины перекатились к плетёному шарику на верхушке, Ино снова наклонил свой посох — и они посыпались обратно… Бродячий медиум тоже слушал этот дождливый шелест… но он ещё следил за дыханием гостеприимного хозяина — и когда тот начал задрёмывать сидя, положил посох на пол.
— Иди спать, Широ-кун. Спокойной тебе ночи.
— Спокойной, — сонно отозвался тот. Поднялся на ноги и побрёл в сторону своего дома. На автопилоте дошёл до спальни, разделся и лёг, чтобы почти сразу отрубиться.
Что ж, мы были правы — он запомнил тот случай и испытывал чувство вины. А теперь он сможет избавиться от этого груза. Как удачно вышло, что мы захотели поесть гребешков, а не просто позавтракали в лапшичной. И завтрашний день у нас будет спокойный. Нужно только напомнить Ямагате, чтоб не разболтал на рынке, что ты ночуешь у него. И в бочке посидишь, чтоб потом чистую одёжку на чистое тело надеть… ммм… Не ценят люди простых радостей, всё им мало, всё не то… А когда живёшь вот так, перекати-полем, одним днём, то оказывается, что человеку совсем немного нужно для счастья…
Вымыв ноги тёплой водой, Ино разделся до фундоси и лёг в чистую постель. Пошире расправил москитную сетку, висящую над изголовьем, укрылся только простынёй — и почти сразу уснул, поскольку его личный комментатор умолк.
Под утро, когда только стихли цикады, внутренний голос разбудил бродягу.
Просыпайся, Ино. Надо, сам знаешь, что надо. Потом ещё поспишь. Вставай.
Покидать уютный футон ужасно не хотелось, но шаман почти никогда не спорил со своим мысленным собеседником. Ведь тот практически всегда оказывался прав. Так что пришлось встать и накинуть куртку, чтобы пройти по плоским камням дорожки к гаражу, где уже возился хозяин дома.
— Охайо, Широ-кун.
— Охайо, Ино-кун. Ты-то чего в такую рань вскочил? Что-нибудь нужно?
— Давай, помогу выкатить бочку. И ещё… я хотел тебя попросить: не говори на рынке, что я ночую у тебя.
— Да-да, я помню, что ты вчера меня предупреждал, — Ямагата как раз разгрёб дальний угол гаража, где стояла на невысокой подставке старая деревянная бочка с железным дном. — Но ведь они будут спрашивать… а врать как-то не хочется…
— Не нужно врать, это лишнее. Отвечай, что это я попросил тебя не говорить. И что ты сможешь рассказать всё потом.
— О… да, пожалуй, так будет хорошо…
Они вдвоём выкатили тяжёлую широкую офуро и подтащили ее поближе к пристройке, выбрали подходящее место, чтобы можно было развести огонь, и установили бочку на подставку из сваренных железных прутьев.
— Воду вон в том баке можешь взять, там же есть вёдра… Дрова — в сарайчике возле бани — бери, сколько нужно… А я сейчас уеду в Ниномию за товаром. У меня вчера чуть ли не всю лавку вынесли, представляешь? Давно такого наплыва покупателей не было. И почти все про тебя расспрашивали. Я сказал, что мы вместе в школе учились — вот и всё. Но расторговал практически весь склад… благодаря тебе.
— Это благодаря людскому любопытству, — усмехнулся Ино.
— И это тоже, да… Айя-тян принесёт тебе завтрак, не отказывайся, поешь. Ну, до вечера, Ино-кун.
— До вечера.
Ну вот, теперь можно подремать спокойно. Ещё успеем постирать и в бочке посидеть. Думается, Айя-тян соберётся с духом часа через три-четыре, не раньше. Тогда и позавтракаем. Спи, мы мешать не будем.
Ино послушно вернулся в пристройку, снова снял куртку-халат и лёг на футон, блаженно улыбаясь. Гостевая постель пахла жильём, а бельё — травяной отдушкой. Видно, что Ямагата хотел сделать приятное гостю, не считал его бесполезным бомжом или попрошайкой. И сны тут снились спокойные и лёгкие — о природе, о море, о тропинке в горах… Молодой шаман мог бы проспать в такой постели сутки или больше… но строгий внутренний голос снова разбудил его через три часа.
Хватит дрыхнуть, лентяй. Так всё на свете проспишь. Тебе там хозяйка уже завтрак принесла… но у неё явно есть какой-то вопрос по делу. Сейчас постучит уже. Одевайся.
— Доброе утро… Иноуэ-сан, — прозвучал робкий голос за тонкой стенкой. — Вы не спите уже? Я… я вам бенто приготовила…
— Доброе утро, Айя-тян, — собрав хайры в хвост, гость постарался смягчить охрипший после сна голос. — Спасибо большое. Вот, я собрал вчерашнюю посуду… ужин был очень вкусный.
Завязав свою куртку обычным пояском, медиум вынес две пиалы и две чашки и «обменял» их на небольшую, но увесистую коробку с едой. Поставил её на столик, а сам присел на порожек, с лёгкой улыбкой глядя на молодую хозяйку.
— Я вижу, что вы хотите что-то спросить…
— Ой, да, я… потом. Вы поешьте сначала, Иноуэ-сан.
— Хорошо. Я буду есть, а вы мне расскажите пока, что у вас стряслось.
— Ну, что вы, я не хочу вам мешать… этим… этими разговорами… Я попозже приду, — женщина засмущалась сильнее, но было заметно, что улыбка шамана помогла ей справиться со своим страхом. А при виде его аскетичной худобы мгновенно взыграл материнский инстинкт, задавив остатки страха и вызвав желание сейчас же принести добавки к скромному завтраку. — Приятного аппетита.
— Спасибо за еду.
Ха-ха, сейчас ещё пирожков нам к чаю принесёт. Ладно. Пока ты дрых, мы тут кое-что узнали. У Ямагаты две дочки, да. Старшая — бойкая девчонка, а младшая… ну, навроде тебя в детстве — робкая, мечтательная, пугливая… И старшая повадилась младшую пугать. Не со зла, а из любопытства. Нужно поговорить с обеими… и старшей прописать трудотерапию, а младшей… мм… Она рисует неплохо… скажи мамашке, чтоб купила ей побольше разных красок, карандашей и бумаги. И почаще гуляла с ними обеими в горах или хотя бы вдоль реки. Должно помочь.
Неторопливо и с удовольствием позавтракав, Ино снова сел на порожке — так, чтобы его было видно из окна кухни. И почти сразу Айя-тян принесла ему чайничек с чаем и пиалушку с домашней выпечкой. На сей раз шаман убедил женщину присесть рядом и рассказать ему о своей проблеме с младшей дочкой. Внимательно выслушал, потом объяснил доходчиво, в чём дело, отчего девочка плачет по ночам и иногда даже плохо ест за ужином.
— Вот негодница! — всплеснула руками мать, осердясь на старшую дочь. — Я её саму сейчас как напугаю!
— Это лишнее, Айя-тян, — мягко, но с убеждённостью сказал бродячий психолог. — Девочкам — обеим — нужно чуть больше вашего внимания. Почаще привлекайте старшую к домашним делам… а младшую не оставляйте надолго одну. Пусть сидит с вами на кухне в уголке и рисует, например.
— О, она обожает рисовать! Уже все фусума изрисованы! — гнев матери поутих, она явно обрадовалась таким советам.
— Обои будут страдать меньше, если вы вовремя будете покупать для неё бумагу для рисования, краски, мелки, карандаши… и что там ещё. В похожих случаях ещё очень хорошо помогает совместная лепка из теста, какое-то простое рукоделие… прогулки в парке или в горах…
— Я обязательно сделаю так, как вы советуете, Иноуэ-сан, — Айя с готовностью вскочила на ноги, словно бы прямо сейчас засобиралась в парк. Низко поклонилась и принялась горячо благодарить странника.
— Поговорите с ними сегодня, — добавил Ино. — Думаю, вы легко найдёте теперь нужные слова для обеих. Но если останутся вопросы — приходите сюда, я отвечу на них, подскажу, если понадобится.
Ещё раз поблагодарив гостя, хозяйка ушла в дом, а Коджи, допив чай, занялся тасканием воды и дров. Свободного времени оставалось всё меньше, а бродяге очень хотелось успеть как следует прогреть кости в горячей водичке. В тощем рюкзачке нашлось всё самое необходимое: коробок с десятком спичек, чтоб разжечь огонь под офуро, и простой шнурок, чтобы подвязать по-другому фундоси и получше прикрыть бёдра. Не ходить же голышом в чужом дворе, да ещё при замужней женщине и маленьких девочках.
Да не торопись ты, успеешь. Здесь и правда безопасно… пока что. Хотя опыт нам подсказывает, что после такой полосы везения может начаться другая полоса… Впрочем, неудачи закаляют характер, если только не случится перегрузка. Но от такого сценария мы уж как-нибудь увернёмся. Линия жизни у тебя длинная, так что придётся потерпеть… О, явилась! Вон, за кустом прячется. Ха-ха, мы так и знали, что она придёт — посмотреть на тебя. Значит, вопросы ещё остались… Что ж, поговори с малявкой.
— Привет, Казуко-тян, — подбросив ещё пару поленьев в огонь, медиум слегка повернул голову в сторону сиреневого куста, за которым притаилась старшая из дочек Ямагаты. — Ты как будто боишься меня?
— И вовсе я не боюсь! — тут же отозвалась мелкая непоседа. Потом сама вспомнила о приличиях, вышла из-за куста, поклонилась и добавила смущённо: — Здравствуйте, дяденька шаман.
— А, понимаю, — гость отошёл от бочки с водой и присел на порожек пристройки. — Наверное, ты хотела напугать меня? Ты же любишь пугать… и рассказывать страшные истории…
— Откуда вы знаете? А, вам Нами-тян пожаловалась, да?
— Нет, она ко мне не приходила. Я видел это сегодня во сне. Твоя сестрёнка плакала ночью… а ты проснулась… и сердилась на неё, что она мешает тебе спать. Но сердиться тебе нужно на саму себя — ведь это ты так напугала малышку Нами-тян. И ей теперь снятся плохие сны…
— Ну… я же не виновата, что она такая трусиха, — буркнула Казуко. Присела на корточки, подобрала с земли какую-то щепочку и принялась ковырять землю возле куста.
— Я знаю ещё, что ты любишь свою сестру… и хочешь ей помочь, — мужчина говорил ласково, он вовсе не собирался ругать малявку, которая после разговора с матерью осознала, наконец, свою вину… и была готова менять своё поведение.
— Да! Что мне сделать, дядя шаман?
— Я думаю… нужно делать то, что у тебя получается лучше всего — рассказывать сказки своей сестрёнке. Только теперь все сказки должны заканчиваться хорошо. Потому что самые лучшие сказки — те, которые заканчиваются хорошо. Там злые и жадные люди становятся добрыми и щедрыми… враги мирятся, а друзья никогда не расстаются и совершают то, что не смогли бы сделать поодиночке… Понимаешь, Казуко-тян?
— Понимаю… А это точно поможет?
— А ты попробуй — и узнаешь. Кстати, скоро ты научишься писать много-много разных кандзи…
— Я уже умею писать катаканой!
— Молодец. Так вот, свои страшные сказки ты можешь записывать в тетрадку… Ведь среди твоих друзей наверняка найдутся такие же как ты любители страшных историй. Тогда ты сможешь поделиться с ними этими ужастиками.
— Вау! Точно! Я так и сделаю! А когда вырасту, то стану знаменитой писательницей! А Нами-тян нарисует мне красивые картинки к моим историям! — подпрыгнув на месте от радости, девчонка стрелой помчалась к дому, на бегу крикнув: — Спасибо, дяденька шаман!
Внутренний собеседник бродяги смеялся от души, и сам Ино не мог не улыбаться после такого разговора. Но у него ещё было важное дело, поэтому он снова взял два ведра и долил воды в бочку, чтобы не обвариться в кипятке. Часть тёплой воды набрал в ведро, где замочил свою синюю куртку-халат и просторные штаны, давно полинявшие до белёсо-голубого цвета. Достал из рюкзачка остаток обычного банного мыла и принялся методично намыливать самые грязные места своей одежды, слушая мысленные комментарии.
Нэ, так далеко мы не можем увидеть, но кто знает, может быть из этих малявок и правда выйдет толк. И когда-нибудь эта новая Сэй Сёнагон напишет про тебя в мемуарах, ха-ха. Впрочем, сомнительно, чтоб она в таком возрасте запомнила твою внешность… Ну всё, замечтался! Намыливай получше воротник! А теперь — три посильнее на доске! Ишь, разнежился на солнышке! Ох, до чего же ты ленивый, а. Если б не мы…
Коджи старательно тёр свою куртку на старой стиральной доске и в сотый раз выслушивал лекцию о своих недостатках. Он знал её наизусть, но не мог заткнуть этот поток мыслей или на что-то отвлечься. Это был его дар — и его проклятие… с которым он, впрочем, научился сосуществовать. Он слушал этот внутренний голос, как слушают журчание ручья — сейчас можно было расслабиться ненадолго и просто механически намыливать и оттирать одежду…
Вот, стоит только немного отвлечься — и ты опять витаешь в облаках. Сосредоточься, Ино! Сейчас уже дыру протрёшь на штанине. Полощи теперь как следует… и вешай на распялки. Ну вот, теперь можешь мыть себя и лезть в бочку. Скоро обед уже… Айя-тян принесёт. А потом ты успеешь подремать до приходя Ямагаты. Он сегодня опять рано вернётся с рынка — почти всё распродаст.
Бродячему медиуму нечасто удавалось нормально поспать, поэтому в редкие дни спокойной жизни (в гостях или в удобной ночлежке) он иногда мог спать сутками, просыпаясь только для еды и прочих телесных нужд. Мысленный собеседник знал это, поэтому ворчал просто по привычке, бывшей чертой его характера. Всё же на время водных процедур он умолк, позволяя телу лучше расслабиться, а голове отдохнуть от мыслей. Но без внятной команды и побуждения к действию Ино в самом деле мог просидеть в офуро до темноты.
Всё, хорош кемарить, вылезай. Хозяйка уже приготовила обед и минут через десять принесёт нам порцию. Так что одева… ах да. Ну, полотенце намотай на бёдра хотя бы… И постарайся не объедаться. А то живот скрутит…
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 12:52 | Сообщение # 3 Рыбы
Сэмпай – уважительное обращение или суффикс к имени/фамилии старшего, традиционно используется среди учащихся в школе.

-тян – суффикс к имени при обращении к девушке/женщине или ребёнку. Часто используется в качестве уменьшительно-ласкательного

-кун – вежливый суффикс к имени/фамилии/прозвищу знакомого,общение с которым происходит на равных.

-сан – более вежливый суффикс к фамилии взрослого, который выше по социальному положению или намного старше

Сэнсэй – вежливое обращение или суффикс к фамилии учителя или врача

Соба – лапша из гречневой муки. Обычно самая дешёвая еда

Нэ – междометие, часто используемое в качестве полувопроса "не так ли?". Иногда сопоставимо с "ну"

Ано – междометие, используемое для заполнения небольших пауз в речи, во время формулирования последующих фраз. Сопоставимо с нашим "хмм"
или "мнэ-э"

Тачибан – полицейский

Фундоси – традиционная мужская набедренная повязка

Гэта – деревянные сандалии на одном или двух каблуках.Иногда так называют современные резиновые шлёпанцы

Энгава – открытая веранда под низко нависающей крышей в традиционном (деревенском) японском доме. Иногда опоясывает дом по периметру

Ками – в синтоизме: духи предков и природы. Здесь:восклицание, аналогичное нашему повседневному "о, боже!"

Футон – японский матрас

Охайо – вежливое "доброе утро"

Офуро – ванна в виде широкой бочки, стационарная или переносная

Бенто – коробка для еды, ланч-бокс. Бывают одноразовые и многоразовые, на одну или несколько порций еды

Фусума – скользящая дверь в виде обклеенной с двух сторон непрозрачной бумагой (обоями) деревянной рамы

Кандзи – иероглифы

Катакана – слоговая азбука, которую изучают дети в начальной школе
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 12:59 | Сообщение # 4 Рыбы
Айя-тян улыбалась гораздо приветливее, чем утром, она притащила большой поднос с разными пиалушками, где были несколько блюд. Гостю пришлось вежливо, но настойчиво отказаться от излишков, много раз извиниться и поблагодарить щедрую женщину, чтобы она не огорчалась.
— Моему организму нельзя привыкать к обильной пище, потому что тогда даже лёгкое чувство голода приносит больше страданий. Оставьте вот эти три пиалки до вечера — они ведь не испортятся в холодильнике… и я смогу замечательно поужинать.
Уговорив хозяйку разделить это изобилие на два приёма пищи, Ино смог спокойно поесть и, наконец, завалиться на чистый уютный футон. И легко уснул, несмотря на жаркую и солнечную погоду за стенами пристройки. Он и сам понимал, что нужно получше восстановиться после недавней большой траты сил.
На прошлой неделе он несколько дней серьёзно работал с мальчиком из Чигасаки, который почти уже стал хикикомори. Дух паренька был на грани полной деградации, ещё месяц-другой — и уже никто не смог бы помочь. Но у шамана из Хадано был в запасе проверенный способ, который он почерпнул из книг по психологии одного зарубежного автора и преобразовал на практике под свои способности. Пришлось, конечно, повозиться, но интуиция (в образе сварливого внутреннего собеседника) подсказывала, что шансы есть. И у них всё получилось…
Вот только потом бродяга отсыпался два дня в гостеприимном доме родителей парня… и до сих пор ещё ощущал потребность в отдыхе. Поэтому мысленный комментатор позволил ему проспать почти до самого приезда Ямагаты.
Ага, нашей хозяюшке позвонил супруг… скоро приедет. Да и шмотки твои уже высохли на ветерке, можешь одеваться. Тут место хорошее, процесс восстановления идёт чуть быстрее, чем даже у реки… Ещё ночку поспишь — и будешь огурцом. Так, повязки не надевай сейчас, это лишнее. Серьёзной работы пока не предвидится — просто пообщаемся немного.
Коджи как раз успел привести себя в порядок, даже собрал волосы в хвост, чтоб не лезли в лицо без банданы на лбу, — когда со стороны дома послышался голос хозяина.
— Вечерочка, Ино-кун! Всё в порядке, я надеюсь? Айя-тян сказала, что ты мало ел… и почти не выходил из пристройки…
— Привет, Широ-кун, — шаман вежливо вышел за порог, сунув ноги в гостевые гэта. — У меня всё хорошо, я отлично отдыхаю у тебя в гостях. Как у тебя дела?
— Никогда бы не подумал, что у нас настолько любопытные соседи! — хохотнул торговец, жестом приглашая гостя пройти ближе к дому и присесть на край энгавы. — Они опять вынесли почти всю мою лавку! И каждый второй пытался расспрашивать о тебе. Счастье ещё, что этот угол участка не виден из соседних домов… а не то пришлось бы мне узнать, что пока я на работе, возле моего дома ошивается какой-то голый мужик, — Широ снова усмехнулся, но уже не так весело.
— Прости, что поставил тебя в неловкое положение своим визитом, — спокойно сказал странник. — Я завтра утром уйду до рассвета, чтобы меня никто не увидел.
— Да брось ты, это я пошутил, — Ямагата улыбался, но глаза его были серьёзными. — Если бы я тебе не доверял, то попросил бы уйти ещё с утра. На самом деле… мне ужасно неловко оттого, что я не могу принять тебя в доме, как обычного гостя…
— Потому что я — необычный гость, — кивнул медиум.
— Хотя бы поужинай с нами вместе… можешь?
— Мм… да, это безопасно. Я сейчас чистый… не только телом.
— Вот и ладненько! — искренне обрадовался хозяин дома. — Посиди в гостиной, пока я переоденусь в домашнее. Айя-тян вроде бы перестала тебя бояться, нэ?
— Это так, да. Я проконсультировал её по поводу поведения дочерей… и надеюсь, что в дальнейшем моя помощь не понадобится.
Они прошли в дом и потом, в ожидании ужина, Ино коротко рассказал о ночных страхах младшей и о творческом потенциале старшей. Сами девочки были приучены не мешать отцу до ужина — и тем более, если у него кто-то в гостях. Поэтому младшую, Нами-тян, шаман увидел только за общим столом.
И правда, вы с ней чем-то похожи. Ты был таким же глазастым в детстве… Тоже смотрел на людей, будто в колодец. Но у неё нет особого дара к ведовству… только к рисованию — зато весьма значительный. Если его развивать… ну, хотя бы не мешать ему развиваться… то потенциала хватит надолго. Мм… нет… не посмотреть так далеко… Ладно, не будем мешать, общайтесь.
Внутренний голос умолк на какое-то время, покуда Ино разговаривал на обычные бытовые темы с хозяевами. Айя-тян уже не пыталась закормить худощавого гостя, но уговорила непременно взять еды с собой в дорогу. Потом мужчины ушли беседовать на энгаву, где были разложены удобные подушки, а мама с дочками вместе занялись уборкой на кухне — как советовал бродячий шаман.
— Я редко захожу в Хадано, — неспешно рассказывал Коджи, глядя в закатное небо. — Здесь для меня обычно нет работы. Многие знают меня и моих родственников… и говорят что-то вроде: «А, это же тот самый беспутный сынок Иноуэ! Он же даже школу не закончил, какой от него толк!»
— Тебе это неприятно, я понимаю, — кивал Ямагата, теребя рукав домашней юкаты.
— Иногда полезно. Я тогда отдыхаю, чтобы не надорваться.
— А что обычно делают шаманы? — торговец задал этот вопрос осторожно, опасаясь влезать в чужие тайны, но было видно, что ему тоже ужасно любопытно. — Нет, я, конечно, слышал про гадателей и геомантов… но сам с ними ещё не общался. Да и не очень-то верил во всю эту средневековую мистику — на дворе уже двадцать первый век, я думал, что… ну… что наука открыла почти все тайны жизни.
— Настоящих шаманов немного, но они есть. И они бывают весьма разными, как я понял. Есть сильные, есть слабые, узкие специалисты. А вот шарлатанов много, кто делает бизнес на чужих проблемах. Моя специализация очень близка к психологии — науке, о которой у нас пока ещё мало знают. И не только у нас — есть страны, где психологию не считают наукой… а относят как раз к разновидности знахарства. Когда у меня была возможность, я много читал переводные издания и статьи… в том числе об экспериментах на людях, которые проводились у них и у нас в былые годы, до запрета. Кое-что стало для меня понятнее — например, наши традиции слепого подчинения младших старшим, жертвование личным в пользу общественного… Впрочем, я отвлёкся. — Ино пересел поудобнее и продолжил. — Ко мне чаще всего обращаются люди, у которых в жизни или в семье наметился кризис. Внезапная болезнь, депрессия, увольнение с работы, которой посвятил половину жизни… домашнее насилие, непослушание детей, травля подростков в школе… Много разных ситуаций я встречал. Не все из них можно разрешить быстро, что-то требует значительного времени и трудной работы над собой. Обычно я выслушиваю всех близких людей, кто имеет к этому отношение, кто наблюдал за происходящим со стороны. Потом анализирую информацию…
— Как в зарубежных детективах! — улыбнулся Широ. Налил себе и гостю ещё чаю, чтобы занять руки.
— Да, что-то такое… Я в детстве смотрел. В моей работе с пациентами очень важно, чтобы они в самом деле хотели изменить ситуацию. Я никогда не вмешиваюсь, если вижу, что человек только ноет и жалуется, но на самом деле его всё устраивает и он таким образом решает какие-то свои жизненные задачи. И ещё я не работаю с наследственными заболеваниями. Это узелки на полотне Кармы, я не должен их касаться. Иногда я только помогаю родственникам больного, подсказываю, как можно немного снизить эмоциональное давление, уменьшить конфликт в семье.
— Ты проводишь беседы, как эти... как психоаналитики в фильмах?
— Иногда беседую со всеми… иногда с кем-то одним. Бывает, советую провести эксперимент — и посмотреть, что будет, если кто-то или все заинтересованные начнут вести себя по-другому, не по привычному шаблону.
— И сколько ты так зарабатываешь? — торговец не смог удержаться от вопроса и сам же смутился. — Извини, это я по привычке спросил…
— Я не беру деньги за такую помощь. Только вещи или продукты. И возможность отдохнуть после затраты сил, если приходится вмешиваться на ментальном уровне.
— Ано… в смысле, ты умеешь гипноз?
— Что-то вроде.
— А ты… и меня можешь загипнотизировать? — глаза Ямагаты заблестели азартом, но шаман покачал головой.
— Я ещё не до конца восстановился… после прошлой работы. И на здорового человека гипноз не действует. А ты здоров, как бык, Широ-кун. Вот младшую твою в транс ввести — легче лёгкого. И, кстати, для борьбы с её страхами я бы это сделал сейчас, пока она ещё не легла спать.
— Нэ, она к чужому не подойдёт, — расстроено вздохнул отец Нами-тян. — Даже соседей побаивается. Вон, как глядела на тебя за ужином — почти не поела со страху.
— Тебя же она не боится? — улыбнулся Ино.
— Ещё чего! Родного-то отца!
— Вот и хорошо. Принеси сюда её одеяло — пригодится потом. И сядь с дочкой на энгаве — закат посмотреть. Старшую с матерью оставь, чтоб не мешала. Посиди так минут десять — лучше подержи её на руках… а потом я подойду и сам поговорю с малышкой. После гипноза она уснёт — и проспит до утра. Скажи жене и Казуко-тян, чтоб не будили её.
— Ага… сейчас всё сделаю.
Расход сил будет совсем небольшой, это и работой не назовёшь. За ночь мы это легко компенсируем. А девочке стоит помочь сейчас, иначе она ещё долго будет всего бояться.
Выждав десять минут в летней пристройке, медиум повязал на лоб белую полоску ткани, взял свой посох и вернулся к энгаве, где сидели отец с дочерью. Закатное небо быстро темнело, в сумеречной тишине слышался ласковый голос Ямагаты.
— Когда я был маленький, я тоже боялся темноты… а потом я вырос и перестал бояться. Да и ведь сейчас-то ещё не темно. Вот, видишь мою руку? А свою руку видишь?.. Ну вот… раз ты видишь предметы вокруг, то это ещё не темнота. А значит, и бояться нечего. К тому же, твой отец с тобой. Разве можно чего-то бояться, когда отец рядом? — Тут он заметил в сумерках белую повязку странника и заговорил о другом. — А вот и наш гость — Иноуэ-сан. Он шаман-медиум, он умеет разговаривать с духами наших предков…
— И с бабушкой? — подала голос Нами-тян.
— И с бабушкой, — уверенно кивнул Ино, садясь рядом, но не очень близко. — Сейчас я её позову… и ты сможешь с ней тоже поговорить. Ты скучаешь по бабушке?
Быстрым жестом пальцев шаман подал знак хозяину дома, что сейчас ему надо молчать, а второй рукой медленно начал приподнимать нижний край посоха, вызывая к жизни тихий шелест сухих горошин акации. Девочка молча следила за этим движением, не ответив чужому дяде. Когда же последний десяток семян начал свой путь к круглому навершию, она закрыла глаза и обмякла в руках отца. Тот боялся пошевелиться, наблюдая за этим небывалым событием — обычно Айя-тян по часу, а то и по два не могла убаюкать пугливую младшую.
— Позови свою бабушку, — ровным голосом велел Ино.
— Оба-тян! Оба-тян! — вполне внятно произнесла Нами и даже протянула вперёд ручку.
— Я здесь, моя хорошая, — совсем иначе, ласково и негромко отозвался медиум. — Кто тебя напугал, моя бусинка?
— Они… чёрные… злые… они плохие… они хотят украсть маму! И папу! И онэ-тян тоже… Они украли тебя, оба-тян!
— Это не так, малышка. Я всегда рядом с тобой… Я вижу, как ты растёшь, вижу твои рисунки… даже те, которые ты рисуешь на фусума…
— Я больше не буду рисовать на обоях, я обещаю! — девочка сложила ладони перед лицом. — Я обещаю! Только не уходи снова, оба-тян!
— Не уйду. Я всегда буду рядом… просто теперь я невидимая. А этих чёрных не бойся. Они ведь маленькие…
— Нет, они такие большие!
— Покажи мне их, бусинка. Нарисуй мне свои страхи, малышка.
Широ вытаращил глаза так, что они, казалось, сейчас выскочат из орбит. Нами-тян словно бы схватила невидимую кисть, обмакнула её в самую чёрную тушь и принялась уверенно рисовать что-то перед собой широкими мазками. Для торговца это был какие-то невнятные каракули, но шаман следил внимательно, будто бы читал невидимые кандзи. Пару раз кивнул как бы в такт своим мыслям… и когда девочка закончила «рисовать», снова заговорил «бабушкиным» голосом.
— Это и правда очень страшные страхи… Но смотри, что мы с тобой можем сделать с ними… — Ино плавно повёл в воздухе кистями рук и пояснил вслух: — Если сложить этот рисунок вдвое, то и страх станет меньше в два раза… А если мы ещё раз его сложим пополам… Смотри, моя хорошая… И ещё раз пополам…
У Ямагаты уже затекла поясница от неподвижного сидения, но он не шевелился, догадавшись, что сейчас шаман делает самое главное: уменьшает страхи Нами-тян. Пополам — и ещё раз пополам… покуда от большого и явно страшного «полотна» не остался жалкий квадратик размером с детскую ладошку.
— А теперь ты можешь отдать мне этот маленький страх, моя бусинка. Я унесу его в такое место, где его никто не найдёт — и не испугается. А ты засыпай, малышка. И помни — я живу в божнице, смотрю на тебя с фотографии… и очень тебя люблю, потому что знаю — ты меня тоже любишь.
— Оба-тян…
— Оясуми, Нами-тян. Засыпай.
Уже через минуту Широ молча переложил крепко спящую дочь на тонкое летнее одеяло, укутал, чтобы было удобнее нести… Но сперва очень выразительно посмотрел на бывшего однокашника.
— Я буду здесь, подожду тебя, — обычным голосом ответил на это Коджи и слегка улыбнулся. Потом пересел на подушку возле стены и расслабленно привалился к ней спиной, вперив взгляд в потемневшее небо. Тонкие облака, подсвеченные ушедшим за горизонт солнцем, лениво плыли в вышине, завораживая… Но хозяин дома вернулся очень быстро.
— Откуда ты узнал, что моя тёща называла её бусинкой? — первым делом спросил он, даже не присев.
— Это ведь был её дом, — со спокойной уверенностью отозвался гость, словно бы знал это с самого начала. — Здесь везде остались её следы, её дух живёт в этих стенах. Но она добрый хранитель, её не нужно изгонять. И она сама подсказала мне, как уменьшить страхи её внучки.
— Во дела, — выдохнул Ямагата, успокаиваясь. — Да, мать Айи-тян жила тут с самой своей свадьбы, здесь много её поделок осталось… жалко выбросить. Тоже творческий человек была… Значит, это в неё мои дочки такие талантливые?
— Что-то в них несомненно от неё. Но что-то есть и от тебя, и от твоих предков. Обязательно расскажи своим детям о них… Но не банальности, вроде «родился-женился-работал», а какие-то истории, семейные легенды, забавные случаи из их жизни. Пригласи родителей, устройте вечер воспоминаний… Нами-тян станет рассказывать завтра, что к ней приходила бабушка — не смейтесь над ней, — строго велел шаман. — Скажешь, что это был вещий сон. Можете все вместе помолиться у домашнего алтаря.
— Ох… да… хорошо, я так и сделаю, — покивал Широ, всё ещё весьма впечатлённый шаманством человека, которого он когда-то тоже считал просто чудиком. — Надо же, как ты быстро её усыпил! Или это был тот самый гипноз? Она ведь говорила, двигалась…
Ино кивнул, не вдаваясь в лишние пояснения. На энгаве стало тихо… если не считать привычного фона из стрекочущих цикад. Но торговец ещё не оставил попыток разобраться в произошедшем. Его взгляд зацепился за необычный посох из бамбука, и он спросил снова.
— Ты сказал, что я здоров… и на меня гипноз не действует. Но вчера вечером… ты меня почти усыпил. Да?
— Мой гипноз действует легче всего, когда дух и тело в разладе, — напомнил странник, тоже посмотрев на свой самодельный рейнстик. — Ты был таким уставшим, что поддался внушению… хотя для этого мне пришлось прокрутить посох девять раз. Сейчас моя музыка не подействует, ты не привык ложиться так рано.
— Понятно… — Ямагата помолчал минуту и вспомнил о другом моменте. — Слушай, а ты увидел, что она там «нарисовала»? Кто это был? Кто там хочет нас похитить?
— А как ты сам думаешь? Кто «похитил» её бабушку? — не сразу отозвался шаман. Понял, что Широ-кун не может так быстро сообразить, и пояснил: — Страх неизвестности лежит в основе всех прочих страхов. Нами-тян никто не удосужился объяснить, что произошло, куда пропала её любимая оба-тян.
— Но она же…
— Вы решили, что она слишком маленькая, да. Что она не поймёт. Но такие вещи необходимо пояснять и проговаривать, потому что дети — особенно такие, с очень богатым воображением, — насочиняют себе таких ужасов, что потом сами будут страдать всю жизнь… Если никто не поможет им. Детская психика очень гибкая, она многое может принять как данность, как норму. Им бывает достаточно, чтоб кто-то близкий спокойно поговорил с ними, объяснил то, что они не могут себе объяснить. А взрослого человека гораздо сложнее потом излечить от непонятных подспудных страхов, которые портят им жизнь.
— М-да… Воображение у неё и правда богатое…
— А тут ещё старшая сестра. Вместо того, чтобы поддержать малышку, Казуко-тян ещё больше пугала её своими страшными сказками. Хотя наверняка она тоже боится… Просто её дух более сильный, она лучше справляется с неизвестностью. Сама идёт навстречу своим страхам. Задаёт вопросы. И при правильном воспитании она поможет Нами-тян справиться с остатками страхов.
Ямагата кивал, жадно слушая, для него сейчас словно бы открылась новая комната в давно знакомом родном доме. Он даже пообещал сам себе, что непременно сходит в библиотеку и возьмёт почитать какую-нибудь книжку по психологии, чтобы потом, на досуге, получше разобраться со всем этим.
— Если вдруг захочешь почитать что-то по практической психологии, для начала лучше возьми японских авторов, — отозвался на его мысли Ино. — У них примеры из наших реалий, а у западных авторов порой описаны такие ситуации, которых у нас и не бывает почти.
С трудом удержав улыбку при виде вытянувшегося лица Широ, гость неспешно поднялся, показывая, что на сегодня разговоры пора заканчивать. И хозяин тоже встал, машинально растирая слегка затёкшее бедро.
— Так ты завтра рано хочешь уйти, нэ? — спросил он о важном. — Давай я тогда тебя подвезу немного. Ты в какую сторону планируешь? На запад от Хадано?
— Да.
— Эх… тогда не по пути нам… Жаль.
— Я уеду с тобой, но через пару перекрёстков уже выйду, — подумав чуть, озвучил свои планы бродяга. — Так меня точно не увидят твои соседи… и не будут распускать слухи. А на вопросы тогда продолжай отвечать, что я просил тебя не говорить, куда я ушёл. Хорошо?
— Да… я понимаю, так будет лучше. Тогда — спокойной ночи, Ино-кун. Спасибо тебе за помощь с дочками.
— Хороших снов, Широ-кун. Спасибо тебе за уютный ночлег.
Раскланявшись вполне по-дружески, мужчины разошлись на отдых.
Не, не выйдет из него психолога — это ясно, как белый день. Он даже книжку возьмёт, но читать и вникать ему будет некогда. А вот Айя-тян заинтересовалась серьёзнее. Она и зарубежных авторов потом прочтёт… и сумеет разобраться… в основных механизмах психологии. А бабушка у них была очень талантливая, да. И рисовала, и вышивала, и подрабатывала в гончарной мастерской росписью посуды… и пела красиво ещё. У Широ-куна два поколения предков играли в народном театре самодеятельности… а его отец предпочёл торговлю. А что ему было делать, если он не унаследовал особых талантов. Сам-то Широ-кун вполне мог бы актёрствовать… уж на уровне самодеятельности — запросто. Но… папаша сказал «торгуй!» — и сын послушно пошёл в его лавку. Ладно, это всё не важно… спи, Ино, спи… отдыхай, пока есть возможность…
Умывшись перед сном прохладной водой, молодой медиум удобно устроился на ночлег, чтобы посмотреть спокойные сны. К утру он почти полностью восстановил свои ментальные силы, поэтому встал без лишних понуканий и ощущал себя хорошо отдохнувшим. Прибрав за собой, чтобы не оставлять эту работу хозяйке, он вышел в прохладный предутренний сумрак и с удовольствием потянулся, не опасаясь разрушить образ степенного, умудрённого жизнью странника. Потом поправил одежду и повязал белые полосы ткани на голову и на пояс. Взял свой рюкзак с циновкой и посох и подошёл к дому, где слышались шаги и негромкие голоса хозяев.
— Доброе утро, Широ-кун.
— Доброе, Ино-кун. Ты как раз к завтраку, я вот только собирался за тобой идти.
За едой не говорили о важном, только Айя-тян спросила, влезет ли большой бенто в рюкзак гостя. Выяснилось, что не влезет, поэтому она нашла коробку поменьше, а те продукты, которые дольше не портились, сложила в бумажные пакеты. Коджи смотрел на её хлопоты с едва заметной улыбкой, но не стал отказываться от еды — интуиция подсказывала, что всё это точно пригодится, не пропадёт.
Тепло попрощавшись с хозяйкой, он ушёл с Ямагатой к гаражу, ловко сел на пассажирское сиденье мини-фургона, пристроив потяжелевший рюкзак на коленях, а посох зажал между собой и дверцей.
— А я почему-то думал, что ты всегда пешком, — смущённо прокомментировал Широ, садясь за руль.
— Иногда автостопом путешествую, когда плохая погода и нужно поторопиться.
— А ты теперь… нескоро сюда вернёшься?
— Не знаю. Как дорога ляжет. Мой путь редко бывает прямым.
— Если будешь в наших краях, то не проходи мимо, заходи хотя бы на ночёвку. Хорошо?
— Хорошо. Спасибо, Широ-кун. Давай вот тут, на перекрёстке, — ответил он на незаданный ещё вопрос. Аккуратно вылез из кабины и низко поклонился новому другу: — Сайонара.
— Сайонара, Ино-кун.
Негромко хлопнула дверца, заурчал мотор — и вот уже габаритные огни фургона исчезли за ближайшим поворотом. Коджи замер на несколько минут, прислушиваясь к своему мысленному советчику.
Вроде бы нас тут никто не видел… Это хорошо. Если сейчас свернём направо, то через полчаса уже выйдем на западную окраину Хадано. Но оттуда придётся топать по горам… и ночевать особо негде будет. Хоть мы и отдохнули, это ведь не значит, что нужно тут же потратить все силы на ходьбу без сна и отдыха. Так… хм… лучше мы на следующем перекрёстке свернём к заливу… и пройдём чуть южнее. Горизонт чист до самого вечера… если только не случится какой-нибудь этот… «форс-мажор», как говорят гайдзины. А деньги пока нет смысла подбирать. Еда у нас есть… и даже в баню не надо. Топай, мечтатель. На рассвет вон с той горки полюбуемся — отсюда и не видно почти ничего…
Поправив лямки рюкзака, Ино словно бы очнулся, выпрямился и зашагал небыстрой размеренной походкой опытного туриста, берегущего силы для длинной дистанции. Босые ноги ступали по земляной обочине неширокой асфальтовой полосы, гордо именуемой здесь автобусной дорогой. И правда — вскоре мимо бродячего шамана проехал первый автобус с работягами, едущими в сторону железнодорожной станции.
С высокого холма открывался панорамный вид на Хадано и далёкий Сагамский залив, и путник простоял там минут десять, насыщая свою потребность в прекрасном. Рассвет и правда был очень красивым сегодня, ничуть не хуже прошлых закатов. Низенькие домики по самые крыши утопали в зелени, а кое-где над ними возвышались новые пятиэтажки, отбрасывая красноватые блики стёклами окон.
Н-да… произвели мы тут фурор… В прошлые разы мы как-то обходились без посещения рынка… и, наверное, больше так делать не будем. Слишком много народу сейчас нас обсуждает… Так что — идём-ка отсюда… «возмутитель спокойствия». Здесь налево, потом опять направо, чтоб не идти мимо полицейского поста. Лишнее внимание нам сейчас ни к чему.
Дойдя до западной окраины Хадано, бродяга свернул на шоссе, ведущее вдоль железной дороги на юго-запад, через соседний городок. По прямой дотуда было бы не больше восьми километров, но дорога часто шла в горку и повторяла почти все изгибы мелкой речушки, вдоль которой была проложена. Поэтому пеший путь к соседям занимал прилично времени.
Ино не носил часов, но примерно в девять устроил себе небольшой привал, чтобы перекусить в тени деревьев, в стороне от дороги. С улыбкой вспомнил заботливую Айю-тян, которая украсила еду в бенто простенькими фигурками из овощей. Скорее всего, она делала так для старшей дочки, которая уже ходила в первый класс… и для гостя тоже не поленилась, захотела сделать ему приятное.
Хорошо тут, тенисто… Не так жарко идти. Вдоль Каваото дойдём до Сакавы, там уже Кайсей. Возможно, там будет для нас работа… городок этот маленький, хватит и полдня на него, оттуда пойдём в Одавару. Дня три там побродим, нэ. Если старая ночлежка ещё работает, то заночуем уже там сегодня. Комендант нас помнит, не прогонит.
Коджи съел только треть из бенто, чтобы шагать было не так тяжело с полным желудком, посидел ещё немного под деревьями — и пошёл дальше, вдоль сонной речки Каваото. По «железке» с гудением и перестуком спешили пригородные и междугородние электрички, по шоссе мчались автомобили и неторопливо влачились фуры… А по пыльной обочине шёл молодой медиум, помогая себе слегка изогнутым посохом. Пару раз дальнобойщики притормаживали, приглашая странника в кабину, но он с улыбкой качал головой и делал свободной рукой известный жест, означающий «спасибо».
Тут где-то есть спуск к реке… идём, посидим немного, переждём полдень, а то очень уж жарко. Ещё не хватало тепловой удар получить. Спешить нам пока что некуда… не видно впереди ничего важного почему-то. Но даже если мы какое-то время останемся без работы, это не страшно. Это ведь хорошо, когда у людей нет особенно тяжёлых проблем, для решения которых необходим специалист нашего профиля…
Отдохнув пару часов у текущей воды, бродяга вернулся на дорогу, повесив на шею мокрое полотенце. Солнце припекало, но дорогу часто укрывала тень от высоких деревьев, так что идти было не очень жарко. Ближе к вечеру стали чаще попадаться баннеры с рекламой и какие-то склады, обнесённые заборами, а небо заволокло тонкой пеленой облаков. Городок Кайсей вытянулся вдоль берегов реки Сакавы, текущей почти на юг, а неподалёку от слияния двух рек недавно построили обширную и довольно запутанную развязку с мостами для машин и для поездов.
Хорошо, что место для пешеходов и велосипедов оставили. А то пришлось бы вброд идти, как было в прошлом месяце на окраине Токио… или топать до ближайшего пешеходного моста. О, полиция едет. Не дёргайся, мы их не интересуем… пока что. Сворачивай после моста налево, сделаем небольшой крюк по улочкам, разведаем, чем тут «пахнет». В ночлежку можно и попозже прийти.
Пропетляв чуть больше часа по тесным улицам Кайсея, шаман немного посидел на лавочке пустой в этот час автобусной остановки, доел то, что ещё оставалось в бенто, но крепкую пластиковую коробку выбрасывать не стал. Вытерев насухо стенки, он сложил туда остальные продукты, чтобы занимали меньше места, и тогда уже направился к старому приюту для бездомных, что находился на самой границе с Одаварой. В том месте когда-то был временный лагерь для пострадавших от землетрясения, а потом как-то сама собой образовалась ночлежка для тех, кто не пожелал (или не смог) вкалывать для приобретения нового жилья. Сколоченный наспех барак на сваях постепенно оброс мало-мальским утеплением, крышу каждый год исправно латали сами бомжи, а сломавшуюся пластиковую мебель заменили самодельные, но надёжные столы и лавки из досок.
Сам комендант жил здесь же, в двух самых благоустроенных комнатках, а третья — бывшая кухня — выполняла функции холла и проходной для жильцов.
— Добрый вечер, Нисидзука-сан, — вежливо поклонился Ино, подойдя к загородке, гордо именуемой тут «ресепшен». — Надеюсь, ваши дела идут хорошо, как и всегда. Быть может, у вас найдётся свободная койка для меня?
— Кто это там? А, это ты, Шаман из Хадано, — комендант натянуто улыбнулся, но глаза его забегали, ощупывая гостя. Впрочем, он и в прошлые разы был не слишком приветлив. — Нэ, места-то есть… но у нас нынче того… ну… цены изменились… Сам знаешь, что иногородние должны платить за постой. А иначе нас грозятся снести…
— Я помню. Сколько надо заплатить за ночёвку?
Что-то было не так… и интуиция странника начала бить тревогу, но он хотел сперва уточнить цену вопроса.
— Да совсем немного подорожало. Пятьсот йен теперь… если со свечой, как в прошлый раз.
Нисидзука продолжал резиново улыбаться, часто-часто моргая… а Ино уже сделал полшага назад.
Уходим! Уходим, быстро! Скоро здесь будет полиция! Тут сегодня внеплановый шмон, но он об этом уже знает. Бегом отсюда!
— У меня нет с собой столько, извините, — дёрнул головой шаман и, не попрощавшись даже, быстро отступил к двери. Выскочив на улицу, он метнулся к ближайшим кустам и почти бесшумно скрылся среди густой зелени.
Оттуда он, повинуясь подсказкам своего внутреннего голоса, свернул в сторону реки и нырнул в камыши, которыми зарос берег. Хаданец успел перейти обмелевшую без дождей Каваото и уже с того берега наблюдал за красно-синими сполохами полицейских огней возле длинного барака ночлежки.
Не обижайся на него, Ино… Он вполне неплохо к тебе относится, но он не мог тебя вслух предупредить: у него в комнате, за стенкой, тачибан сидел, всё слышал. Хорошо, что у них нет задачи переловить всех нелегалов, им просто надо отчитаться перед руководством. Но, судя по этому эпизоду, спокойно поработать нам тут не дадут. Ладно, посиди немного, а мы попробуем подыскать другой ночлег…
Закрыв глаза, Коджи сидел в сгущающихся сумерках и слушал стрёкот цикад, плеск рыбёшек в заводи, голоса полицейских на той стороне речки… А его интуиция прощупывала информационное поле вокруг, отыскивая безопасные варианты. Небо совсем потемнело, когда подходящее место нашлось.
Тут, не очень далеко, есть временно заброшенный склад. Возможно, его уже скоро продадут новым хозяевам, но сейчас там нет даже сторожа. А будка со спальным местом есть. Не самый плохой вариант на две-три ночи. Идём, Ино.
Послушно поднявшись на ноги, бродяга покинул гостеприимные камыши и поднялся по отлогому берегу к ближайшей дороге. Пришлось немного вернуться назад, к той развязке, а потом свернуть на север от реки и миновать несколько кварталов разномастных домишек. Следуя указаниям своего «штурмана», медиум прошёл вдоль длинного бетонного забора, нашёл неприметный лаз и оказался на территории складов какой-то фирмы, видимо, недавно разорившейся.
Поскольку освещения здесь не было вообще, Ино шёл медленно, на всякий случай ощупывая дорогу своим посохом. Пока не разглядел прямо перед собой смутные очертания маленькой бытовки сторожа. Дверь была небрежно подпёрта снаружи обломком доски, а других запоров тут не было, так что путник спокойно вошёл и снял рюкзак. Нашарив в кармашке огарок свечи и спички, он запалил огонёк и осмотрелся.
Ну что ж, вполне приемлемо. Даже не слишком сыро. Стели циновку и ложись. Сейчас тут безопасно. Мышки в татами живут, но они нам ничего не сделают, до еды не доберутся. А впрочем, можешь их угостить кусочком лепёшки. Всё, гаси свет, чтоб с дороги не увидели. Утром пораньше уйдём… на всякий.

Хикикомори (хикки) - люди, по разным причинам отказывающиеся от социальной жизни и стремящиеся к крайней степени социальной изоляции и
уединения. Обычно это безработные иждивенцы на попечении родни

Юката – повседневная или праздничная традиционная одежда,облегчённый вариант кимоно

Геомант – здесь: мастер фэн-шуй в области строительства или ритуальных услуг

Онэ-тян – старшая сестра

Оясуми – вежливое пожелание спокойной ночи

Сайонара – прощание на неопределённо долгий срок

Гайдзин – просторечное, грубое общее название для иностранцев

Татами – напольное покрытие в традиционных домах Японии из природных и других материалов, определённого размера. Также используется как
мера площади жилья
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:05 | Сообщение # 5 Рыбы
Ночь прошла спокойно, и перед самым рассветом хаданец уже покинул территорию склада. Поднявшись повыше, он нашёл удобное место, чтобы позавтракать, любуясь рассветом. С залива набегали тучки, но в просветах было видно солнце, встающее из-за моря. Отсюда Кайсей и часть Одавары казались пёстрым лоскутным одеялом из разноцветных крыш: черепичных, деревянных, железных и битумных. И где-то среди них были люди, которые нуждались в помощи.
Нам нужно к пешеходному мосту. Там что-то происходит. Поторопись.
Ино увидел её ещё издалека. Хрупкая девичья фигурка на фоне рассветного неба. Она стояла почти на середине пролёта и смотрела вниз, на тускло блестящую воду обмелевшей реки. Чем ближе подходил шаман, тем более очевидными были для него намерения школьницы. Но она ещё не окончательно решилась, и неосторожное вмешательство могло подтолкнуть её к неверному решению.
Сбавив шаг до обычного темпа человека, идущего на работу, странник ступил на мост и двинулся вдоль другой стороны, стараясь шагать бесшумно. Девушка, похоже, уже ничего не замечала вокруг, погрузившись в своё горе, поэтому Ино смог подойти ближе и встать за её спиной, у противоположных перил. Несколько секунд вслушивался в её сумбурные мысли, кружащие по накатанной дорожке… а потом взял свой посох обеими руками и медленно перевернул навершием вниз.
Тихий шелест «музыки дождя» ненавязчиво вклинился в круговорот однотипных мыслей школьницы, нарушил этот хоровод, замедлил его… Пальцы, судорожно сжавшие перила, понемногу разжались… Она заторможено посмотрела на свои руки… потом — на небо с просветами в тучах… Медленно осознала, что звук идёт откуда-то сзади, обернулась. Увидела странно одетого мужчину с кривой бамбучиной в руках, но не испугалась, не кинулась бежать.
— Твоя жизнь не закончится здесь, девочка, — негромко, но уверенно сказал шаман. Других людей сейчас тут не было, её одноклассники сидели на уроках, а работяги вкалывали на своих местах… но в любой момент сюда могли прийти и помешать, поэтому психолог поспешил дополнить эту важную мысль. — Если бы ты прыгнула, то стала бы инвалидом, прикованным к постели. И на многие годы твоя жизнь превратилась бы в настоящий кошмар. Гораздо худший, чем сейчас… увы. Но ты сильная… ты можешь справиться с этим. Сделай глубокий вдох… и выдох… Молодец… ещё разик… вот так… С каждым выдохом тебе становится легче…
Понятное дело — выпускной класс, родаки её прессуют, что учится плохо, да и по дому не помогает… А тут ещё и несчастная любовь… Классика жанра, блин.
Ещё через минуту шорох горошин акации прервался… и школьница очнулась от лёгкого гипноза, часто-часто заморгала, озираясь…
— Вы кто?
— Бродяга. Мимо проходил.
— Это… это вы сейчас… со мной разговаривали, да? — она ещё раз оглянулась по сторонам, никого больше не увидела и кивнула сама себе. — Ясно. А откуда вы знаете, что я… что…
— Знаю. Я иногда вижу… чуть больше, чем обычные люди.
— Вы шаман, да? Извините, что я спрашиваю… я просто раньше не встречала… настоящих шаманов, — она боязливо улыбнулась, опасаясь, что взрослый чужак не захочет отвечать на её вопросы.
— Шаман. Твои ками не хотят твоей смерти… или чтобы ты стала калекой — поэтому прислали сюда меня. Они-то не могут поговорить с тобой и объяснить, что происходит… и как вырваться из этого круга несчастий. Но я могу озвучить их слова… если ты готова их выслушать и потом действовать решительно.
По её лицу Ино прекрасно видел все страхи и сомнения, которые её одолевали. Но начало диалога было положено, и теперь любопытство не даст ей убежать от незнакомца… и от решения проблем.
— Я не маньяк, Сумирэ-тян. Если ты боишься, мы можем поговорить прямо здесь… у всех на виду.
— Ой, нет…
— Скамейка в парке подойдёт?
— Да! Тут недалеко есть маленький парк…
— Веди. Я здесь давно не был, не помню.
Они сидели рядом на скамейке, но не слишком близко, и школьница, чьё имя и класс были написаны на её бэйдже, доверчиво рассказывала незнакомцу о проблемах в семье и в школе, о том, что мальчик, который ей очень нравился, уехал с семьёй в Токио…
— В любовных делах я тебе не помощник, — покачал головой медиум. — Но в остальном… если ты готова меняться… если ты в самом деле хочешь изменить свою жизнь к лучшему…
— Да, хочу! Я готова! Но что я могу сделать? Они же все, все против меня!
— Это не так. Только в плохих книжках герой сражается один против всего мира. А в жизни всегда есть хотя бы один человек на твоей стороне. Даже у распоследних злодеев есть помощники и соратники. И потом… я ведь не сказал, что ты должна менять кого-то. Я сказал, что тебе придётся измениться самой… чтобы те, кто сейчас против тебя, встали на твою сторону. Понимаешь?
— Ну да… я такое уже слышала. «Изменись сам — и мир вокруг тебя изменится», — помолчав, покивала школьница. — И что я должна изменить, чтобы они от меня отстали?
— Ты сама это знаешь. Все свои пожелания тебе наверняка озвучивали твои родители и учителя.
— А, вы про это… понятное дело. Они хотят, чтоб я стала идеальной дочкой и ученицей. Но я же не могу вдруг взять и стать отличницей!
— Это сложно, я тебя понимаю. Я тоже не смог закончить старшую школу… хотя и по другим причинам. Тогда давай попробуй изменить своё поведение дома. Подойди к маме и прямо спроси у неё, какие дела и заботы по дому она считает твоей обязанностью. Запиши их и начни выполнять каждый день. Так и объясни, мол, раз тебе всё равно не стать отличницей, то хотя бы по дому ты можешь помогать в полную силу. Остаток времени можешь посвятить урокам — я бы не советовал тебе совсем уж забрасывать учёбу… да и пока на любовном фронте затишье, у тебя будет чуть больше времени на полезные дела.
— И долго мне так… горбатиться? Мама-то, конечно, обрадуется… и свалит на меня всю работу по дому, — приуныла Сумирэ.
— Вовсе не обязательно, что всю. Давай договоримся на один месяц. Если через месяц усердной работы — без халтуры! — ты не почувствуешь, что отношение к тебе изменилось… тогда, конечно, придётся изменить что-то ещё. Или вернуть всё к сегодняшней точке. Только не прыгай с этого моста. Это не подходящее место для суицида.
Девушка покосилась в ту сторону и снова вздохнула. Она была достаточно умной, чтобы понять, какую глупость едва не сотворила сегодня. И что за прогул школы её тоже не похвалят…
— Да, сегодня выдался тяжёлый день для тебя, — кивнул на её мысли Ино. — Но сейчас у тебя есть силы, чтобы перешагнуть эту ступеньку. Скоро время обеда… подкрепись перед разговором с мамой, подбери подходящие слова, чтобы рассказать ей всё… и ступай домой. Нет смысла идти в школу сегодня. Лучше начни помогать маме. Потом спросишь у подружки, что вам задали — и сделаешь уроки… хотя бы тяп-ляп. Договорились?
— Хай. Спасибо вам, дядя шаман. А вы теперь… куда?
— Пока не знаю… Я обычно иду туда, куда ведут меня местные ками. Но если весной буду снова в Кайсее, то загляну проведать тебя. Удачи, Сумирэ-тян. Сайонара.
— Сайонара…
Хорррошего пинка мы ей дали! А то ишь, чего удумала! А уж место-то выбрала — хуже не придумаешь! Нэ, она подсознательно ждала, чтоб её кто-нибудь остановил, отговорил… это ясно. Иначе бы прыгнула ночью, когда тут никого нет. А теперь-то уже чуточку умнее стала, второй раз на те же грабли не наступит. Очень удачно, что мы в этом районе заночевали, а не в ночлежке… да. А что пришлось по кустам да камышам бегать, так это нам не впервой. Кстати, а не проведать ли нам того деда, который хотел с внуками контакт наладить… года два назад? Он про нас вспоминал опять недавно…

* * *

В силу возраста Шамана из Хадано, его пациентами обычно становились его ровесники, либо школьники и их родители. Мацуда Юкио-сан был одним из немногих, кто был гораздо старше, чем странствующий психолог-самоучка. И жизненная ситуация, в которую он попал, тоже была не самой тривиальной.
В 53 года он стал дедушкой, когда у сына родилась сразу двойня. Двое внуков – двойная радость. Мацуда-сан хорошо зарабатывал на своём высоком посту, поэтому купил для молодой семьи отдельный новый дом с современными удобствами, а сам приезжал в гости по выходным. Не слишком часто, ведь выходных у него было мало... да и с маленькими детьми он не умел обращаться.
Так прошло семь или восемь лет, близнецы уже ходили в школу, осваивали новые технологии – благодаря богатому дедушке у них были и компьютеры, и сотовые телефоны, и приставки с играми... А сам дед был им не очень-то нужен. Да и видели они его редко, по праздникам. Бабушкины пирожки и то пользовались большим успехом.
Кризис произошёл внезапно, словно бы безо всяких на то причин. Просто одним пасмурным апрельским утром, вместо того, чтобы ехать на работу, Мацуда-сан остался дома, отключив все телефоны. Открыл сейф с документами и стал перебирать их, откладывая важные, чтобы детям не пришлось долго возиться с обширным наследством. Его жена как раз уехала к внукам, так что ему никто не мог бы помешать сунуть голову в духовку и включить газ... Дело двигалось медленно: строчки договоров и прочих документов расплывались перед глазами, руки дрожали, роняя листы гербовой бумаги с красивыми оттисками дзицуинов...
– Из этого тупика есть ещё один выход, – прозвучал чей-то спокойный голос, просочившийся сквозь неплотно прикрытое окно. Пожилому мужчине он сперва показался галлюцинацией, он просто смахнул с ресниц солёные капли и продолжил вчитываться в документы. – Им не нужны ваши деньги... им нужны вы сами... ваши мудрые советы... ваши улыбки и душевное тепло...
– Нет, – забормотал Мацуда, перекладывая бумаги из одной стопки в другую. – Нет, вовсе нет. Я для них помеха... сижу на деньгах. Советую то, что им не нравится... велю им учиться экономить и следить за своим здоровьем... А они... только смеются надо мной за моей спиной... и ждут, ждут, когда же я сдохну... чтобы поделить наследство... Пускай... мне не жалко...
– Они любят вас, но не знают, как показать вам свою любовь, ведь вы всегда на работе... у вас так много дел, столько людей в подчинении... Они заменяли вам семью много лет. Этих лет уже не вернуть. Но вы ещё не старик, у вас есть возможность подарить вашим детям и внукам много больше, чем просто деньги в наследство.
Большой начальник, всегда такой властный и суровый, до боли прикусил задрожавшие губы, крепко зажмурился, пытаясь удержать рвущиеся наружу рыдания... Но в следующий миг его охватила паника. Сердце бешено заколотилось, он поднял голову, озираясь.
– Кто это говорит?! Кто ты такой? Что тебе нужно? Ты вор?! Убирайся из моего дома! У меня есть револьвер! Я сейчас!..
Но договорить он не смог. Его лицо исказило судорогой, он схватился рукой за сердце, бессильно сжимая рубашку... повалился на пол, хватая ртом воздух.
– Я не вор, Мацуда-сан. Я пришёл помочь вам сделать правильный выбор... и найти выход из этого тупика. Разрешите мне войти... я вызову "скорую". Вам необходима помощь врача.
"Какая теперь разница", – успел подумать Юкио, медленно погружаясь в беспамятство. Но его губы сами собой прошептали:
– Ладно... можешь войти...
Когда он очнулся в чистой светлой палате, то не сразу смог сообразить, что произошло. Но тут вошла молодая медсестра и, сняв показания с приборов жизнеобеспечения, подробно ответила на вопросы пациента, сверяясь с записями в его карточке. Сердечный приступ произошёл на фоне нервного истощения из-за накопившейся усталости на тяжёлой работе, связанной с людьми и большой ответственностью. Необходимо в дальнейшем соблюдать режим сна и отдыха, поддерживающую диету, побольше гулять на свежем воздухе и регулярно получать физические нагрузки, соответствующие возрасту.
– Да, приступ был весьма серьёзным, а машина "неотложки" застряла в пробке у моста, но молодой человек, позвонивший по телефону, оказал вам грамотную первую помощь, поэтому наши врачи успели провести реанимационные процедуры, – приятным голосочком поведала медсестра и покосилась на дверь, ожидая, что сейчас придёт лечащий врач, которого она вызвала, когда поняла, что важный пациент пришёл в себя.
Мацуда при этих словах сильно вздрогнул, разом вспомнив пасмурное утро, бумаги из сейфа, странный голос из-за окна... вроде бы и правда молодой...
– Что за парень? Кто вызвал мне "скорую"?
– Простите, Мацуда-сан, но у нас нет сведений о нём, – улыбка девушки стала виноватой. – Если это важно, я спрошу у медбригады... но вроде бы они сказали, что это был какой-то прохожий... ано... Бригадир, который вас привёз, почему-то называл его шаманом...
Мысли о сейфе и возможной краже мелькнули, но спросить об этом Юкио не успел – пришёл лечащий врач, чтобы лично удостовериться в том, что больной не буянит и не пытается сбежать из клиники на работу, как это часто делают пациенты с высокой социальной ответственностью, сиречь трудоголики предпенсионного возраста. Сэнсэй подтвердил сказанное медсестрой и, убедившись в стабильном самочувствии больного, разрешил ему посещения.
Жена и сын, ждавшие вестей в коридоре, поспешили в одноместную палату, вознося хвалу всем богам и буддам за чудесное спасение любимого мужа и отца. Раньше суровый глава семьи только отмахнулся бы от этих причитаний... но теперь он слушал внимательно, смотрел пристально... и понимал, что тот незнакомый парень был, наверное, прав...
– Ладно, ладно... хватит плакать, Томико-тян, – сказал он жене почти ласково... и спросил о важном: – Там документы из сейфа... я... искал кое-что... не успел убрать... Надеюсь, ты убрала?
– Сейф был закрыт, когда я пришла, – утерев глаза, всхлипнула Томико. – Никаких документов я не видела. Я только вернулась домой и заметила, что дверь не заперта, испугалась, что нас ограбили... но в доме всё было на своих местах... вроде бы. Прости, я только успела проверить сейф, думала, что придётся звонить в полицию... и тут мне позвонили из больницы...
Она снова заплакала, опять переживая свой испуг за мужа... Мацуда-сан покачал головой и перевёл взгляд на старшего сына.
– Томору-кун, поезжай с матерью, посмотрите внимательно... нет ли следов кражи. Пусть мать проверит свои цацки и заначки... да, я знаю, что ты до сих пор прячешь деньги по углам, – Юкио усмехнулся, покосившись на Томико. – Дело в том, что я не сам вызвал себе врачей...
– Да, нам сказали, что там был какой-то молодой человек... в странной одежде, с посохом, – кивнул Томору. – С белой банданой на лбу... вроде как гадатель или медиум. Думаешь, он мог прихватить что-то ценное? Я проверю.
– Если сейф заперт... и если ничего ценного не пропало... не вызывай полицию. Пусть. Врач сказал, что этот парень спас мне жизнь... так что... если он и прихватил за свою услугу какую-нибудь мелочь, я не в обиде.
Сказал – и сам ощутил, как легко стало на душе. А ведь раньше за такое вторжение в свой дом он и правда мог осерчать.
Через несколько дней, вернувшись домой, Мацуда-сан лично проверил содержимое сейфа. Ключ он нашёл в кармане рабочего пиджака, хотя не помнил, чтобы клал его туда, но интуиция подсказала, где искать. Все бумаги лежали аккуратной стопочкой – да, не так, как он их обычно складывал, но, сверившись с описью (пригодилась, наконец-то!), выяснил, что и правда всё на месте. И жена подтвердила, что все её украшения и заначки "на чёрный день" остались на своих местах... но вот со стола на кухне пропали два или три свежих пирожка.
Несмотря на потрясение, Юкио хорошо помнил каждую фразу молодого шамана и, сидя дома на больничном, пытался понять, какой такой "ещё один выход" есть у него из создавшейся ситуации с детьми и внуками. Но не находил его, утыкаясь в те же самые углы: ответственная работа, старые обиды, привычки, вспыльчивый характер... Сын и наследник всё же сумел приспособиться, не разорвал отношения с отцом, а вот от дочери до сих пор нет вестей – жива ли она?..
– Подготовь мой рабочий костюм, Томико-тян, – велел глава семьи утром воскресенья, после завтрака. – Поеду на работу завтра... там уже, наверное, всё вверх дном, – хмыкнул он. Потом добавил, видя, что жена озабоченно хмурится: – Я почти в порядке, не переживай. И я помню, что врач велел не перенапрягаться снова. Он прав, мне стоит чуть больше доверять своим помощникам, делегировать им часть моих забот. Вот, этим и займусь завтра. Да. Пойду-ка, прогуляюсь до обеда, погода вроде бы подходящая.
– Но зонтик возьми, пожалуйста.
– Ладно.
Как и в прошлые дни, Мацуда направился к Сакаве, вдоль берега которой вилась пешеходная дорожка, ворочая в мыслях всё те же вопросы без ответов... И когда заметил идущего ему навстречу незнакомца в поношенных шмотках, невольно отшагнул в сторону, чтобы не столкнуться с ним, чтоб не пришлось подавать милостыню. Но через пару секунд в памяти всплыли слова сына: "Молодой человек... в странной одежде, с посохом... с белой банданой на лбу..."
Юкио остановился, внимательно глядя на худощавого паренька с длинными волосами, прихваченными белой повязкой. Тот не дошёл трёх шагов, тоже остановился и коротко поклонился старшему.
– Доброго дня, Мацуда-сан. Вы хотели меня видеть? Я пришёл.
– Значит, это был ты, – узнав этот голос, кивнул старик. Потом пожал плечами. – Я не подавал заявление на твой розыск в полицию, ведь ты ничего не украл... Пирожки не в счёт. Но я рад возможности сказать тебе спасибо... за то, что вызвал мне "скорую". Как тебя зовут, юноша?
– Зовите меня просто Ино.
– Спасибо тебе, Ино-кун. Судя по твоему виду... ты сейчас нигде не работаешь? – большой начальник не смог преодолеть свою привычку к поучениям и хотел было прочесть парню лекцию о тунеядстве, но тот спокойно ответил:
– Я работаю. Прямо сейчас. Я пришёл ответить на ваши вопросы... если вы решитесь их задать. Вы собираетесь снова выйти на опостылевшую работу, не решив проблему общения с близкими людьми... и через полгода или даже раньше ситуация повторится. Только рядом никого не будет, чтобы остановить вас... подсказать иное решение... или вызвать врача.
Мацуда молчал несколько минут. По узкой тропинке порой проходили гуляющие горожане, но они почему-то обходили этих двоих по широкой дуге, словно вода, огибающая валун в русле реки. Юный медиум так же молча ждал решения, не пытаясь подтолкнуть старика к какому-либо варианту. Он понимал, что если в его душе победит гордость, то никакой шаман не сможет тут помочь.
– Я раньше... никогда не верил гадателям и... другим проходимцам, – с трудом подбирая слова, заговорил Юкио. Заново всмотрелся в лицо странника и договорил: – Но ты удивил меня тем, что не воспользовался... моментом... и не обшарил мой дом. И ещё... я никогда не просил совета у тех, кто младше меня... и тех, кто ниже по социальному статусу. Но мои ками послали мне тебя... чтобы сообщить, что есть выход... другой выход. Так?
– Да. Я буду говорить не от своего лица, а от имени ваших предков, которые совсем не желают, чтобы угас ваш род. Они знают точно, что если вы сейчас сдадитесь, ничего не станете менять, то ваши внуки потом быстро свернут на кривую дорожку добычи лёгких денег... и их жизнь закончится слишком рано.
– Я так и знал... я их избаловал дорогими игрушками, – пробормотал Мацуда, не обращая внимания на очередных прохожих, поспешно свернувших в сторонку, чтобы не мешать разговаривающим. – Что же мне теперь делать? Ведь я для них... ничего особенного не значу... Так, старый дед, который иногда приносит подарки, – горько покривился он и тяжело опёрся на свой зонт-трость.
– Идёмте, Мацуда-сан. Врач рекомендовал вам побольше гулять... а ваши ками нашёптывают мне, что я не должен давать вам прямых указаний к действию, – улыбка шамана оказалась светлой и чуточку лукавой. – Это будет шарада, которую вы разгадаете самостоятельно... ведь вы очень умный... и умеете находить нестандартные решения. Моя же задача – всего лишь дать вам пару подсказок... а дальше уж вы сами.
– Что ж... мой дед тоже любил шарады... так что это вполне в его духе, – усмехнулся в ответ большой начальник.
Они свернули прочь от реки, вдвоём прошли несколько кварталов, и встречные прохожие с недоумением косились на эту колоритную пару: солидный пожилой мужчина в добротном костюме из тонкой шерсти и худой патлатый парень в полинявших обносках. Ино по дороге негромко пояснял очевидные для него вещи, а Мацуда-сан внимательно слушал, чтобы не упустить обещанные подсказки к шараде. В эту игру в самом деле очень любил играть его дед... и почему-то именно этот момент убедил недоверчивого старика в том, что этот молодой шаман – не обманщик.
– Самый ценный подарок для детей – это не игрушки и не гаджеты... а ваше внимание. Да, отвлечь их от компьютера будет сложно... но у вас есть неплохие шансы. Потребуется весьма нестандартное решение... и вы наверняка сумеете его отыскать. Вот вам первая подсказка.
Двое остановились возле витрины маленького музыкального магазина, единственного в этой части Одавары. Яркие надписи "Распродажа!" красовались на двух гитарах, одном кото и трёх разнокалиберных тайко. Взгляд Юкио сразу же прикипел к барабанам – ведь это было увлечение его школьных лет. Тогда у его родителей не было денег даже на один барабан... Сейчас же он мог скупить всю эту выставку, не поморщившись. Но зачем ему тайко?..
– Я уже и забыл... как играть, – слегка охрипшим голосом пробормотал он. Покосился на безмятежную улыбку бродяги и нарочито ворчливо потребовал: – Давай вторую.
– Ветрено сегодня, нэ. – Коджи затаил лукавство в глазах, посмотрел на небо, по которому быстро бежали облака. – А дворники плохо убирают мусор... вот он и летает по ветру туда и сюда. Но то, что для одного – мусор, для другого – ценная жемчужина. Например, вот это, – он протянул старшему слегка помятый рекламный листок, зазывавший детей и взрослых в клуб любителей тайко. – То ли это мусор... то ли нет...
– Дай-ка сюда! – Мацуда выхватил буклет из его пальцев и бегло прочёл информацию. В его голове, привычной к ребусам и шарадам его деда, защёлкали невидимые замочки, открываемые этими незатейливыми отмычками. – Так-так... Внуки ведь обожают выступления уличных тайкодза...
Он ещё раз перечитал рекламный листок. Покачал головой, раздумывая.
– После работы – не вариант, – отозвался на его мысли медиум. – Вам нужно бережнее относиться к своему здоровью... его у вас осталось не так много... хватит только на что-то одно.
– Вот как... хорошо... я подумаю. Это все подсказки?
– Подсказки все. Но есть ещё маленькое предсказание, – Ино снова улыбнулся. – Когда ваша дочь вернётся, она предложит вам свою помощь... и вам не захочется отказываться от неё.
"Значит, она жива!"
Старик Юкио поджал губы и плотно закрыл глаза, чтобы удержать невольные слёзы – ещё не хватало раскиснуть на глазах у прохожих!.. Нахлынули воспоминания о любимой дочери, которая пошла наперекор отцовской воле, сбежала из дома и не давала о себе знать много лет... но Мацуда-сан быстро справился с этим приступом слабости. Подышал через нос... а когда открыл глаза, бродячего шамана уже не было рядом.
– Вся моя жизнь – сплошные шарады, – вздохнул мужчина. Ещё раз посмотрел на буклет в своей руке, потом на витрину с тремя тайко... Решительно вздёрнул подбородок и вошёл в магазинчик, чтобы купить себе свою детскую мечту... Для начала.
Хай – да. Часто используется в значении "так точно!" или "слушаюсь!"

Дзицуин – именная печать для документов, заменяющая официальную подпись в Японии

Кото – японский струнно-щипковый инструмент, большие гусли

Тайко – традиционные японские барабаны

Тайкодза – барабанщики с тайко
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:07 | Сообщение # 6 Рыбы
Здесь направо, а на следующем перекрёстке налево. Ага, знакомый район, да... Значит, он не переехал никуда – уже хорошо. Да и вспоминает нас с позитивом, это чувствуется. И притягивает нас, как магнитом... К такому тянуться гораздо приятнее, чем к негативному, нэ. Слушай, давай не пойдём внутрь, а? Нет, ничего плохого не случится... вроде бы... но даже из-за забора такие ощущения, будто мы окунулись в бочку радости... ммм... Не хочется их прерывать... Репетируют с душой, молодцы!
Дом старика Мацуды стоял на довольно обширном участке земли, поэтому развесёлые ритмы тайко, доносящиеся оттуда, не мешали соседям. В нужные моменты барабаны поддерживала флейта сякухати, задорно посвистывая, а иногда раздавались ритуальные выкрики самих музыкантов. Ино узнал голос хозяина дома... и догадался, что детские голоса – это его внуки.
Встань лучше там, за деревьями, а мы издалека разведаем, что там произошло-то. Как теперь говорят – дистанционно. Нет, тебя с дороги видно, ещё на три шага сдвинься. Да, вот так. Мы быстро.
Два тайко умолкли, зазвучал самый большой из трёх, задавая ритм. Зато на разные голоса запели сухие бамбуковые коленца, на которых играли близнецы... и кто-то ещё. Было заметно, что все участники уже хорошо сыгрались и репетируют явно не в первый раз, бамбуковые ноты складывались в довольно сложную мелодию... к которой снова добавилась сякухати – на сей раз с короткими напевными фразами из нескольких нот.
Красиво, нэ... Постоим тут ещё немного. Нам ведь не обязательно заходить сейчас. Еда и ночлег у нас тут есть... а у этих людей теперь всё просто замечательно. Совсем не хочется им мешать. Но мы можем оставить послание, чтобы поддержать их настрой... Предки Мацуды желают подать знак своим потомкам.
Следуя подсказкам внутреннего гида, Ино дошёл до ближайшей точки вывоза мусора, где скопилось несколько баков с бытовыми отходами. В одном из них был сложен мусор, оставшийся после мелкого ремонта – оттуда бродяга взял большой кусок старых обоев и пару гнутых гвоздей. Потратив одну спичку, поджёг обломки от тонких реек, чтобы получить угольки. Несколько минут медитировал на маленький костерок, а потом, поймав нужный настрой, быстрыми и точными штрихами изобразил на листе обоев пиктограмму-послание.
Наш любитель шарад и ребусов легко догадается, нэ. Это имя его деда... и символы счастья и мира... Столик с едой, за которым сидят разные тайко и сякухати... Дочка его узнала, что отец сильно изменился, ушёл с той работы и всерьёз занялся музыкой, – и полгода назад вернулась... да не одна – у неё тоже сынок родился, на год младше, чем близнецы. И ещё девочку скоро родит – нарисуй маленькую флейту в кружочке. Муж её теперь в том же клубе работает, организовывает праздники, так что и здесь сплошная гармония. Так... теперь подпись... мм... Раз тут у нас все в виде музыкальных инструментов, то и мы тоже... ага. А что, похоже. Ну всё, отнеси туда... и пойдём дальше. Тут и без нас обойдутся, нэ.
Шаман дорисовал углём свой необычный посох, украсив его белой лентой, повязанной на круглое навершие, – так Мацуда-сан точно поймёт, кто имеется ввиду. Потом прибрал за собой оставшиеся угольки и вернулся к дому старика Юкио. Тихонько отворив калитку, он с помощью двух гвоздей повесил свой рисунок на неё изнутри и снова закрыл. Ещё минутку постоял, купаясь в душевном тепле живущих в этом доме... и пошёл, куда глаза глядят. А по пути слушал новости, полученные через инфо-поле.
До чего же хитрый старикан, а! Он ведь не сразу пошёл в тот клуб любителей тайко. Он сперва начал регулярно тренироваться дома... доводил старушку Томико-тян до слёз, покуда не объяснил ей свой план насчёт внуков. Тогда она сразу стала иначе воспринимать эти почти ежедневные репетиции, ей даже начало нравиться... тем более, что у деда уже стало сносно получаться. Ну и вот... Дошло до того, что он на работе, задумавшись, начинал непроизвольно барабанить пальцами по столу, или палочками во время еды... и прочие вещи приспосабливал, чтоб с ритмом думалось лучше. Коллеги сперва не обращали внимания... а потом пополз слух, что Мацуда-сан до того уработался, что уже и умом тронулся. Так он под это дело вытребовал себе вполне почётное увольнение по состоянию здоровья – так-то он не хотел сам увольняться, да. А по такой уважительной причине – вполне. И пенсию раннюю ему стали платить от фирмы. Вот жук, да?.. Зато в клуб он пришёл уже вполне подготовленным любителем тайко. И внуков привёл – на какой-то там праздник. И там невзначай показал им мастер-класс. Ну, тут уж авторитет дедушки взлетел до небес! С тех пор у них семейный абонемент, вся компания радостно стучит по вечерам и выходным. А взамен внуки учат деда всяким штукам на компьютере. Ну и дочь у него тоже, оказывается, творческая личность. Потому-то и конфликт у них был, что Мацуда хотел её в юридический запихнуть, а она хотела в фолк-группе играть. Вот и сбежала сразу после старшей школы. Замуж вышла, родила... и теперь помирилась с отцом – на почве музыки, конечно... Эх... почаще бы такие счастливые финалы случались... Так, погоди-ка, ты куда забрёл, а? Блин, ни на минуту нельзя отвлечься!
Тренированные ноги принесли Коджи на берег реки Сакавы, мимодумно миновали песчаные отмели и теперь с наслаждением шлёпали по мелководью где-то ближе к середине русла. После очередного тайфуна Сакава широко разливалась, принося с гор песок, щебень и древесный мусор, а сейчас это была полоса воды метров 50 шириной, синей лентой вьющаяся среди наносных отмелей.
Глаз да глаз за тобой, водяная твоя душа! А если тут зыбуны?.. Ладно, поплещись пять минут, так и быть... Жарко, нэ... И вылезай на берег, поешь. А то лепёшки испортятся. Зря, что ли, Айя-тян старалась, готовила...
Намочив голову и шею и сполоснув руки, Ино вернулся на берег, нашёл укромное местечко в тени старых деревьев, чтобы пообедать. Провизия, выданная щедрой женой Ямагаты, понемногу заканчивалась, но привычный к бережливости странник разделил остатки ещё на два раза, чтобы поужинать и позавтракать потом. Запил всё водой из пластиковой бутылки и решил прилечь в тенёчке, покуда чутьё не потащило его на помощь каким-нибудь страдальцам.
О! Мацуда обнаружил наше послание! Ммм, прям, будто костерок зажёгся! Греет... так приятно... Небось, рассказывает всем отредактированную версию тех событий... хех. Ты бы видел – его нынче и не узнать! Такой спортивный стал – и куда подевалось солидное брюшко! Похудел, загорел, ходит в традиционном, улыбается... Вот, это самое главное – видно сразу, что у человека всё хорошо. Искренне улыбается... Но мы к ним туда не пойдём – нечего нам там делать. А вот в паре кварталов отсюда...
Хаданец легко поднялся, встряхнувшись, быстро скатал свою циновку и подвязал её ко дну рюкзака. Взял посох и пошагал туда, куда вела его интуиция. Цель оказалась чуть дальше двух кварталов, но шаман сразу же нашёл источник беззвучной просьбы о помощи. На невысоком холме стояла крохотная часовня, посвящённая духу старого гинкго – и рядом высилось само дерево, которому, по подсчётам исследователей, было уже больше шестисот лет.
Ох, и высоко же он забрался! Тоже, блин, мечтатель... навроде тебя. Полезли с дружбанами на спор, кто выше залезет... не побоялись ведь. Только остальные и до середины не долезли, устали... а этот увлёкся, вишь ты – вскарабкался едва ли не до макушки. А теперь не может слезть. Поторопись, Ино... сосредоточься. Он там долго не продержится... малёк же ещё совсем...
Оставив рюкзак на земле, бродяга наскоро привязал свой посох к спине, чтоб только не мешался и не упал, и, мысленно попросив прощения у старого дерева, полез вверх. Он, конечно же, не собирался взбираться так высоко, потому что, несмотря на худобу, весил значительно больше восьмилетнего парнишки. Но даже когда достиг тонких веток, всё равно не мог увидеть безрассудного верхолаза среди густой листвы.
Успокоив дыхание, медиум поудобнее устроился на одной из последних веток, которая выдерживала его вес, прислонился спиной к стволу и взял посох в левую руку. Здесь, на высоте седьмого этажа, гулял ветер, он заглушал тихие звуки дождя из семян, поэтому Ино принялся ритмично встряхивать свою самодельную перкуссию. Закрыв глаза, он без особых усилий проник в сознание перепуганного мальчишки, который медленно коченел там, наверху, вцепившись в ветви мёртвой хваткой.
Ты знаешь, что нарушил покой священного дерева... Двадцать поколений твоих предков жили под сенью этого дерева, они знали, что нельзя обижать его глупыми выходками... Ты был наказан за свою дерзость и глупость... Но древний дух, живущий в этом гинкго, вовсе не злой. Он видит, что ты раскаиваешься... Попроси у него прощения, Кайоши-кун... и он отпустит тебя с миром.
– Прости... прости меня... Итё-сама... – едва расслышал медиум дрожащий голосок в шуме листвы.
Дух дерева услышал тебя. Теперь можешь спускаться. Ты ведь не боишься высоты... просто немного устал. Закрой глаза и обними дерево... вот так... Чувствуешь тепло?.. Он больше не сердится на тебя... он поможет тебе. Достань правой ногой ветку ниже... да, вот эту. Она выдержит, не бойся. Возьмись левой рукой за ветку рядом... и спускай левую ногу... ещё ниже... вот сюда. Молодец. Дыши, Кайоши-кун, ты ведь не боишься... Теперь снова правой ногой ищи опору внизу...
Используя ментальное внушение, Коджи шаг за шагом руководил спуском мальчика, помогая ему справиться со страхом и с накопившейся мышечной усталостью. Дело продвигалось медленно, школьник то и дело норовил судорожно вцепиться в очередную ветку, но тихий голос в его голове не оставлял ему времени на испуг. Наконец, когда стало возможно говорить, не напрягая связки, шаман перешёл на обычную речь.
– Давай левой ногой тянись... ещё чуть-чуть... да, сюда. Встань обеими ногами, расслабь левую руку, потряси ею в воздухе. Так... теперь правой потряси. Хорошо. Посмотри вниз. Видишь меня? Я совсем рядом. Крепись, Кайоши-кун, это испытание тебе по силам. Спускайся ещё на одну ветку... Доберёшься до меня – отдохнёшь. А дальше – там уже полегче будет... и до земли не так далеко.
Через несколько долгих минут пацан достиг более толстых веток и оказался в крепких руках незнакомого мужчины. Но лимит на страх он уже давно исчерпал, поэтому беспрекословно позволил усадить себя и обнять.
– Тебе нужно согреться. Посиди спокойно.
– А вы кто? – сипло спросил школьник, помимо воли расслабляясь от тепла чужого тела.
– Странник. Хожу по городам и весям, снимаю с деревьев котят и пацанят, – почти серьёзно ответил Ино. Кайоши хмыкнул... потом хихикнул отчётливее... а потом нервно рассмеялся, представив себе этакого спасателя. Правда, смех быстро оборвался, когда он посмотрел вниз, на кажущуюся бесконечной "лестницу" из веток, и вспомнил, что до земли ещё довольно далеко. – Я помогу тебе спуститься, не переживай. Придётся потратить много времени на это, потому что тебе нужно давать отдых рукам и ногам... но к ужину ты успеешь.
– Ох... спасибо... Ано... а парни ещё там? Это они вас позвали? – мальчик кивнул куда-то вниз.
– Нет. Я никого не видел, когда полез за тобой. Но пока мы тут сидели, кто-то из них вернулся...
– Ка-йо-ши-кууун! – долетело до них снизу. – Ты ещё тааам?!
– Хааай! – пискнул сорванным голосом школьник.
– Он тебя не слышит оттуда. Я подам ему знак.
Бродяга достал из кармана три камешка, которые зачем-то подобрал в русле Сакавы, и кинул их сквозь густую листву. Интуитивно попал в крышу часовенки – и услышал глухой дробный стук.
– Слезааай! Чего ты там сидишь! Тебя мамка ищет уже! – раздалось в ответ.
– Ох... ну вот... теперь ещё и от неё влетит, – нахмурился Кайоши.
– А от отца не влетит?
– Отец... на вахте, – чуть запнувшись, буркнул пацан.
Враньё. Отец его слинял давно, сразу, как узнал, что его подружка залетела. Она сына одна растит... ну, не совсем – родители всё же помогают. На среднюю школу денег ему наскребут, а на старшую – точно нет. Скажи ему, чтоб учился лучше... и осваивал какое-нибудь ремесло, чтоб на заводе не горбатиться потом.
– Отдохнул? Руки не дрожат больше? Тогда продолжаем спуск. Я говорю – ты делаешь.
– Хай!
Следующие несколько метров они спускались вдвоём довольно бодро, но потом пришлось сделать ещё один привал на удобной толстой ветке. Мальчишка храбрился, но его мышцы слушались плохо, он то и дело едва не срывался, а иногда наоборот – пальцы не хотели разжиматься, когда их сводило судорогой. Ино снова сидел с ним рядом, согревая, делал массаж плеч и рук,  негромко объясняя механизмы работы его организма.
Потом заговорил о другом.
– Твой приятель ждёт тебя внизу. Наверное, он хороший друг, раз вернулся... нэ?
– Ано... Скорее всего, это Танака-кун, он нормальный пацан, – не очень уверенно ответил Кайоши. – Он не будет смеяться над тем, что я... не сумел слезть оттуда самостоятельно. Вы ведь гадатель? Или шаман?
– Да.
– Тогда хорошо, – почему-то успокоился школьник. И пояснил: – Раз я нарушил запрет и рассердил дух старого дерева, то без помощи шамана я бы не смог... да и никто бы оттуда живым не слез.
– Логично.
Когда они, наконец, спустились на землю, Танака стоял чуть поодаль, стесняясь незнакомого взрослого. Но внимательно следил за тем, как его бледный приятель, шатаясь, падает на колени и обнимает широкий ствол древнего гинкго. И потом валится ничком на землю, показывая, как ему плохо.
– Нэ, Кайоши-кун... ты в порядке? – осторожно спросил его друг, бочком подходя ближе.
Медиум смотрел на этого артиста с лёгкой усмешкой бывалого лицедея – в детстве, когда случалась нужда, он и сам неплохо притворялся немощным или ужасно больным.
– Ты Танака-кун? – спросил Ино, снимая со спины свой посох и отвязывая от него верёвку. Получил кивок и сказал вместо Кайоши: – У него небольшое переохлаждение – там, наверху, весьма прохладно, – и очень сильно устали мышцы рук и ног. Помоги ему, пожалуйста, дойти до дома. А ты, верхолаз, слушай меня внимательно, – он несильно стукнул толстым концом посоха лежащего парня в бок. – Прямо сейчас, возле этого священного дерева, поклянись, что во искупление своих проступков ты всерьёз наляжешь на учёбу. Перестанешь без дела слоняться по улицам, занимаясь глупостями, а возьмёшься за ум... и в средней школе освоишь какое-нибудь полезное ремесло, чтобы зарабатывать. Будь мужчиной в своём доме, Кайоши-кун. Не жди, что явится твой отец и сделает это за тебя.
Наверное, в другой ситуации ленивый и мечтательный мальчишка послал бы незнакомца с его непрошенными советами... но после такой серьёзной встряски он понимал, что человек, спасший ему жизнь, совершенно прав. Поэтому, пересилив слабость в мышцах и душевную лень, он кое-как сел в сэйдза и сложил ладони передо лбом.
– Спасибо вам, уважаемый шаман... Спасибо тебе, Итё-сама... за науку. Я обещаю, что буду прилежно учиться... буду помогать маме по хозяйству... и научусь полезной профессии... даже если не смогу поступить в старшую школу.
Тут он всё же не выдержал и тихонько всхлипнул, жалея себя, но сразу же растёр лицо ладонями, скрывая эту слабость.
– Хорошо сказано, нэ, – одобрил странник. – Итё-сама присмотрит за тобой... да и я, наверное, ещё не раз загляну в твой город. Но я думаю, у тебя получится. Это испытание тебе тоже по силам. Теперь поспеши домой. Нагрей себе воды в офуро и посиди четверть часа, чтобы не шмыгать носом перед школой. Завтра-то, конечно, всё будет болеть... но если опять станешь лениться и жалеть себя, то сам себя накажешь этим. И, кстати, подумай насчёт театрального кружка. Мне кажется, это, прям, твоё.
Полюбовавшись на яркий румянец, заливший щёки паренька, Ино коротко попрощался с обоими и неторопливо пошагал в сторону своего временного ночлега. Солнце плавно садилось за горы, на узких улочках Одавары тут и там загорались фонари возле заведений, отпугивая сумерки. Рабочий люд спешил по своим домам, некоторые сворачивали к питейным, чтобы немного расслабиться после пятничного трудового дня. Старшие школьники, у которых занятия начались на неделю раньше, с лёгкой завистью провожали взглядами кохаев, которые до понедельника ещё могли беззаботно носиться по улицам.
Давай-ка заглянем сюда, в обычную столовую, попросим кипяточку. А то ты уже два дня без горячего. А завтра, к обеду насобираем на миску собы. Или, если повезёт, то и на рамен.
– Добрый вечер, я бы хотел попросить у вас стаканчик горячей воды, – подойдя к стойке, коротко поклонился бродяга. – У меня нет денег, но есть еда с собой, вы позволите мне поужинать у вас?
Молодой повар, стоявший на раздаче, почему-то заволновался и смутился, но налил кипятка в пластиковый стаканчик. А потом позвал старшего по смене.
– Тамура-сан! А у нас можно со своим?
– Что ещё за новости? – отозвался недовольный голос из подсобки. Старший повар даже выглянул оттуда, чтобы посмотреть на нахала, который припёрся в самую дешёвую общественную столовую со своей едой. Но увидев посох и белую повязку, строгий Тамура почему-то сразу смягчился. Подошёл к стойке и, ещё раз внимательно оглядев гостя, спросил: – Путешествуете, нэ? Издалека к нам?
– Зимовал в Кумамото, оттуда дошёл до Фукусимы... теперь иду обратно. А родом я из Хадано.
– Так это вы – тот самый Шаман из Хадано, о котором говорил Нисидзука из Кайсея? – лицо повара стало ещё приветливее.
– Скорее всего, он говорил обо мне. Я хотел остановиться у него в ночлежке, как делал раньше, но в этот раз не вышло.
Коджи странствовал уже почти четырнадцать лет, но только недавно его стали узнавать в тех городках и сёлах, где он оставил о себе добрую память. Это было приятно... но порой утомляло. Впрочем, он никак не выказывал этого, вежливо отвечая на вопросы людей.
– Ну, тогда присаживайся, гость дорогой, прости за неласковую встречу... и поужинай у нас с комфортом. Кё-кун, налей-ка порцию удона.
– У меня нет денег, – повторил хаданец, на всякий случай не торопясь садиться.
– Да неважно, это за счёт заведения, – Тамура улыбался вполне искренне. Сам взял глубокую миску с горячим нику-удоном и, выйдя из-за стойки, поставил её перед странником. Присел рядышком, пользуясь тем, что народу в столовой уже не было, и пояснил:  – Я давно знаю старого ворчуна Нисидзуку, поэтому был весьма удивлён, что он хоть о ком-то сказал добрые слова. Так что я очень рад, что могу угостить такого необычного человека.
– Спасибо за еду. – Достав бенто из рюкзака, Ино открыто поставил его на столик и так же вежливо предложил: – Позвольте и мне вас угостить в ответ, Тамура-сан. Попробуйте эти лепёшки. Они выглядят скромно, но их испекли заботливые руки таких же добрых людей, как вы.
Поварёнок Кё очень старался не показать своего удивления, когда весьма привередливый в еде сэмпай в самом деле взял одну из небольших яичных лепёшек и сразу же откусил, не принюхиваясь брезгливо, как он иногда делал, снимая по утрам пробу с готовых блюд. Более того, Тамура одобрительно покивал и причмокнул, доедая угощение.
– Ммм, с укропчиком! Спасибо, очень вкусно. Ты поешь спокойно, до закрытия ещё больше получаса, не торопись, отдохни. – Старший по смене поднялся и скомандовал в сторону кухни: – Кё-кун, переключай котёл на посудомойку! И займись посудой, а я покараулю.
Он хочет поговорить без свидетелей... но ещё не решился. Понятно... Нисидзука ему про нас небылиц наплёл... так он теперь думает, что мы можем всё, что угодно, любые чудеса. Хмм... какие у него мысли сумбурные, блин... не разобрать, что у него там самое важное приключилось... Ладно, подождём до закрытия, авось, он сам получше сформулирует.
Удон с говяжьим бульоном оказался весьма вкусным и сытным, но медиум не торопился, работая своими палочками. Он привык есть медленно и помалу, чтобы пища лучше усваивалась, принося организму максимум пользы и энергии. Бродяга хорошо помнил причину, по которой комендант ночлежки так горячо его нахваливал.
Сякухати – продольная бамбуковая флейта, народный инструмент
Гинкго – род реликтовых деревьев, живое ископаемое
Итё – просторечное название гинкго; -сама – максимально уважительный суффикс к имени, чаще всего при упоминании божества
Сэйдза – поза сидящего на подогнутых ногах
Кохай – общее название для младших по возрасту детей и подростков
Рамен – яичная лапша,обычно подаётся с бульоном, кусочками мяса и овощей
Удон – пшеничная лапша; Нику-удон – лапша с говядиной, не самое дешёвое блюдо
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:07 | Сообщение # 7 Рыбы

* * *

В тот раз, самый первый, когда Ино решил остановиться в этом старом бараке, он совсем ещё не был похож на шамана. Обычный школьник, недоучившийся в хай-скул и ищущий любую подработку, хотя бы за еду. Тощий и нескладный, в джинсах, свитере и ветровке, с ушами, торчащими из короткой школьной стрижки. Только глаза у него были слишком серьёзные, у обычных подростков такие не встречаются.
– Для иногородних одна ночёвка стоит четыреста йен, – буркнул Нисидзука, окинув паренька внимательным взглядом... и старательно душа в себе жалость. Ведь стоит только один раз дать слабину – и такие вот беглецы из соседних городков мигом сядут на шею.
– У меня нет сейчас денег, – спокойно сообщил Коджи. – Но я могу сделать так, что тот, кто ворует у ваших постояльцев вещи и еду, перестанет это делать... и вернёт часть украденных вещей.
– С чего ты вообще взял, что у нас тут... – неумело изобразил возмущение комендант, но гость ответил быстрее, чем вопрос был задан.
– Духи нашептали.
Мужчина молчал больше минуты. В душе его боролись противоречивые желания: послать этого глазастого нахалёнка куда подальше... или согласиться на его предложение – хотя бы затем, чтоб посмеяться над его неудачей. Воришкой мог быть кто угодно из дюжины нелегалов, каждый отрицал свою причастность, доходило до драк – особенно, по пьяной лавочке. Причём хитрый щипач никогда ничего не брал у самого Нисидзуки, из-за чего на него периодически падало подозрение, ему приходилось оправдываться перед жильцами и терпеть их недовольство.
– Сколько времени займёт это... мм... это расследование? – любопытство и желание вывести "крысу" на чистую воду всё же победили.
– Одну ночь.
– Ишь ты! Думаешь, самый хитрый, да? – дотумкал комендант. – Ты просто бесплатно поспишь – и слиняешь на рассвете, да?
Бывший школьник как-то очень по-взрослому покачал головой и, поправив лямку рюкзака на плече, рассудительно ответил:
– Я планирую найти работу, чтобы иметь возможность платить за постой. У вас – самое дешёвое жильё, поэтому я бы хотел остановиться здесь. Я понимаю ваше недоверие... но чтобы вычислить нечистых на руку, мне необходимо переночевать в стенах этого здания. Доказательства будут утром.
– Их что, больше одного? – еле справившись с голосом, переспросил Нисидзука. Почему-то раньше такая мысль не приходила ему в голову.
– Точно больше двух.
Уверенность, с какой этот юнец держался перед незнакомым взрослым человеком, подействовала. Комендант, убедившись сперва, что их никто не слышит, разрешил новичку заночевать тут без оплаты. Проверил его документы, вписал фамилию в широкий блокнот – аналог домовой книги.
– Только не говори никому, что я тебя бесплатно пустил. И без того чужаков тут не слишком-то привечают. Как бы до беды не дошло, – отводя взгляд, намекнул Нисидзука, проведя хаданца в пустующую комнатушку. Ино не стал спрашивать – и так понял, что некоторые из местных старожилов захотят тогда получить оплату натурой. – Ано... И как ты собираешься за одну ночь узнать, кто "крыса"? Духи подскажут, нэ?
– Я не могу сейчас сказать... это может отпугнуть мою удачу. Если всё получится, как я задумал, то завтра объясню.
– А... вон как... ладно. Тогда удачи тебе. Надеюсь, ты не обманываешь меня, – проворчал он тихонько, выйдя за дверь.
Начинающий шаман бегло осмотрел свой ночлег, раскатал видавший виды футон по приподнятому над полом татами и, сняв только ветровку и кроссовки, лёг, закинув руки за голову. Был ранний вечер, и ещё не все постояльцы ночлежки вернулись сюда, так что можно было просто подремать, отдыхая после всего случившегося.
Решение об уходе из дома далось ему тяжело, но уже сейчас, пробыв две недели вне родных стен, он чувствовал себя гораздо лучше. Бесконечные попрёки от родителей, издевательства и насмешки в школе, брезгливые взгляды учителей, – всё это выматывало необычного подростка гораздо сильнее, чем физические нагрузки на подработках и одиночество. Ино старался не думать о плохом, не вспоминать... но он чувствовал эмоции родителей и младших братьев даже здесь, в другом городе.
Нужно уходить дальше, на юг. Здесь уже сейчас трудно найти подходящий ночлег, чтоб не замёрзнуть. Найдём подработку на несколько дней – и топаем в сторону Кумамото. Если повезёт, то можно будет и автостопом прокатиться. Ты ещё слаб, тебе нельзя слишком перенапрягаться... но мы тебе поможем, не сомневайся. Отдыхай сейчас...
Отбой в ночлежке был в девять, и почти все соблюдали этот режим, потому что вставали рано, чтобы идти на работу. Попрошаек было всего трое, остальные занимались грязной работой, на которую не соглашались простые обыватели, но которую тоже необходимо было делать. Двое работали в местном морге, четверо – на сортировке мусора, ещё трое числились дворниками, но чаще промышляли сбором вторсырья. Комендант получал зарплату сторожа, поскольку хлипкое здание числилось складом в какой-то мелкой мафиозной фирме. Но якудза редко использовали это место для своих дел – тут было слишком много лишних глаз и ушей. Так что со стороны хозяев это было благотворительностью в чистом виде.
Длинный одноэтажный барак был разделён узким коридором пополам. По обе стороны располагались клетушки на два татами – по десять с каждой стороны. Два первых от входа помещения были побольше, там когда-то была кухня и столовая для оставшихся без крова после землетрясения. Но потом оборудование вывезли, и жилой барак стал числиться складом. А людей, которые не могли купить себе новое жильё даже в кредит, почему-то не выгнали. Только обязали устроиться хоть на какую-нибудь работу. За электричество платила та самая фирма, остальное бомжи и нелегальные мигранты добывали сами.
Ино, проснись! Давай, включайся – наш воришка вышел на охоту. Он же не может упустить такой шанс, чтоб потом можно было обвинить в краже новенького. Лучше сядь в сидхасану, будет удобнее. Сосредоточься... чувствуешь его? Нет? Тогда делай звук... да хотя бы ладонями пошурши... вот так... Почуял? Теперь работаем...
Юный медиум ещё мало что умел из ментальных практик, но интуиция у него была очень сильная. К тому же, освободившись от постоянного чувства вины, перестав ждать подвоха от самых близких людей, он сумел накопить достаточно сил, чтобы провернуть эту весьма сложную задачу. Он задумал пробудить совесть в человеке, который давно промышлял мелким воровством и считал это самым правильным делом... ведь (по его мнению) судьба обошлась с ним так несправедливо!..
Благодаря подробным инструкциям внутреннего голоса, Ино сумел всё сделать правильно. Пришлось довольно грубо вторгнуться в чужое ментальное пространство, чтобы успеть предотвратить очередную кражу. А уже после этого, когда вор вернулся в свою комнату, шаман заставил его испытать такое сильное раскаянье, что взрослый и довольно циничный мужчина плакал почти двадцать минут, вспоминая всех тех, у кого он отбирал ценные вещи и еду – иногда последний кусок. Кое-как успокоившись, он в самом деле достал из тайника несколько чужих вещей, которые ещё не продал старьёвщику, оставил их на своём футоне и, собрав свои личные пожитки, бесшумно покинул барак, чтобы уже не возвращаться.
Молодец, Ино, хорошая работа. Твоя первая настоящая работа – по цене ночёвки в бомжатнике. Четыреста йен тоже деньги, нэ. Теперь отдохни – основное дело сделано. Остальные, кто приворовывал у соседей, делали это редко и по случайности. Они никогда не забирали последнее... и совесть у них работает нормально. Если поговорить с ними вечером – со всеми разом, – то, скорее всего, краж больше не будет. Так что спи, набирайся сил.
Нисидзука не утерпел, постучал в один из дальних от входа "номеров" сразу, как только ушли все постояльцы.
– Доброе утро... э... Иноуэ-кун, – пытаясь изобразить радушие, пожелал он новичку. И тут же деловито спросил, мысленно готовясь высмеивать нелепого юнца: – Ну как, вызнал, кто из них вор?
Гость, так и спавший в своей одежде, сонно вздохнул и приподнялся на локте.
– Доброе утро... Я не знаю его имени, но этот человек ушёл сегодня очень рано... и больше сюда не придёт. А остальные, кто иногда прихватывал чужое, не станут больше этого делать... если я с ними поговорю вечером.
– Ано... и что же мне теперь, ждать до вечера? Мне-то хоть скажи, кто? И как ты это сделал? – разволновавшись, комендант даже позволил себе сесть на край татами, хотя обычно он не заходил в комнатушки постояльцев.
– Имён я не знаю, я ведь их даже не видел ещё, – Коджи сел, обхватив колени руками и рассеяно глядя на сэмпая. – Но дело было так: один из ваших жильцов воровал постоянно, это был его жизненный принцип. Остальные – почти все – хотя бы по разу да поддались искушению. Обычно это случалось в особенно тяжёлый период их жизни... поэтому их сложно обвинять. Чтобы такого больше не случалось, мне нужно поговорить с ними сегодня. Но меня они вряд ли станут слушать... если вы не почтите своим присутствием это небольшое собрание.
– Э... ладно... Они все обычно приходят перед самым закатом...
– И я тоже приду перед закатом. Если смогу заработать сегодня, то внесу оплату за постой.
– А если нет? – Нисидзука был почти уверен, что этот странный школьник-недоучка сейчас начнёт клянчить ещё одну ночёвку даром. Но гость молча пожал плечами и, поднявшись на ноги, принялся скатывать футон. Потом накинул куртку и взял свой рюкзачок. Комендант так же молча проводил его до дверей... и неожиданно для себя вдруг велел: – Ладно, ты всё равно приходи. Ночь сегодня холодная будет. Октябрь уже, как-никак.
– Спасибо, – коротко поклонился юный шаман. И вдруг улыбнулся чуть лукаво. – Если хотите, чтоб день быстрее прошёл, займитесь утеплением спальни, нэ.
Ха-ха, ну и лицо у него стало! Ещё бы, он уже две недели собирается начать утепляться к зиме, да каждый раз надеется на хорошую погоду и два одеяла. Наша клетушка, конечно, не самая тёплая, но если в одежде спать, то сойдёт. Так, ладно, идём-ка к заливу, у нас ещё есть шанс подзаработать, хоть ты и проспал немного. Надо успеть в одно место... Если повезёт, то там и позавтракаем.
Вчерашнему школьнику удалось в тот раз присоединиться к бригаде разнорабочих, нанятых для срочной перевозки каких-то ящиков со склада на склад. И с ним даже вполне честно рассчитались, так что хватило и на хороший ужин в дешёвой столовке, и на оплату трёх ночей в бомжатнике.
Когда он вернулся, Нисидзука встретил его хмурым взглядом, но юный медиум чувствовал небольшие изменения его настроя в лучшую сторону. В глубине души строгий комендант был рад видеть хаданца снова. Ведь это означало, что паренёк не обманул его ради бесплатной ночёвки. И ещё сторож жилого барака явно не бездельничал весь этот день, а в самом деле хорошенько утеплил свои две комнатки, поэтому был доволен собой. Но всё равно, очень ждал обещанного "собрания жильцов", чтобы узнать, наконец, кто "крыса".
– Ну, что, будешь делать объявление для всех, нэ?
– Да. Я бы хотел попросить вас, Нисидзука-сан, пригласить жильцов в общую комнату. Все уже пришли?
– Ано... вроде бы все... Но вроде бы и правда кого-то не хватает. Только я не пойму, кого. Ладно, сейчас позову их.
Нисидзука быстро прошёл вдоль по коридору, стучась в каждую дверь. Где-то ему отвечали ворчанием, где-то – молчанием... но через пять минут любопытство привело соседей в бывшую столовую.
Ино скромно стоял в углу, возле дверного проёма. Он здоровался со всеми, внимательно прислушиваясь к комментариям своего внутреннего голоса, помогавшего ему формулировать короткую, но глубокомысленную речь. Рассевшись по стоящим вдоль стен грубо сколоченным лавкам, местные жители поглядывали на новичка с любопытством, но без особой приязни. Некоторые слегка усмехались, вспоминая себя в том же возрасте, и ощущали себя такими умудрёнными опытом – по сравнению с этим мальчишкой.
– Кхм-кхм, – комендант вошёл последним и остался стоять возле хаданца, привлекая к нему внимание. – Вот, этот юноша... желает сделать сообщение для всех... нас, – с короткой запинкой сказал он. – Выслушайте его, пожалуйста.
Все взгляды остановились на новеньком, но тот стоял спокойно, не тушуясь. И заговорил ровным голосом, чтобы придать весомость своим словам.
– Прошу прощения, что отрываю вас от вечернего отдыха. Дело в том, что сегодня в этом доме произошло важное событие. Человек, который регулярно присваивал себе чужие вещи и еду, ушёл отсюда... и больше не вернётся. Он также оставил доказательства своей вины – некоторые из украденных вещей находятся в его комнате... и вы можете убедиться в правдивости моих слов.
Несколько секунд все взрослые только молча переглядывались, пытаясь вычислить, кого же среди них не хватает... а потом заговорили все разом.
– Вот гад!
– Я так и знал, что это он!
– Хизаки, сволочь!
– Найду его – шею сверну!
– Эй, а ты откуда это узнал, малой?
– Да они сговорились!
– Не пори горячку, он же только вчера к нам пришёл.
– Ты из Хадано, парень?
– Я его впервые вижу. Он не мог знать...
– А что за вещи? Где они?
– В комнате у Хизаки, болван.
– Пойду, посмотрю.
– И я!
– И я тоже!
– Нисидзука-сан, будет лучше, если комнату этого человека вы откроете сами, – тихий голос Ино прозвучал почему-то в полной тишине. Почти все мужчины тут же согласно закивали и с готовностью поднялись, чтобы следовать за представителем власти и закона в этом бараке.
Когда все желающие гуськом вышли в узкий коридор, чтобы узреть доказательства вины Хизаки-куна, в бывшей столовой остались только двое: юный медиум и инвалид-колясочник, которому было не угнаться за своими здоровыми соседями. Да он и не торопился.
Масатоши Рёго был одним из старожилов ночлежки. Склочный и сварливый, вечно всем недовольный дедуган, половину своей жизни потративший на хождение по инстанциям, выбивание себе льгот, дотаций и медикаментов. По его лицу было ясно, что он ни на йену не поверил чужаку, устроившему тут такое шоу с разоблачениями.
– Ну, положим, мне-то ты можешь не врать, мальчишка, – хмыкнул он, привычно поглаживая блестящий обод колеса ладонью, затянутой в потёртую перчатку без пальцев.
– Позвольте узнать, когда и при каких обстоятельствах я успел вам соврать? – вежливо осведомился парень. Внутренний голос уже сообщил ему некоторые подробности из жизни этого постояльца, так что он знал, чем можно унять любителя скандалов.
– Да вот, только что. Ты сказал, что тот, кого среди нас нет, и есть вор. А это враньё. Здесь каждый хоть что-то да украл. – Масатоши победно взирал на школяра, но ухмылка быстро сползла с его губ, когда он услышал спокойный ответ.
– Это не враньё, я знаю, что только двое жильцов никогда не брали вещи своих соседей. Я даже знаю, что именно взяли лично вы. Ваши ками знают всё, хоть вы о них и не вспоминаете, самолюбиво погрузившись в заботы о своей инвалидности. Но они мне рассказали о том, как один глупый мальчик решил проверить ржавый капкан... и как он остался без ноги потом...
– Заткнись!
– ...И как он обвинил в этом соседскую собаку...
– Молчать! Не сметь! Ты! Да я тебя!.. – Рёго попытался наехать своей коляской на хаданца, но колесо, как нарочно, застряло в щели между досками пола. Он дёргался туда и сюда, но не мог освободиться – гнев и страх сковали его движения, лишили его руки сил. Он ведь никому не говорил про капкан и свою глупость, об этом никто не должен был знать!..
В этот момент из коридора послышались выкрики, знаменующие вскрытие опустевшей комнаты Хизаки-куна. Шаман стоял на месте, не пытаясь отодвинуться от разозлённого инвалида – его интуиция знала, что опасности нет, потому что коляску сейчас удерживают местные ками, недовольные поведением Масатоши.
– Сейчас сюда вернутся ваши соседи... Не стоит настраивать их против меня. Всем вам надоели кражи... и если вы поддержите меня сейчас, то больше таких инцидентов не будет. Вы согласны?
Поняв, что не успеет ничего сделать до прихода остальных, старик тяжело выдохнул и оплыл в своём кресле. Шум голосов начал приближаться, и он кивнул, почти уронив голову на грудь.
– Ладно... если ты такой крутой медиум... говоришь с духами и всё знаешь... скажи, где похоронен мой дед? Я схожу... – Рёго не договорил, но было понятно, что только этот человек когда-то имел на него влияние.
– Старое Северное кладбище Одавары, седьмой квадрат, второй ряд, справа от дорожки, – без запинки, будто свой домашний адрес, сообщил Ино. – Камень видно плохо, он весьма зарос... но если попросите служащего, то вам помогут его почистить.
Инвалид поднял заслезившиеся глаза на парня. Гнев иссяк, и сейчас он почему-то нисколько не сомневался в его словах.
– Я сам, – едва справившись с голосом, выдохнул он. – Я сам.
Через минуту в комнату собраний ввалились остальные постояльцы, возбуждённо гомоня, пытаясь задать хаданцу по десять вопросов разом, но он молча улыбался, ожидая тишины. Масатоши сидел ровно, как обычно, ничем не показывая, что едва не расплакался, ощутив давно забытые чувства в очерствевшем сердце.
Начинающий шаман подробно ответил почти на все вопросы и, получив поддержку от коменданта и инвалида, имевших здесь весомый авторитет, убедил всех, живущих под одной крышей, что теперь краж здесь не будет – ведь они все честные люди и не берут чужого. Взрослые дружно кивали, радуясь переменам в своей жизни и найденным вещам... и в следующие разы гораздо приветливее встречали странника, когда тот бывал в их городке...

* * *

Столовая для рабочих закрылась, но старший по смене Тамура Митио, отослав помощника, попросил гостя остаться ещё ненадолго для приватного разговора. Коджи уже догадался, что именно ему нужно, и был готов помочь, поэтому и не торопился прощаться. Чаще всего, интуиция заранее предупреждала его, если обыватели хотели от него что-то криминальное или невыполнимое. Сейчас внутренний голос тоже немного поворчал, намекая на неприятности при возвращении на ночлег в тёмное время суток... но не стал запрещать шаману помогать людям.
Тамура сперва взял с хаданца клятвенное обещание никому не рассказывать, а потом уже, смущаясь и с трудом подбирая слова, сообщил, что его жена, скорее всего, чем-то болеет, потому что никак не может выносить ребёнка. За семь лет в браке у неё уже было несколько выкидышей, но врачи ничего не могли объяснить.
– Я даже в Йокогаму её возил, там обследовали, но не нашли никаких причин. Она здоровая, да и я тоже обследовался... тайком от всех. Никто не знает даже, а не то меня засмеяли бы. Ну... в общем... Я тебе денег дам, только чтоб никто не узнал... и что я такого молодого парня позвал... ну, тебе ж тридцати нету ещё, небось?.. Короче, вся родня считает, что мне просто надо развестись, да на другой жениться... а я свою Ханако-тян очень люблю... я для неё всё готов сделать. Да уж и не знаю, что ещё-то...
Странник не стал уточнять свой возраст, ведь для Тамуры это не имело значения. Они договорились, что шаман придёт к нему домой завтра утром, когда большинство соседей уже уедет на работу, а сам Митио ещё будет дома, потому что опять дежурит в вечернюю смену.
Шагай быстрее, Ино, нас ждут неприятности! Мы обожаем неприятности, да ведь? Твоё счастье, что мы умеем разруливать даже весьма серьёзные ситуации... вот, как сейчас, например. Ближайший к тому месту мост сейчас опасен... пожалуй, оранжевый уровень опасности. Автомобильный мост правее – там дорожная полиция дежурит. Это не так страшно, но тоже неприятно... на жёлтый уровень тянет. А пешеходный мост слева – вообще красный. Гопники там, что ли, засели... или бандиты даже. Остаётся только опять вброд идти... да и то, очень тихо, чтоб с мостов тебя не заметили. Блин, луна уже вылезла – как неудачно! Присядь вот тут, в кустах, нам нужно подумать...
Спрятавшись от досужих глаз редких прохожих, бродяга закрыл глаза, впадая в полумедитативное состояние. Слушал шелест листвы в ночи и глухое бормотание мысленного помощника. Он понимал, что сегодня поистратил ментальные силы и перед завтрашней работой необходимо нормально выспаться в безопасном месте. А ближайшим таким местом была сторожка на заброшенном складе, на северной окраине Кайсея.
Так-так... кажется, нам повезло немного. Дежурный офицер на том мосту нас уже знает. Есть хороший шанс, что он не станет докапываться – просто проверит документы и всё. Идём. Повязку не снимай, но повяжи аккуратнее... А ещё вот что – достань-ка оставшиеся лепёшки в пакетике, положи их поверх вещей. Раз нас угостили удоном, то и мы можем ещё кого-нибудь угостить, нэ.
Подойдя к мосту через Каваото, Ино уже знал, как лучше действовать, чтобы не разозлить дежуривших там тачибанов. Пошёл по левой пешеходной стороне, соблюдая правила, полюбовался на лунный пейзаж через невысокий парапет. Полицейская машина дорожной инспекции с номерами Одавары стояла на той стороне моста, поджидая поздних дальнобоев для проверки их массо-габаритных показателей, чтобы избежать аварийной ситуации при перегрузке моста.
Один из офицеров курил, прислонившись спиной к машине, второй сидел в салоне, откинувшись на спинку сиденья, и, видимо, дремал. Курящий заметил одиноко бредущего странника, но какое-то время колебался, решая, стоит ли обращать на него особое внимание. Был маленький шанс проскочить, но всё же полицейскому было скучно на дежурстве, поэтому он окликнул путника.
– Добрый вечер, гражданин, куда это вы так поздно направляетесь?
Автомобильная дорога была пуста, поэтому сейчас тут можно было спокойно разговаривать, почти не повышая голоса. Хаданец остановился напротив машины автоинспекции и вежливо ответил:
– Добрый вечер, господин полицейский. Я направляюсь к месту, где хотел бы переночевать.
– Вообще-то, ночлежка для бездомных на той стороне реки, – хмыкнул офицер в чине инспектора. Затушил окурок о бок карманной пепельницы и строгим голосом велел: – Подойдите ко мне и предъявите ваши документы, гражданин.
– Прошу прощения, офицер, но здесь нет пешеходного перехода, а я не хочу нарушать правила. Пожалуйста, подождите пять минут, я дойду до места, где разрешён переход через дорогу, и вернусь.
– Ага, так я тебе и поверил! Через пять минут ты уже будешь в кустах – ищи тебя потом!
– Что ты к нему привязался, Накаи-кун, – прозвучал сонный голос второго дежурного. – Проверка нелегалов – не наша работа. – Стекло водительской дверцы опустилось ещё ниже, старший инспектор слегка высунулся, чтобы рассмотреть бродягу. – Тем более, этот безобидный. Я его знаю. Он помогает людям в разных городах. И у нас тоже. Привет, Шаман из Хадано.
– Здравствуйте, офицер Сугимото, – коротко поклонился Коджи.
– Снова ищешь работу у нас, нэ?
– Работа сама находит меня.
– Да-да, я помню... Ну ладно, ступай себе, куда ты там шёл. Нормальное хоть место-то? Крыша есть? А то на утро дождь обещали.
– Вроде бы нормальное, спасибо за заботу, Сугимото-сан. Если крыша протечёт, у меня дождевик есть, посплю под ним, – улыбнулся странник. Он бывал и в более сложных ситуациях, поэтому не боялся мелких неурядиц. И дождевик из тонкой, но прочной плёнки, был одним из тех немногих вещей, что кочевали с ним по несколько лет, пока не изнашивались.
– Ясно с тобой всё. Доброй ночи.
– Спокойного дежурства.
Ино отошёл довольно далеко, но в ночной тишине голоса полицейских долетали до него ещё некоторое время.
– Что, такой хороший шаман?
– Да, неплохой. О нём у нас многие говорят... в основном, хорошее. Я сам из Хадано, я ещё там о нём слышал, так что знаю чуть больше... Грустная история у него.
– Ну, это понятно. От хорошей жизни не уходят бродяжить босиком.
– Угу.
– Кстати, давно хотел спросить, а чего ты вдруг решил сюда перевестись? Тоже грустная история?
– Не особо. Просто кумовство надоело. Едва только чин сержанта получил – и началось. То этим дай справку, то тем помоги машину со штраф-стоянки вызволить...
– А-а, вона что. Слушай, так ты ж сам только что своего земляка отмазал от проверки! Аха-ха!
– Ну... это не считается. У нас тут своя работа, а нелегалов пусть обычная полиция ловит. Вот, представь: ты бы отвлёкся на этого бродягу, а тут фура едет.
– Ладно, ладно. Это я от скуки просто. Эх...
– Блин, жрать охота, сил нет.
– Тоже забыл перекус взять?
– Увы.
– Так покури хоть, отвлекись. Смена через два часа приедет.
– Толку-то с неё. Едальни ж все закрыты ещё... И после сигареты только сильнее захочется...
– Поставили бы уже тут нормальный кобан. Чтоб вендинг был... или чайник хотя бы.
– Дождёшься, ага. Скорее уж мост отремонтируют, нэ.
Хаданец дошёл до ближайшего знака пешеходного перехода, пересёк пустую дорогу и решительно зашагал назад. Заранее достал из рюкзака пакет с оставшимися четырьмя лепёшками и, подходя к машине автоинспекции, улыбнулся, увидев удивление на лицах дежурных тачибанов.
– Что, решил-таки показать нам свои документы? – осклабился Накаи.
– Покажу, если потребуете. Но у меня есть кое-что поинтереснее моих документов, – Ино тепло улыбался, протягивая старшему инспектору пакет с лепёшками. – Угощайтесь, пожалуйста. Я не смогу спокойно спать, зная, что здесь дежурят два голодных человека.
В тёплом воздухе запахло домашней выпечкой и пряными травами, Сугимото тоже заулыбался и покачал головой.
– А сам-то ты как? Небось, свой ужин нам отдаёшь, нэ?
– Меня угостили удоном, и на завтрак у меня есть онигири. А на обед я себе заработаю. Уже договорился. Доброй ночи.
– Спасибо за еду! – дружно отозвались полицейские.
Шагая вдоль пустынной дороги, медиум сперва слышал только шуршание пакета и довольные междометия оголодавших инспекторов. Потом, когда сытные яичные лепёшки закончились, их прерванный разговор продолжился.
– Я думал, такие блаженные аскеты только в сказках бывают... Прям, классика: посох, повязка на лбу, босой... спит под дождевиком... Интересно даже, а чего он в ночлежку-то не пошёл? Может, его оттуда выгнали?
– Это вряд ли. Этот шаман умеет договариваться с людьми... Просто там вчера как раз шмон был... проверка документов. Но раз его не сцапали, значит, его кто-то предупредил...
– Надо же... Может, ты знаешь ещё, чем он зарабатывает? Что-то не верится, чтоб такого доходягу взяли в грузчики или хотя бы в дворники.
Порыв ночного ветра заглушил слова офицера, но странник и так знал его ответ.
"Он лечит словом".

* * *

Это было пять лет назад. Сержант полиции города Хадано Сугимото Ясуо, всего полгода назад получивший это звание, был на грани увольнения. Потому что все его родственники и знакомые, у которых была своя машина, будто сговорились и за эти полгода нарушили едва ли не все правила дорожного движения. Бдительные полицейские, конечно же, наказывали и штрафовали нарушителей, но те тут же бежали к молодому сержанту Сугимото и слёзно умоляли его помочь.
У Ясуо было доброе сердце, и первые несколько раз он в самом деле пытался что-то сделать. Но с каждым разом становилось всё труднее: начались более серьёзные нарушения, а начальство глядело всё суровее и не торопилось выслушивать просьбы подчинённых. И сегодня старший инспектор Накадзава прямо сказал: "Если нарушили – пусть отвечают по всей строгости закона. Хватит их покрывать и выгораживать. Развели тут кумовство! Всё! Свободен. Марш на дежурство!"
Обычно исполнительному сержанту давали ответственный пост на оживлённом перекрёстке возле станции, но сегодня по личному распоряжению начальства его отправили в небольшой кобан на северной окраине города. Второй дежурный тачибан слегка приподнял брови, увидев своим сменщиком офицера из транспортного отдела полиции, но только вежливо поздоровался и, взяв велосипед, отправился на патрулирование.
Сугимото занял его место и тяжёло опёрся локтями на стол, вперив невидящий взгляд в стеклянную витрину, открывающую широкий обзор на перекрёсток двух улочек и железнодорожный переезд со шлагбаумом. Кобан тут был вполне уютный, на стенах висели фотографии местных полицейских прошлых лет, вышедших на почётную пенсию. Этот район считался тихим, Ясуо проходил здесь практику и хорошо знал местность. В другом настроении он бы непременно прогулялся по соседним улочкам, чтобы поздороваться с местными жителями...
Но не сегодня.
Младшая сестра вчера "удружила": села за руль под хмельком, не вписалась в поворот, угробила машину... Хорошо ещё, что сама осталась цела – сработала подушка безопасности. Но её лишили прав на год, и она пыталась требовать, чтоб брат вернул ей права. "Возьму машину напрокат. Мне же надо ездить на работу! А если ты не можешь помочь с правами, то сам меня вози тогда!"
Весь вчерашний вечер был испорчен. Как и сегодняшнее утро. Сацуки после скандала вызвала себе такси, чтоб не опоздать, а молодой офицер поехал на работу – и сам едва не попал в ДТП, погрузившись в тяжёлые раздумья. Получил нагоняй от начальства... и вот теперь подумывал об увольнении со службы. Он хотел бороться с преступностью, он очень любил помогать обывателям и приносить людям пользу... но для родичей и друзей он был всего лишь удобной "отмычкой", чтобы решать свои проблемы с законом.
В мыслях уже начал складываться текст для заявления, когда внимание офицера привлёк человек, стоящий по ту сторону стеклянной стены. Сперва Сугимото просто рассеяно разглядывал странный наряд незнакомца, потом осознал, что это кто-то не местный. А значит, скорее всего, нуждается в помощи. Но молодой человек в поношенной одежде вёл себя совсем не так, как заблудившиеся или чем-то обеспокоенные люди. Наконец, сержант сфокусировал взгляд на бродяге и заметил белые повязки на лбу и на поясе и бамбуковый посох странной формы в руках.
"Шаман... или гадатель", – Ясуо выпрямился в кресле, машинально проверил наличие фуражки на голове и поднялся на ноги. То, что молодой шаман стоял неподвижно и пристально смотрел прямо на полицейского, не могло быть случайностью. "Что ж, вот и знак от богов – сейчас всё решится". Мимоходом оправив форму, он вышел из будки и приблизился к незнакомцу.
– Добрый день. Я могу вам чем-нибудь помочь? – негромко произнёс Сугимото стандартную фразу, разглядывая лицо странника. Вблизи было понятно, что они, скорее всего, ровесники, но этот бродяга часто недоедает и оттого выглядит моложе своих лет.
– Нет, – ровным тоном отозвался Ино. – Это я могу вам помочь. У меня есть для вас небольшой совет-подсказка. Я знаю, что вы хотите помогать людям. Это ваше призвание. В любом из соседних городков живут точно такие же люди, которым нужна помощь. И если ваши усилия не ценят в родном городе, то почему бы не попробовать свои силы у соседей?.. При этом совсем не обязательно бродить по свету, как я, – тут медиум улыбнулся – и у Ясуо будто пелена упала с глаз.
– Точно! Я ведь могу перевестись в другой город – и там мои родичи уже не смогут требовать от меня нарушать закон в их пользу! Надо же, такое простое решение, а я почему-то в упор не видел его. Конечно, придётся немного пободаться с нашей бюрократией, но... Спасибо вам большое, уважаемый шаман, – от самого сердца поблагодарил офицер, тоже улыбнувшись. – Может быть, я всё же смогу вам помочь в ответ?
– Быть может, у вас найдётся коробок спичек? – Ино чуть склонил голову набок, наблюдая за выразительной мимикой этого полисмена. Обычно он старался избегать контактов с представителями закона, поскольку бродяжничество не поощрялось, но этот молодой сержант был не из тех, кто выслуживается перед начальством, поступая против своей совести.
– Надо же, а у меня как раз есть лишний! – удивлённо признался Сугимото и полез в карман. – Вендинг почему-то выдал мне два вместо одного. Будто специально для вас. Сигаретку? – он протянул страннику сперва коробок, а потом открытую пачку своих сигарет.
– Спасибо, не курю. А для вашего душевного спокойствия сообщаю, что у меня местная регистрация. Спокойной вам смены, офицер.
– И вам спасибо за ценный совет. Удачи в пути! Надеюсь, мне не придётся ловить вас в одном из соседних городов, – хмыкнул он себе под нос, глядя вслед уходящему шаману. Потом со вкусом закурил – и пошёл по ближайшей улочке, чтобы поздороваться с местными жителями и расспросить их о текущих делах...
Якудза – японская мафия, основанная на семейных узах и жёсткой иерархии, частично легализованная в некоторых сферах деятельности
Сидхасана – традиционная для восточных практик поза сидящего со скрещенными лодыжками, аналог "по-турецки"
Кобан – стационарный полицейский пост, часто в виде стеклянной будки
Вендинг – автоматы по продаже различных товаров, весьма популярные в Японии
Онигири – пирожок из клейкого варёного риса с начинкой, аналог бутерброда
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:07 | Сообщение # 8 Рыбы
Дождь начался ещё до рассвета. Сперва он тихо зашелестел листвой, потом порыв ветра принёс несколько тяжёлых капель, дробно ударивших о крышу бытовки, и, словно по этой команде, ливень обрушился плотной стеной на канагавский городок. Шаман проснулся сам, но ещё какое-то время лежал, слушая этот гул в полупустой коробке сторожки. Потом сел и приоткрыл дверь, чтобы более тихие звуки дождя тоже могли проникнуть внутрь.
Что-то нас тревожит туман впереди... Который день уже маячит... лисий туман какой-то – такой рыжий, что едва ли не красный. Ничего не видно теперь дальше, чем на день. Значит, опять какое-то испытание для нас... или только для тебя, непонятно. Мы тебя не бросим, не бойся. Конечно, поможем. Сегодняшний день вроде чист, а вот завтра уже в тумане. Ничего, прорвёмся. Не думай о плохом. Поешь спокойно.
Ино сидел на краю татами и смотрел на пелену дождя, которая медленно светлела с каждой минутой. Неторопливо жевал онигири с маринованной сливой и старался думать о хорошем. Например, о том, как удачно поел в Хадано гребешков, пообщался с дочками Ямагаты-куна и посидел у него в гостях в горячей водичке. И о том, как отдыхал на высоченном гинкго вместе с мальчишкой, слушая шёпот листьев древнего дерева. И о старике Масатоши, который помирился со своими предками, а те немного помогли ему с получением новой коляски...
Пора. Сейчас самое удачное время. Идём.
Оставив несколько рисинок живущим в старом татами мышатам, медиум прибрал следы своей ночёвки, накинул на плечи дождевик, поправил капюшон и пошёл на выход с территории складов. Он чувствовал направление, куда идти, и чем ближе, тем отчётливее понимал, по какой улочке путь будет короче. В доме Тамуры его ждали, поэтому он не мог ошибиться и пройти мимо.
Улучив момент, чтобы его точно никто не заприметил, хаданец вошёл в калитку нужного дома и, остановившись на крылечке, под навесом, снял плащ, чтобы отряхнуть от дождевых капель. Хозяин тут же вышел за порог, чтобы встретить гостя, как подобает.
– Доброе утро, Ино-кун, проходи... мы тебя ждём.
Ханако-тян в самом деле оказалась миловидной и приветливой женщиной, она немного смущалась незнакомца, но вскоре уже смогла расслабиться и правдиво отвечала на вопросы. Интуиция шамана чуть ранее подсказала ему коренную причину странного поведения организма молодой женщины, поэтому его вопросы были наводящими – чтобы оба супруга тоже смогли понять, в чём дело. В зарубежных книгах по психологии Коджи встречал популярный термин "психосоматика", но чтобы объяснить его местным обывателям, пришлось потратить почти полчаса времени.
– У твоей матери после родов случился гормональный сбой в организме. Ей просто нужно было чуть больше времени посвятить своему здоровью... но она вместо этого продолжала заниматься только домом и детьми... И своей ранней смертью поселила в твоём сердце страх перед рождением ребёнка. Ты так сильно боишься, что твой организм сам отторгает растущий в тебе плод. Понимаешь?.. Отпусти свой страх, Ханако-тян. И тогда ребёнок, которого ты сейчас вынашиваешь, родится здоровым, он не навредит тебе. А если вдруг твоё здоровье пошатнётся, твой заботливый муж не даст тебе угробить себя.
– Да! Я же, ты знаешь... я же готов, – кивал Митио. По слову медиума он принёс в гостевую комнату запасной футон, уложил на неё одетую жену и сел рядом, положив ладони ей на живот и на лоб. Сам Ино сел в ногах пациентки и заиграл музыку дождя, добавляя шелест семян к дробному стуку по крыше и тихому журчанию воды в колокольчиках водостока.
– Ты больше не боишься... и теперь всё будет хорошо, – негромко говорил гость, обращаясь к подсознанию впавшей в транс женщине. – Роды пройдут спокойно... У тебя будет трое детей... и вы с мужем воспитаете их достойными людьми. А сейчас тебе нужно отдохнуть... спи, Ханако-тян.
Тамура заботливо укрыл супругу тонким одеялом, потом мужчины вышли на кухню, чтобы поговорить насчёт оплаты. Повар был готов заплатить хаданцу целый мон, но тот отказался.
– Я не беру за такую помощь деньги, я уже говорил. Во-первых, я чувствую твоё недоверие, ты опасаешься, что я получу твои деньги обманом. Конечно, мой "товар" нельзя подержать в руках, да и когда ещё сбудутся мои слова – ты ведь и сам понимаешь, что эффект от моего лечения будет виден только через полгода, даже чуть больше. – Хозяин дома смутился, но не стал отрицать, что немного сомневается в цене вопроса, хотя сам же предложил эту сумму. – Не давай сомнениям воли. Ханако-тян нужна твоя поддержка. И тогда она спокойно родит в положенный срок. А вторая причина, по которой я не могу взять у тебя деньги – они несут опасность для меня. Как только у меня появляется хотя бы тысяча йен – я с большой вероятностью попадаю в очень неприятную ситуацию, в которой меня вынуждают отдать эти деньги... Чаще всего это происходит при встрече с гопниками и мелкими якудза. Иногда я умудряюсь на ровном месте потерять заработанное или найденное, если не успеваю потратить. Так что... я был бы очень рад пообедать в твоём доме, Тамура-сан, а денег мне не нужно.
Митио с заметным облегчением выдохнул и с готовностью захлопотал на кухне, поскольку умело кашеварил не только на работе. Попутно он рассказал обросшую слухами историю про внезапное "перевоспитание" инвалида из ночлежки,  из которой, собственно, и узнал про Шамана из Хадано. Ино не перебивал его, не пытался восстановить истинную цепочку событий многолетней давности. Он молча угощался вкусным тонкацу, мысленно прощупывая информационное поле вокруг – нет ли чего-то срочного поблизости.
Дождь уже закончился, можно идти в сторону Хаконэ. Мы и так тут задержались, нэ. Быть может, этот лисий туман намекает, что нам не стоит больше тут торчать?.. М-да... давненько у нас такого не было, чтоб наобум идти. Но сидеть в Одаваре точно не нужно. Значит – вперёд, на юго-запад.
– Очень вкусно, спасибо, Тамура-сан. Мне пора идти дальше.
– Ох, ты ж почти ничего не съел! – покачал головой повар. – И так-то худой совсем, да ещё и не ешь нормально.
– Я хорошо поел, спасибо за заботу. Но так надо.
– С собой-то возьми ещё еды, нэ. Доставай свой бенто, я тебе положу того-сего.
– Спасибо, Тамура-сан. Оставь для Ханако-тян порцию и напиши записку, чтобы она обязательно поела после того, как проснётся. А ещё... купи по пути винограда немного – ей наверняка захочется. Постарайся исполнять её пожелания в еде – это не глупые капризы, а требования её организма... и её будущего ребёнка.
– О... я понял. Хорошо, я буду покупать ей, что попросит... Спасибо тебе, Ино-кун. Мне очень хочется верить, что на этот раз всё получится... у неё... Может, возьмёшь хотя бы пару тысяч?
Шаман только покачал головой и попрощался. Свернул свой подсохший дождевик, убрал его в рюкзак, а сверху упаковал наполненный бенто. Выгадал минутку, когда его никто не увидит из соседей, и ушёл в сторону железнодорожной станции Одавара.
Ну вот, этой еды нам хватит на сегодня и завтра. Хотя... про завтрашний день мы вообще ничего не можем увидеть. Может быть, тряхнёт сильнее обычного, как два года назад? Или попадём в зону цунами?.. Если идти сегодня до вечера, то можем дойти до Хаконэ-дзиндзя. Может, удастся переночевать там?.. Извини, Ино-кун, мы правда ничего не можем сейчас определённо сказать. Только то, что впереди какая-то крупная неприятность...
По безмятежному лицу бродяги никак нельзя было сказать, что он чем-то озабочен или удручён. Он шагал спокойно, следуя по улочкам, тянущимся вдоль железной дороги, мерно постукивал посохом по мокрому асфальту и даже не смотрел по сторонам. Чтобы не навлечь на себя беду раньше времени, он не подбирал монетки, которые попадались порой недалеко от его пути. Молодой медиум верил в свою судьбу и в то, что его ками не дадут ему пропасть – уж точно не раньше положенного срока.
Возле замка Одавара мононокэ бродит... Но он никому не может навредить – его обидчик сгинул уже давным-давно, не оставив потомства. Пусть бродит, не стоит тратить на него силы. Сверни-ка тут к северу – обойдём этот холм стороной, чтобы не проходить мимо кобана. А после него уже можно топать вдоль шоссе, что ведёт на запад, к Хаконэ. И в туннель не полезем – уж лучше лишний час поплутать по узким тропкам между рисовых полей.
Миновав стороной станцию Одавара, Ино вышел было на шоссе, но почти сразу интуиция велела ему свернуть на просёлок – подальше от шумной и пыльной трассы. Он старался не поддаваться тревоге, чтобы не метаться по пустым улочкам, будто загнанный зверёк, но кровавый туман, скрывший ближайшее будущее, пугал его не на шутку. Он уже знал, что не сможет избегнуть какой-то серьёзной неприятности, которая на некоторое время непременно лишит его свободы действий. Так было в школе, когда в драке под лестницей ему сломали руку, так было два года назад, перед довольно сильным землетрясением, когда он провалился в разлом на пустой дороге и почти трое суток ждал помощи... Так же было и в те разы, когда полиция проявляла к нему повышенное внимание.
Сам знаешь, от этого не сбежать... Но у нас есть ещё несколько часов до темноты, чтобы побродить на природе. Идём в поля, там тихо и воздух свежий... Кто знает, когда нам удастся погулять так в следующий раз. Послушаем лягушек и цикад возле того пруда... и можешь поесть, кстати. Думается нам, что еду экономить нет смысла... Хотя... постой. Замри, не отвлекай нас. Так... да-да, нам не померещилось. Вернись-ка назад и сверни на ту тропку...
Услышав беззвучный зов, шаман поспешил на помощь, сперва шагая по натоптанной тропе, а потом по указанию внутреннего голоса углубился в бамбуковую рощу. Высокие стволы шумели листвой в вышине, заглушая все прочие звуки, солнце было укрыто плотной пеленой туч... поэтому странник не слишком удивился, найдя в не очень-то большой роще заблудившуюся девочку лет шести. В таких условиях мог заплутать даже взрослый – бамбуковый лес казался обманчиво прозрачным, но в нём почти невозможно было сориентироваться, чтобы выйти обратно на тропу.
– Привет, Рэйко-тян, я пришёл к тебе на помощь, – подойдя ближе, мягко улыбнулся хаданец. Девочка в длинных шортиках и обычной футболке, сидящая на своём дождевике, подняла заплаканное чумазое лицо и тихо всхлипнула. Она немного испугалась незнакомца, но не попыталась убежать, потому что с вывихнутой ступнёй не очень-то побегаешь. – Теперь всё будет хорошо, не плачь, маленькая.
– Я заблудилась, – едва слышно пискнула Рэйко, снова размазывая слёзы по лицу. – И нога... очень болит... не могу идти...
– Я знаю дорогу, не переживай, – успокоил её Коджи, подсев поближе и ощупывая пострадавшую ступню и щиколотку, чтобы половчее вправить вывих. – А ногу твою мы сейчас поправим... ну-ка...
– Ай! Больно! – отозвалась на эти манипуляции девочка, но боль уже почти прошла, и она несмело улыбнулась.
– А теперь?
– А теперь не болит... почти...
– Здорово, нэ, – кивнул Ино. Достал из рюкзака свой бенто и одну из белых хлопковых полос. – Но чтобы лучше заживало, мы твою ногу сейчас спеленаем... вот так... А живёшь ты где?
– У реки...
– Далеко же ты забралась, – покачал головой бродяга. Но ругать маленькую глупышку-путешественницу не стал – не видел в этом смысла.
Ну, понятно, адреса она своего не знает... но судя по её воспоминаниям, нам придётся возвращаться в южную часть Одавары, к руслу Сакавы. Что ж... видно, не судьба нам просто так посидеть у пруда с лягушками... эх. И до Хаконэ мы точно сегодня не доберёмся. Ну, ничего тут не поделаешь...
Разделив трапезу с потеряшкой, которая, конечно же, проголодалась, почти целый день путешествуя по запутанным тропам, медиум немного расспросил её и назвал ей своё сокращённое имя. Потом усадил её к себе на спину, верхом на рюкзак, и понёс в сторону её дома.
– Мамочка, наверное, плачет, – покаянно вздыхала Рэйко-тян, обнимая своего спасителя за шею.
– Угу.
– Отец точно ругаться будет, – ещё горше вздохнула девочка.
– Угу.
– Ано... а вы разве не будете меня ругать, дяденька шаман?
– Почему я должен тебя ругать? – психолог-самоучка предоставил ей самой осознать свою провинность перед родителями.
– Потому что... ано... я плохо себя вела вчера... не хотела прибираться в своей комнате... а сегодня убежала из дома, когда мама велела мне нарвать зелени к завтраку...
– Ты сама понимаешь, что мне-то не за что ругать тебя... а вот твои мама и папа вполне могут это сделать. Они переживают за тебя... потому что любят, хотя ты часто бываешь непослушной. Тогда им приходится тебя ругать. Так?
– Так... Ой, Ино-сан, я вспомнила!
– Что? Адрес?
– Да! Наша речка называется Сакава!
– О... ну... это, конечно, весьма облегчает мою задачу, – с трудом сдерживая смех, ответил хаданец. Он уже выбрел на шоссе и теперь размеренно шагал в сторону станции Одавара, чтобы вернуться в южную часть города.
Мы примерно поняли, в каком квартале её дом – там типовая застройка, все дома хорошие, новые, но почти одинаковые... так что не удивительно, что она не может вспомнить свой адрес, а образ дома какой-то размытый. Если бы не туман впереди, можно было бы просто оставить её в ближайшем кобане... но нам почему-то очень не хочется прямо сейчас контактировать с полицией. Мм... вероятнее всего, именно от полиции нам стоит ждать неприятностей. Не будем спешить.
– А зачем вам эта палка с шариком? Вы всегда с ней ходите? – когда Рэйко немного привыкла к незнакомому дяде, вопросы так и посыпались из неё, как горох из дырявого мешка. – Ой, а вы, наверное, путешественник, да? Везде можете ходить, где вздумается?
Шаман терпеливо отвечал, стараясь внушить девочке мысль о том, что путешествия – это совсем не то, что бродяжничество безработного бомжа  или странствия шамана. Шестилетке, конечно, такое было трудно объяснить, но она в самом деле призадумалась и на некоторое время замолчала, укладывая в голове новую информацию. Потом вдруг печально вздохнула и даже погладила мужчину по голове, жалея.
– Вы такой хороший, Ино-сан, и это очень грустно, что у вас нет своего дома... Но я очень рада, что вы меня нашли... и другим людям помогаете. Я тоже буду стараться помогать маме по дому, я больше не буду убегать. Я совсем не хочу быть этим... ано... бомжом... вот.
– Я тоже рад, что нашёл тебя там. Я хотел сегодня дойти до Хаконэ-дзиндзя, но мой внутренний голос сказал мне, что нужно сперва отыскать тебя в бамбуковой роще.
– Ого, Хаконэ-дзиндзя, это же так далеко!
– Да, не близко... и дорога там тяжёлая, много петляет в горку. Но для взрослого человека этот путь вполне по силам, нэ. Ты уже ходишь в школу, Рэйко-тян? – странник знал ответ, но хотел отвлечь девочку от мыслей о бродяжничестве.
– Нет ещё, мне только недавно исполнилось шесть лет. Мама говорит, я пойду в школу весной.
– Если я правильно помню, младшая школа в Одаваре находится на той стороне Сакавы... а ты живёшь на этой, да?
– Да! Точно, наша улица называется Правобережная!
– Это удачно, что ты вспомнила, – улыбнулся Коджи. Немного подвигал затёкшими от непривычной ноши плечами и спросил дополнительно: – Может быть, возле твоего дома есть магазин? Табачная лавка, зеленная?
– Ано... э-э... хмм... не помню... Вроде бы нету магазинов... а зелень у нас своя растёт на грядке. Но рядом, на перекрёстке, у нас недавно поставили стеклянную будку, там сидит полицейский!
– Кобан?
– Да, кобан!
– Понятно, – улыбка Ино погасла, но Рэйко этого не заметила, радуясь тому, что вспомнила важные приметы.
Всё одно к одному. Опять, наверное, ловят нелегалов по плану. Отправят нас на принудительные работы, скорее всего. Лишь бы никто не бил, как в тот раз... Так, нам тут налево. Новый кобан на следующем перекрёстке.
– Мы почти пришли. Правобережная улица. Узнаёшь, нэ?
– Да! Точно! А вон там будка с полицейским! Ура!
Прохожие невольно оборачивались на звонкий голосок радостной девочки, сидящей на спине бедно одетого парня с белыми повязками. Кто-то из соседей узнал Рэйко-тян, начались причитания и суматоха, бродячему медиуму подсказали номер дома, где проживает семья Хонго. Там их встретила встревоженная мать, принялась бесконечно кланяться, благодарить незнакомца, пока он не передал ей из рук в руки плачущую от радости Рэйко. Коротко объяснил про забинтованную ногу и посоветовал сводить потом девочку в клуб юных скаутов, чтобы она лучше понимала, сколько опасностей подстерегает неопытных детей и даже взрослых вне черты города.
От финансовой благодарности бродяга решительно отказался.
– Я всего лишь исполнял волю наших ками.
Глава семьи, дед Хонго, стоявший на пороге своего дома, при этих словах уважительно покивал и спустился с крылечка, чтобы лично поклониться человеку, оказавшему его семье неоценимую помощь.
– Добрый вечер, уважаемый шаман, пожалуйста, разделите с нами ужин, – сказал старик.
– Я бы с удовольствием... но, похоже, меня уже ждут, – Ино покосился на патрульного тачибана, который как раз слез со своего велосипеда и решительно направился в сторону группы зевак, собравшихся возле дома Хонго.
– В самом деле? Вы разве что-то нарушили?
– Так, немного, – улыбнулся хаданец. – Пару законов. Закон о труде и закон о постоянной регистрации.
– Понятно, – кивнул дед Хонго и обратился к полицейскому в чине сержанта: – Ёкояма-сан, этот человек только что вернул домой мою внучку, Рэйко-тян. Поэтому я пригласил его в мой дом. Если у вас к нему дело, я прошу подождать с этим... до окончания ужина.
Коджи с интересом наблюдал за смущением блюстителя закона, который, судя по возрасту, был вполне опытным сотрудником, но против слова уважаемого пожилого человека не сразу нашёлся с ответом.
– Вон как... эм... конечно... я могу немного подождать... Но у меня есть распоряжение... мне необходимо проверить документы человека, по описанию похожего на шамана или гадателя, – голос полисмена стал твёрже, когда он сумел сформулировать суть дела. Повернулся лицом к бродяге и более властно велел: – Пожалуйста, предъявите ваши документы, гражданин.
– Одну минутку, – странник уже снял с плеч свой рюкзак и достал непромокаемый конверт со своим паспортом. – Вот они.
Покуда Ёкояма изучал документы, Ино вспомнил про детский дождевик, убранный в рюкзак, достал и его. Краем уха он уловил тихое бормотание Рэйко-тян, которая уже не плакала, а вполне внятно рассказывала матери о своих похождениях.
– Я так далеко ушла, что даже сама не поняла... Я обещаю, что больше не буду уходить из дома, мамочка, я не хочу быть бомжом. А потом я упала... и моя нога сломалась – мне было очень больно идти. И я села и заплакала... Я просила – как меня учил дедушка, – чтобы ками мне помогли... И вот, пришёл Ино-сан... Он починил мою ногу и нёс меня на спине до самого дома! Он такой хороший, но у него нет своего дома, и он ходит по всем городам, чтобы помогать людям!
– Иноуэ-сан, ваши данные совпадают с полученной мною ориентировкой, поэтому я должен задержать вас и проводить в центральное управление полиции города Одавара, – было заметно, что сержант преисполнился чувством собственной важности и уже предвкушал получение премии за задержание опасного преступника по кличке Шаман из Хадано.
Старик Хонго нахмурился и хотел было возразить, но тут внезапно и решительно вмешалась Сатоко, мать девочки.
– Иноуэ-сан никуда не пойдёт, покуда мы не отблагодарим его за спасение нашего ребёнка! – женщина с дочкой на руках чуть ли не силой оттеснила опешившего тачибана от "преступника". – Мне совершенно не важно, что он там нарушил по вашим законам, потому что его благородный поступок заслуживает хотя бы уважения с вашей стороны. Вы-то даже не почесались, когда я пришла к вам за помощью в поисках моей девочки! Так что постойте тут, покуда я не накормлю уважаемого Иноуэ-сана ужином. И не вздумайте его торопить! Идёмте в дом, прошу вас, Иноуэ-сан, – отчитав Ёкояму, хозяйка обратилась к гостю с теплом в голосе. Жестом обозначила, будто бы берёт его за руку и уводит на крылечко... и шаману совсем не хотелось с ней спорить сейчас.
– Я никуда не сбегу, даю слово, – чуть виновато улыбнулся он сержанту и проследовал за женщиной в дом.
– Смотри у меня, не потеряй его документы... "случайно", – с ехидной ухмылкой пригрозил дед Хонго патрульному полисмену. – Вся улица видела, что ты их положил к себе в карман.
Сатоко-тян поспешила на кухню, чтобы там на скорую руку привести в порядок дочь и усадить её в уголке – дожидаться ужина. К её удивлению, Рэйко сама вызвалась помочь матери, несмотря на то, что наступать на повреждённую ногу ей было ещё больно. Мать выдала ей формочки для нарезания овощей и фруктов фигурками, а сама продолжила хлопотать у плиты, собирая ужин из того, что было в доме. Она ведь почти весь день потратила на поиски пропавшей дочки... но, слава ками, все необходимые ей продукты были куплены ещё вчера.
Гостем занялся глава семьи, пригласивший его в дом. Сперва провёл шамана в ванную, чтобы тот мог ополоснуть ноги и руки, потом усадил на диванчик в маленькой гостиной, чтобы расспросить немного.
– Он сказал – "ориентировка"... Это значит, полиция ищет именно вас, Ино-сан?
– Похоже, что так. Признаться, я слегка удивлён этому. Несколько раз за годы странствий я попадал в руки полиции, сидел условные сроки за бродяжничество в разных префектурах – точнее, отрабатывал на производстве, подсобным рабочим, – но всегда это было... по воле ками. Чаще всего, моя интуиция подсказывала мне, как можно избежать проверок и не попадаться властям. Да, иногда меня арестовывали по ошибке. Обвиняли в краже, но быстро убеждались в том, что я не имею отношения к преступлениям. Вероятно, в этот раз будет что-то такое же... какое-то испытание для меня.
– Позвольте узнать, не вы ли тот самый Шаман из Хадано, о котором мне рассказывал Мацуда-сан?
– Да, меня так называют... в пределах Канагавы, – спокойно подтвердил Ино.
– А за её пределами вы – Шаман из Канагавы, нэ? – улыбнулся старик.
– Так и есть.
– Понятно... Юкио-кун расстроится, когда узнает о вашем задержании. Быть может, мы с ним могли бы что-то сделать для вас? Ведь вы нам так помогли...
Хонго-сан очень выразительно посмотрел в лицо гостю, намекая на силы теневой власти якудза. Бродяга думал несколько секунд, но потом медленно покачал головой.
– Не в этот раз. Мои ками говорят, что не нужно торопить события. Если на меня пожаловался кто-то из суеверных обывателей, то я просто отработаю положенный за тунеядство срок на каком-нибудь местном производстве – и отправлюсь дальше. Если же это обычный отлов нелегалов – тем более возиться не будут. Просто отвезут в Йокогаму, и я отработаю свой срок там.
Теперь уже Хонго-сан ненадолго задумался, прежде чем согласно кивнуть.
– Хорошо. Я уважаю ваш выбор, Ино-сан, поэтому не буду сейчас вмешиваться... ну, кроме приглашения в дом. Идёмте в столовую. Судя по запахам и звукам, ужин почти готов.
Видал, да? Он, видите ли, не будет вмешиваться! Уже и так вмешался... но вроде бы, пока это не меняет результата. Ёкояма сейчас вызовет подкрепление, обложит дом со всех сторон, чтобы ты не ускользнул – он-то знает, кто такой этот Хонго Хироми... по прозвищу Бакэ-нэко. Этот старикан в молодости очень крутой был, изворачивался да следы заметал – будто кошка с девятью хвостами. Но до кицунэ не дотягивал, видимо. Хех. У него почти всё тело в татуировках, живого места нет. В общем... не самое удачное для нас знакомство... но мы сейчас в полном тумане, не можем тебе подсказать ничего определённого. Разве что... хуже пока не становится... а значит, не будем делать резких движений. Поешь спокойно... и иди сдаваться этому... Ёкояме... или кто там из управы приедет...
Молодая хозяйка в самом деле очень быстро справилась с приготовлением ужина для всех домочадцев, а фигурки из овощей и фруктов, старательно вырезанные Рэйко-тян, сделали этот ужин вполне праздничным. Старик Хироми коротко объяснил вернувшемуся с работы сыну, в чём дело, и тот тоже с благодарностью поклонился необычному гостю, прежде чем все сели за стол. За едой говорили только о еде, Ино искренне хвалил кулинарное мастерство Сатоко-тян и не забыл уделить внимание девочке, которая обязательно вырастет такой же умелой хозяйкой.
– Если только не пойдёт волонтёром в отряд скаутов, – пробормотал себе под нос Хонго-старший, чем вызвал улыбку у хаданца.
– У неё вполне бойцовский характер, – кивнул он, принимая из рук Сатоко чашку с ароматным чаем. – Дух авантюризма, свободолюбие, бесстрашие... Родись она мальчишкой, кто знает, куда бы привели её такие черты в характере. А так... из неё может получиться учёный-исследователь, полевой врач, спасатель... но только не обычная домохозяйка, увы. Мне кажется, вы и сами это чувствуете...
Супруги Хонго кивнули почти одновременно, мать при этом сокрушённо вздохнула, но тут же улыбнулась гостю, а отец невольно покосился на своего отца. Дед Хироми чуть заметно сощурил глаза, делая вид, будто бы его прошлое тут ни при чём. Рэйко смотрела на шамана, приоткрыв рот – никогда ещё взрослые не говорили о ней так интересно. Не мусолили надоевшие темы про школу и помощь по дому, а будто бы приоткрыли ей далёкое-далёкое будущее, где она – восторг да и только! – могла бы получить настоящую крутую профессию.
Туман начинает приближаться. Не затягивай прощания, Ино.
– Спасибо за вкусный ужин и приятную компанию. К сожалению, я вынужден покинуть ваш гостеприимный дом. Мне не стоит сердить полицию... сами понимаете. Меня там уже ждут с машиной и служебной собакой, – бродяга улыбнулся, поднявшись из-за стола. Поклонился всем членам не самой обычной семьи и направился к выходу.
– Мы вас проводим, – Хироми тоже встал и сделал знак сыну, чтоб следовал за ним. Уже в дверях трое мужчин услышали звонкий голосок Рэйко.
– Мам, а когда я вырасту, то стану спасателем! И буду спасать людей, как Ино-сан!
Несколько полицейских и небольшая группа любопытных соседей, стоявших перед домом Хонго, были немало удивлены тем, что трое мужчин, вышедших из дверей, одинаково весело улыбались. Однако же, лица двоих сразу посуровели, когда их осветили сине-красные вспышки патрульных машин. Но странник в белых повязках продолжил безмятежно улыбаться. Только негромко сказал:
– Если вы поддержите её увлечение, то она и правда станет очень хорошим спасателем и принесёт обществу существенно больше пользы... – "Чем некоторые из вас", – осталось висеть в воздухе. Старый якудза лишь дёрнул уголком губ, делая вид, что его этот не озвученный намёк не касается.
– Иноуэ Коджи, вы задержаны по распоряжению начальника полиции города Одавара. Сдайте оружие и не оказывайте сопротивления, – раздуваясь от важности, громогласно объявил сержант Ёкояма.
– У меня нет оружия, – пожал плечами шаман.
– Ваш посох, – обвиняющим  жестом указал полисмен.
– Это не оружие. Это музыкальный инструмент. Пожалуйста, не повредите его при осмотре, – Ино плавным движением протянул ему бамбучину странной формы на раскрытых ладонях, будто хрупкую скрипку. Сам Ёкояма не взял посох, но кивнул подручному, и тот зачем-то упаковал рейнстик в большой пластиковый мешок.
– Личные вещи тоже сдайте.
– Сержант Ёкояма, по какому обвинению вы задерживаете Иноуэ-сана? – не сдержал любопытства дед Хонго. – Ведь не за бродяжничество же на него написали ориентировку.
– В главном управлении Йокогамы на этот счёт есть вся информация, – важно ответствовал офицер. Дождался, пока хаданец передаст свой рюкзак и циновку другому полисмену, и достал наручники. – Руки вперёд.
– Э, Ёкояма, ты палку-то не перегибай, – тут же одёрнул его старый якудза. – Я законы знаю. Если человек не убегает и не оказывает сопротивления, то "браслеты" на него можно надеть только по решению суда.
Маленькая толпа зевак одобрительно загудела, а сержант едва не скрипнул зубами. Ему очень хотелось сделать всё, как в фильмах про крутых полицейских, но... пришлось убрать наручники обратно, в поясной чехол. Он хорошо знал, что якудза не бывают бывшими. И что стоит только Хонго-сану сделать один-два визита по нужным адресам, как офицер Ёкояма пробкой вылетит на улицу – и не сможет устроиться на хорошую работу ни здесь, ни в соседних городках.
По его знаку двое простых тачибанов усадили бродягу в машину, и через пару минут Правобережная улица погрузилась в ночную тьму, едва разреженную редкими фонарями.
Мы слышали в его мыслях что-то про убийство. Вот это номер. Такого на нас ещё не вешали... м-да... То-то туман такой кровавый. Видимо, угроза не лично нам... а кому-то важному для нас... Интересно, кому бы это? Зря, наверное, мы не навестили твой родной дом. Нужно было хотя бы сплетни послушать, нэ... Ну да что уж теперь. Всё на свете знать невозможно – голова лопнет. И так ещё нам повезло, что у тебя хорошая память, и во сне ты быстро восстанавливаешься. Да-да, и в воде тоже. Но что-то  сомнительно, что нам сейчас дадут спокойно поспать... не говоря уже о мытье. Придётся потерпеть...
Вопреки опасениям внутреннего комментатора, полисмены обращались с задержанным медиумом вполне бережно. То ли из-за суеверного страха, то ли в самом деле поняли, что этот человек не доставит им особых хлопот, не станет буянить или пытаться убежать. Словно бы душевное спокойствие хаданца передалось и им, вызвав уважение, – и в камеру предварительного содержания его провели без тычков и понуканий. Даже Ёкояма ничего больше не сказал, молча лелея свою досаду, но всё ещё надеясь на продвижение по службе в связи с этим делом.

Мон – название суммы в десять тысяч йен
Тонкацу – жареная свинина
Мононокэ – мстительный дух, полтергейст, обычно привязан к месту или преследует конкретного человека
Хаконэ-дзиндзя – синтоистское святилище в префектуре Канагава
Бакэ-нэко – кошка-оборотень в японском фольклоре
Кицунэ – лисица-оборотень, наиболее хитрый и коварный персонаж мифов и легенд
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:08 | Сообщение # 9 Рыбы
Как же бесят все эти бездушные электронные машины! Все эти новые компьютеры, факсы и телефоны! Ничегошеньки из них не узнать, блин!.. Из-за них и из-за быстрых автомобилей с мотоциклами порой так сложно что-то предугадать заранее. Не говоря уже о самолётах и поездах. Так всё мгновенно меняется – и не всегда есть возможность слинять в кусты. Ладно... успокаиваемся... гнев нам сейчас только мешает трезво мыслить. Информацию мы сможем узнать обычным способом, ведь сообщения с компьютера всё равно читают люди... а они для нас – открытая книга. Особенно, если мы с ними уже знакомы. Повезло.
Старший инспектор Сугимото как раз был в управе на дежурстве и знал, кого привёз в этот поздний час Ёкояма. В отличие от патрульного сержанта, он читал более подробную ориентировку, в которой говорилось о причинах розыска бродячего шамана. И причины эти очень не понравились офицеру. Поэтому он решил воспользоваться своим служебным положением и лично расспросить задержанного – до того, как к нему приедет следователь из прокуратуры Йокогамы.
– Добрый вечер, офицер Сугимото, – улыбнулся странник вошедшему.
– Ещё раз здравствуйте, Иноуэ-сан, – суховатым тоном ответил тот. Дождался, пока дежурный прикроет за ним дверь, привычным движением поставил возле себя раскладной стульчик и сел, хмуро глядя на земляка. – К сожалению, не могу разделить вашего мнения насчёт этого вечера. Против вас выдвинуты очень серьёзные обвинения... поэтому я вовсе не рад... видеть вас здесь.
– В чём же меня обвиняют? – Коджи успешно сделал вид, будто ещё не догадывается.
– Я не могу сказать... до приезда следователя. Это нарушит протокол следствия. Но... я бы хотел...
Офицер замолчал, не зная, как сформулировать вопрос, чтобы не раскрыть подозреваемому тайну следствия раньше времени. Это ведь могут расценить как деструктивное вмешательство в чужую работу. Однако, шаман сам разрешил его проблему.
– Я понимаю ваши чувства, Сугимото-сан. Мы с вами земляки... и вы были обо мне хорошего мнения... за что я вам очень благодарен, – он привстал со своей лежанки и степенно поклонился старшему. – И я вам даю своё слово, что я не совершал ничего противозаконного... кроме бродяжничества и временных подработок без официального трудоустройства. Мои руки чисты от неправедно пролитой крови. Иначе мой дар покинул бы меня.
Секунд пять Ясуо сидел, замерев, вслушиваясь в своё сердце... а потом с облегчением выдохнул, доверяя словам Иноуэ. Но всё же не преминул попросить доказательств.
– Я слышал, что вы делаете очень много... эм-м... разных вещей в своей практике, – чуть прищурив один глаз, начал старший инспектор. – Едва ли не весь диапазон от строго научной педагогики и психологии до предсказаний будущего и гипноза. Это так?
– Вы хотите убедиться, что мой дар не пропал? – мирно улыбнулся на эту хитрость Ино. – Время позднее, я весьма устал за этот день, поэтому ничего особенно сложного не смогу вам представить. На гипноз вы сейчас не поддадитесь... да и посох у меня забрали...
– А что, меня можно загипнотизировать? – удивился полицейский.
– Можно. При некоторых условиях. Сейчас меня хватит только на небольшое ментальное вмешательство. Назовите любое время сегодняшнего дня... и позвольте взять вас за руку – и я смогу сказать, что вы делали в этот момент.
Сперва офицер насмешливо приподнял бровь, потом хмыкнул.
– Это слишком просто, ведь мой день подчинён рабочему распорядку. Впрочем... был сегодня один момент... ано... где-то за полчаса до звонка от Ёкоямы насчёт вас.
Камера была совсем маленькой, Коджи почти не пришлось тянуться, чтобы взять протянутую ему руку за запястье. Мягким движением большой палец скользнул в образовавшуюся щёлочку между рукавом летней куртки и краем форменной перчатки полисмена, профессионально придавил живчик. Ино прикрыл глаза, сосредоточившись, чтобы выслушать пульс и осторожно вторгнуться в чужое ментальное пространство... А через двадцать секунд их руки так же легко разъединились.
– Сегодня... примерно за полчаса до звонка сержанта Ёкоямы, – не открывая глаз, тихо сообщил шаман, – вам позвонила мать. Чтобы пригласить на свадьбу вашей сестры... с которой вы так и не наладили отношения. Вы не хотели туда идти, ведь это будет выглядеть... капитуляцией... Мать настаивала, и от волнения у вас опять пошла носом кровь...
– Достаточно! – резко оборвал монотонную речь старший инспектор. Он даже привстал от избытка чувств, в которых смешалось удивление и возмущение. – Откуда ты это узнал?! Кто тебе рассказал?
– Наши ками, незримо присутствующие возле нас и в окружающей природе, знают всё. А я умею спрашивать, слушать и слышать их, – медиум смотрел ему прямо в лицо тяжёлым взглядом. – Но это требует от меня немало собственных душевных сил... поэтому я обычно не сотрудничаю с полицией. И кочую из города в город, чтобы те, кому я помог таким нестандартным способом, не смогли заставить меня работать в их интересах... пожизненно. К тому же, есть и те, кто захочет избавиться от меня... чтобы я случайно не узнал о них лишнего. Понимаете, Сугимото-сан?
– Да... да, понимаю, – Ясуо постепенно успокоился после первого впечатления и снова сел, выдыхая. – Извини... за эту вспышку, Ино-сан. В такое трудно поверить... даже когда столкнёшься напрямую. Я обещаю, что эта информация останется между нами, – добавил он, сомкнув ладони перед лицом.
– Мне думается, я бы мог помирить вас с сестрой... если бы у меня была возможность поговорить с вами и с ней о том давнем инциденте. Ками шепчут, что вы оба страдаете в разлуке, но гордость стоит между вами бетонной стеной, – после небольшой паузы снова заговорил странник. Офицер грустно покивал и машинально поднёс ладонь к лицу, проверяя, не закапало ли опять. – А насчёт этих кровотечений – обязательно сходите к врачу. Операции по исправлению носовой перегородки сейчас гораздо дешевле, чем были в начале практики. Немного придётся потерпеть – но зато вы перестанете так страдать от этого недуга. Ваши частые простуды и быстрая утомляемость тоже связаны с этим.
– О... – снова вытаращился на шамана Сугимото. Осторожно потрогал свою переносицу и медленно кивнул. – Спасибо за совет, Ино-сан. А по поводу сестры... я и сам могу с ней поговорить. Время до свадьбы есть, я съезжу в Хадано на следующих выходных – и это не будет выглядеть капитуляцией. Мы с ней уже взрослые люди... и сумеем поговорить спокойно. Наверное.
– Весьма одобряю ваше решение, офицер Сугимото, – улыбнулся Ино. Сдержанно зевнул, прикрыв рот рукой. – Извините.
– Ох, это ты меня извини, – спохватился Ясуо, глянув на часы. – Отбой совсем скоро, следователь приедет рано, а ты и так устал. Ещё я тут... со своим любопытством. Спокойной ночи, Ино-сан. Я распоряжусь, чтобы тебе не мешали, а то у нас... всякое бывает... в ночную смену, – чуть смущённо добавил он. – Отдыхай.
– И вам доброй ночи.
Этот порядочный, он трепаться не станет, мы видим. Так что не переживай, что пришлось ему довериться. Спи, Ино-кун, завтра будет тяжёлый день... и чтобы это предсказать, не нужно быть медиумом. Эх... опять наш инструмент будут разбирать, блин. А мы тебя предупреждали, что он выглядит, как оружие... Ладно, не будем снова ворошить, нам тоже нравится твоя "музыка дождя". Спи. Вроде бы ночь и правда будет спокойной...
Без привычных вещей рядом засыпать было чуть труднее, несмотря на усталость. Бродячий психолог старался ни к чему не привязываться, но посох с "музыкой дождя" внутри он давно уже считал частью себя. И опять испытывал неприятное чувство потери, будто бы лишился одной из рук...

* * *

Первую зиму своих странствий начинающий медиум провёл на Кюсю, в Кумамото. Он давно хотел побывать там, и вот теперь бродил по маленьким городкам и посёлкам префектуры в поисках подработок. За прошедшие после побега из дома три месяца он заметно похудел, но при этом окреп, путешествуя пешком и зарабатывая физическим трудом. И даже повреждённая в сентябре рука уже не беспокоила, восстановилась нормально.
Тебе нужен свой инструмент. И мы знаем, какая тропинка приведёт тебя туда, куда нужно. Пока светло, перевалим через эту горушку и зайдём в Таноуру. На ночь глядя, конечно, никто нас не пустит ночевать, так что поищем какой-нибудь сарайчик, но уже завтра есть шанс попасть в правильное место. Шевелись, маленький лентяй. Нет, ты ещё маленький, семнадцать лет не возраст для шамана. Тебе ещё учиться и учиться. Так что топай, не бухти.
На самом деле, Коджи шагал молча, но мысленный советчик частенько обращался с ним, как с несмышлёнышем. Давно прошли те времена, когда маленький мальчик пытался заткнуть этот голос в своей голове пальцами, подушкой, ватными затычками и наушниками с громкой музыкой. В средней школе остались последние попытки спорить с этим навязчивым собеседником – он всегда оказывался прав. И только попробовав медитировать на природе, Ино заметил, что в это время внутренний комментатор молчит, словно бы тоже любуется закатами, рассветами и бегущей водой.
Новой маленькой победой для него стала тишина в голове во время еды. Бубнёж прекращался, чтобы юный медиум мог спокойно поесть, ведь ему теперь нечасто удавалось раздобыть нормальной горячей еды.
Переночевав на охапке сена под самой крышей старого дровяного сарая, парень позавтракал остатками жареного риса и дошёл до безымянного ручейка, чтобы попить и умыться перед поиском работы. Две белые повязки, которыми он разжился во время путешествия, он пока убрал в рюкзак, чтобы не привлекать лишнего внимания. Шёл, выбирая узкие тропки вдали от жилья – сегодня ему были не нужны случайные встречи и лишние задержки.
Этот дедок – очень опытный мастер, умеет делать из дерева и бамбука всё... или почти всё на свете. Зонты и веера, мебель и посуду, игрушки и сувенирные головоломки... и, конечно, всякие народные музыкальные инструменты. Поработаешь у него хотя бы неделю... а если повезёт, то и на месяцок задержимся тут. Здесь направо. Традиционный инструмент шамана – тайко или бубен, это все знают. Но, возможно, у этого мастера ты найдёшь что-то такое, что подойдёт тебе лучше.
Миновав многочисленные теплицы и открытые поля, Ино по просёлочной дороге шёл на юг, постепенно сворачивая в сторону бухты Таноура, пока не нашёл дощатую дорожку, ведущую на лесистый холм. Резная табличка из потемневшего от времени дерева гласила, что в той стороне, на отшибе, находится мастерская Моримото Кейташи. Кроме имени на ней ничего больше не было – в знак того, что и так все знают, кто это и чем он занимается.
Первое, что бросилось в глаза путнику – мусор, ветки и листья, усыпавшие прочные деревянные доски тропы. Недавно, перед самым Рождеством, здесь прошёл небольшой тайфун, который бывший школьник пережидал в другом городке префектуры, удачно заработав денег на ночлежку. Поэтому он сперва не придал особого значения этому беспорядку – мастер-то пожилой, наверное, ещё не успел подмести дорожку. Но уже на середине подъёма на холм интуиция забила тревогу.
Стой! Подожди. Что-то тут не ладно... нужно сперва разведать. Сядь прямо тут, всё равно никого поблизости нету... мы быстро.
Парень машинально отпихнул в сторону одну из крупных веток и сел на корточки, чтобы немного помедитировать в лесной тишине. Но через пять минут незримый "разведчик" вернулся с донесением.
Что ж, этого следовало ожидать. Мастер Кейташи покинул этот бренный мир... где-то месяц назад. А его единственный наследник не слишком-то спешит распространять эту новость среди соседей. Потому и мы не сразу уловили изменения. Но... дело есть дело – нам нужен свой инструмент, а в этой мастерской есть всё для его изготовления. Да и наследнику помочь не помешало бы. Он парень-то хороший, рукастый, со временем может стать вполне достойным мастером. Идём, наймёмся к нему сперва в помощники.
– Доброе утро, уважаемый мастер, – подойдя к воротам дома Моримото, поздоровался Коджи. Дом был обширный, добротной старой постройки, окружённый едва ли не десятком пристроек и сарайчиков, в которых сушились и хранились материалы и заготовки для будущих изделий. – Хорошая погода для декабря, не правда ли?
Молодой человек лет тридцати, шедший из одного сарайчика в дом, удивлённо остановился, разглядывая невесть откуда взявшегося парнишку – на вид старшеклассника. Пожевав губу, он немного неуверенно кивнул и отозвался:
– Доброе... ано... да, вроде бы ничего так... погодка-то... Заходите во двор-то... Вы хотели что-то купить? – с ещё большим сомнением предположил он.
– Я слыхал, что к вам можно наняться в подмастерья, Моримото-сан, – канагавец подошёл ближе и вежливо поклонился. – Позвольте представиться – Иноуэ Коджи, я из Канагавы. Можно просто Ино. Я ищу разную работу – за еду и ночлег. Многое умею, легко учусь новому. Вы позволите мне поработать у вас?
– Э... я... ну... даже не знаю... – наследник мастера растерялся сперва, но потом пожал плечами. – Впрочем, дедушка наверняка взял бы вас в помощники... он часто так делал, когда было много заказов. Вот только... у меня-то заказов нет совсем. Всем нужны только изделия моего деда. А я рядом с ним – криворукий неумёха... увы. Я прожил с дедом почти двадцать лет... но так и не постиг даже десятой доли его умений...
Разговорившись, двое присели на солнечной энгаве, и Кентаро, внук мастера Кейташи, как-то на удивление легко рассказал незнакомцу из далёкой Канагавы почти всю свою жизнь. Юный шаман очень хорошо умел слушать, поэтому вскоре знал самое важное: в этой мастерской он точно сможет сделать себе необходимый инструмент для своей работы.
– Отец-то мой не захотел с деревяшками возиться, уехал в большой город работать... Хоть и не рыбачил, но тоже пострадал от той истории с заводом "Тиссо", у него была болезнь Минамата. Он умер, когда мне было двенадцать лет, и с тех пор меня воспитывал дед. И вот... его нет... скупщики забрали почти всё, что было сделано им перед смертью... а на мои-то изделия и смотреть не захотели. Нет, Ино-кун, мне совсем не обидно. Я и сам понимаю, что мне до деда – как до луны. Вот, думаю, продать этот дом и землю... да и уехать куда-нибудь... работать на завод.
– Твой дед расстроился бы, – покачал головой гость.
– Эх... это да... я тоже так думаю... Но что мне делать-то? Никаких сбережений он не оставил, кроме готовых изделий. Я получил за них деньги, да, но почти всё ушло на поминки и оформление бумаг с наследством...
– Он оставил тебе своё ремесло, которое всё ещё способно тебя прокормить, – уверенно сказал парень. – Сувениры, веера и зонты всегда найдут своего покупателя – уж для гайдзинов точно сойдёт. Это ты умеешь, нэ?
– Это-то умею. Не так, как дедушка, но всё же...
– Вот и хорошо. Начни с того, что сбавь цену... мм... на треть. Не больше, но и не меньше. Сработай партию разных товаров... штук по пять – и позвони тому из скупщиков, кто не успел взять дедушкиных изделий. Мне почему-то кажется, что он у тебя их с руками оторвёт.
– Знаешь, Ино-кун... а в твоих словах есть зерно истины-то, – впервые улыбнулся Кентаро и расправил широкие плечи, закалённые привычкой к физическому труду. – Пожалуй, я так и сделаю.
– А я буду тебе помогать. Для начала – давай-ка я подмету дорожку к дому. Её всю завалило мусором и ветками. Куда это годится, а?
– Давай. Метёлка и грабли есть в дровяном сарае. Они у нас, кстати, все именные, – хмыкнул наследник, поднимаясь и потирая руки, готовые к работе. – Первый – дровяной, там дрова, мусор и ненужные обрезки в печь, второй – ивовый, там ивняк для корзин сохнет. Третий – бамбуковый. Четвёртый – столярный... ну да это-то потом, ты, наверное, сразу не запомнишь всё. Тебе в первый, в общем. Ганбаттэ!
– Ганбаттэ!
Конечно, ему тут и поговорить-то не с кем, вот он и вывалил всю подноготную первому встречному. Жену бы ему работящую – и сразу бы стало полегче ему. Но нынче девчонки все вертихвостки, им подавай наряды да танцы... а чтоб в поле поработать – это ни-ни, маникюр же испортится. Пф. Впрочем, маменька у него ещё молодая вполне, хотя её здоровье тоже испорчено ртутью... но гораздо меньше, она вполне может ему помогать по хозяйству... если переедет сюда жить из Таноуры. Сейчас она здесь бывает по выходным, а так подрабатывает нянькой в разных семьях. Поговори с Кентаро на этот счёт как-нибудь вечерком... ведь ты-то не сможешь здесь остаться надолго...
День прошёл плодотворно, вдвоём с помощником дела у наследника мастерской сдвинулись с мёртвой точки. До этого он просто не видел смысла продолжать начатое дедом и бессистемно возился то с одной заготовкой, то с другой... Гость из Канагавы помог ему выбрать направление, подсказав, что выход из этого тупика есть. Увидев чёткую цель, Кентаро с энтузиазмом взялся за её реализацию, тем более, что руки его сами знали это дело.
– Ты напрасно сомневаешься в себе и своих умениях, – говорил ему за ужином Ино. – Твой дед вложил в тебя достаточно знаний и навыков, чтобы ты мог продолжить его дело. Мастерство придёт с годами, и имя ты сумеешь заработать себе не хуже, чем у деда... если будешь трудиться столько, сколько трудился он.
– Ох, Ино-кун... ты так мудро говоришь... Тебе точно семнадцать, а не сто семнадцать лет? – смущаясь, усмехался старший, глядя в свою тарелку.
– Могу паспорт показать. Я совсем недавно ушёл из дому, ещё мало что видел в дороге... но у меня есть интуиция, которая часто подсказывает мне нужные слова. Спасибо за ужин, ты хорошо готовишь, Кен-сан. Я тоже немного умею, так что завтра еду готовлю я, а ты делай, что у тебя по плану намечено. Хорошо?
– Ано... ладно. Да только у меня нету особого плана-то. Как-то так выходит... без деда я и не знаю, за что хвататься-то. Обычно он всегда говорил, что делаем сегодня, а что завтра.
– У него был ежедневник или тетрадь с записями? – канагавец уже убрал со стола посуду и сложил её в тазик, чтобы помыть, экономя воду.
– А ведь было что-то... ты прав. Сейчас поищу! – мужчина подхватился из-за стола и скрылся в одной из комнат дома.
Некоторое время Коджи слышал глухие постукивания сквозь звяканье посуды, потом почему-то надолго стало тихо. Подмастерье успел убрать вытертую насухо посуду в ящички, чтоб не разбилась, если вдруг тряхнёт, а из комнаты дедушки Кейташи не доносилось ни звука.
Ага... Это он нашёл дневник деда. Там для него длинное послание с инструкциями оставлено. Мудрый был старикан. Жаль, что мы не успели с ним познакомиться вживую. Но мы с тобой ведь медиумы, мы с этим дедом ещё пообщаемся. Его дух живёт в этих стенах и мебели, сработанной его руками, в инструментах и заготовках... это будет легко. Не трогай Кен-куна сейчас... пусть поплачет, пока никто не видит.
Подбросив ещё дров в печь под офуро, юный шаман сходил в просторный столярно-токарный сарай, где было спальное место для приходящих помощников. В одном из углов мастерской, отгороженном от рабочего пространства небольшой ширмой, лежал старый соломенный татами, покрытый более новой циновкой. На циновке уже лежал свёрнутый футон с некрашеным постельным бельём. В сарае вкусно пахло смолой и стружками, и гость несколько минут просто с удовольствием вдыхал эти ароматы... прежде чем взять пакет с чистым сменным бельём и вернуться на кухню.
Оттуда было слышно, как шумит вода в ванной, утекая сквозь щель в полу в сток. Хозяин дома мылся, поливая себя из ковшика горячей водой, и часто вздыхал, бормоча что-то себе под нос. Потом забрался в офуро и затих на несколько минут, согреваясь. После захода солнца воздух резко посвежел, с севера налетали порывы ветра, который вполне мог принести с собой дождь или даже снег.
– Может, ляжешь в доме, Ино-кун? – выйдя из ванной, предложил Кентаро. Сейчас по его лицу нельзя было сказать, что он недавно поливал слезами страницы дедушкиного дневника. – Ночь будет холодной... чай, не май месяц-то.
– В столярке хорошо, не холодно. Да и после офуро мне будет нормально, – улыбнулся кохай.
– Ну-ну.
Всё же, когда Коджи вышел из ванной, кутаясь в свой свитер, Моримото перехватил его по пути. Покачал головой и накинул ему на плечи большое шерстяное покрывало, которое нашёл во время поисков ежедневников деда.
– Только чихни мне завтра, – якобы строго пригрозил он помощнику и сам же улыбнулся тепло. – Хорошей ночи, Ино-кун.
– Спасибо, и тебе, Кен-сан.
Ишь, какой заботливый. Из него выйдет хороший отец, нэ. Мы уже сейчас видим двоих сыновей и одну дочку... а значит, наша помощь ему в самом деле пойдёт на пользу. И девчонка работящая найдётся, и ремесло его прокормит. Вон, как он сразу впрягся в работу, едва только перед ним встала конкретная цель. Ничего... понемногу он втянется и начнёт сам ставить себе цели, чтобы достигать их. А нам пора спать... точнее, пора бы уже напрямую пообщаться с дедом Кейташи. Очень интересно, что он тебе посоветует...
Рано утром хаданец уже был на кухне, кашеварил на двоих, стараясь не пересолить и чтобы не подгорело. Он был задумчив, потому что узнал во сне много нового о необычных музыкальных инструментах, которые умел делать мастер Кейташи. И даже внутренний голос молчал... словно бы соприкоснулся с мудростью большей, чем собственная. Такое уже было однажды, когда Иноуэ только исполнилось двенадцать... и та встреча произвела на него очень глубокое впечатление.
Заспанный хозяин дома заглянул на кухню, молча махнул рукой помощнику и свернул в ванную, чтобы умыться. Оттуда он вернулся уже чуть более бодрым.
– Охайо, Ино-кун. Как спалось? Не замёрз?
– Охайо, Кен-сан. Я хорошо спал, спасибо за ночлег. А ты как?
– Эх... Давно со мной такого не бывало... Всё тело ломит, будто бы я всю ночь работал, а не отдыхал. Впрочем... я и правда работал во сне-то... с дедом... в четыре руки... будто в детстве, когда он меня учил ещё. – Кентаро сел за стол, ещё раз потёр помятое лицо широкими мозолистыми ладонями. – Мне раньше никогда такие яркие сны не снились... чтоб, прям, как наяву всё. Поем – и попробую сделать, как он показывал во сне. Спасибо за еду, – он придвинул к себе пиалу поближе, попробовал омурайсу. – М, а неплохо у тебя получается. Вкусно.
– На здоровье. Я рад, – рассеяно улыбнулся канагавец, тоже приступая к завтраку.
Ещё бы ему такое не приснилось! Он же так и уснул с дедовым дневником в руках. Не забудь сказать ему, чтоб не делал так больше. А если захочет получить совет от мира духов, пусть лучше возьмёт не дневник, а какой-нибудь инструмент деда... не острый... И не держит его в руках, а просто возле подушки положит. Ну что, будешь пробовать бамбук, нэ? Мы тебе тут не можем советовать наперёд. Сперва сделай на пробу... и проверь в деле. Сам поймёшь, твоё это или не твоё. Ганбаттэ.
День прошёл в хлопотах по хозяйству, но юный медиум успел поговорить с наследником мастера о важных вещах. Он не торопился сообщать о своих способностях в сфере контактов с духами, но сумел вывести разговор на нужную тему и дать пару советов – от лица своей интуиции. Кентаро в ответ задумчиво покивал, но не попытался расспросить неожиданного добровольца.
Пока ещё было светло, они вдвоём разбирали пристройку, где хранился бамбук разного сорта и качества и заготовки из него. Сухие бамбучины раскладывали по диаметру, а ещё зелёные переносили под стреху.
– Эту отнеси в дровяной сарай, – сказал будущий мастер, заметив, что Коджи вертит в руках слегка изогнутый обрезок бамбуковой трубки. – Экая кривулина. И зачем только дед её взял-то.
– Возможно, он хотел сделать из неё музыкальный инструмент, – негромко пробормотал шаман, поворачивая палку так и эдак. По высоте она едва доставала ему до плеча, а диаметр менялся к низу, примерно, от четырёх до семи сантиметров. – Не выбрасывай её, пожалуйста, Кен-сан. Если можно, я бы хотел попробовать... сделать кое-что.
– Бери, конечно, на что мне-то такая, – пожал плечами сэмпай. И снова пристально посмотрел на паренька.
Он весьма не глуп, как выяснилось. Уже начал догадываться. Но вроде бы настроен позитивно. Попробуй сперва на каких-нибудь обрезках, нэ. Вдруг что-то не получится с первого раза – испортишь такую необычную палку. Отложи пока в сторонку... перкуссионист. Забавное слово какое, нэ.
Следующие два дня подмастерье делал только сопутствующие работы, помогая новому мастеру упорядочить материалы и заготовки. Кентаро составил примерный план работ на неделю и записал его в пустой ежедневник, найденный в столе деда. Сверяясь с его старыми записями, он раскидал по месяцам те дела, что были связаны с сезонными заготовками материалов – и сам же почувствовал возросшую уверенность в своих силах.
– Закончу клеить бумагу на зонты – и возьмусь за веера. А после и до корзинок руки дойдут, – рассуждал Моримото за ужином. – Зря я сетовал-то, будто бы дедушка мне ничего не оставил, нэ. Вон, сколько материалов хороших запасено – только работай, не ленись. Так, ещё газ надо докупить, вот что, – он взял с полки свой ежедневник и вписал ещё один пункт. – Генератор, зараза, много жрёт, придётся поэкономить электричество-то. Завтра керосинки найду... и свечи где-то ещё лежат. Дотянем до получки-то, как отец говаривал. Хорошо, что ты пришёл, Ино-кун. С тобой-то мне сподручнее стало, – Кен тепло улыбнулся кохаю. – А завтра маменька придёт, еды вкусной принесёт, так что ты не готовь ничего.
– Покажи мне, пожалуйста, инструменты для работы с бамбуком, – попросил юный медиум. – Я хочу потренироваться на старых обрезках сперва, ничего не испорчу из заготовок.
– Что задумал-то? Скажешь, нэ? Я хоть помогу чем-нибудь, – молодой мастер смотрел очень серьёзно... так что отмалчиваться дальше Коджи не стал.
– Хочу сделать из той бамбучины "музыку дождя", рейнстик.
– Вон что. Дед такие штуки тоже делал... и вроде бы, на чердаке я видел недавно одну такую. Хочешь – возьми её себе.
– Я бы хотел на неё посмотреть сначала. Можно?
– Можно. Сейчас поищу.
Пока помощник мыл посуду, Кентаро слазал на чердак и нашёл короткую бамбуковую трубку, внутри которой с тихим шелестом перекатывались какие-то сухие горошины. Мастер пару раз попереворачивал инструмент, послушал звук, хмыкнул себе под нос и спустился вниз, на кухню. Немного подождал, покуда канагавец уберёт посуду, и положил рейнстик перед ним на стол.
– Вот.
Ино тщательно вытер руки насухо и осторожно взял в руки "музыку дождя". Взвесил в руке, провёл пальцами по гладкой поверхности, явно покрытой каким-то защитным составом, осмотрел картонные заглушки на концах. Только потом медленно наклонил инструмент, чтобы семена посыпались вниз. Звук был тихий, но вполне узнаваемый, словно бы летний тёплый ливень зашелестел в листьях деревьев.
– Мм... хорошая штука, – покивал он сам себе... и слегка вздрогнул от голоса Кентаро.
– Нравится? Бери себе. Дарю.
– Спасибо, Кен-сан... но мне нужно самому сделать себе инструмент. Это очень важно.
– Ну, ясно с тобой всё. Значит, ты и правда шаман, – мужчина был очень доволен своей проницательностью.
– Я ещё многого не умею, но со временем стану настоящим шаманом, – не стал отпираться парень, продолжая пересыпать горошины внутри бамбука. – А ты теперь меня выгонишь?
– Нет, конечно, о чём ты! – удивился Моримото. – Как я могу выгнать человека, который так мне помог! Ино-кун... я не боюсь суеверий насчёт медиумов и прочих гадателей и я верю, что ты не причинишь мне зла своим присутствием. Мне дедушка-то во сне сказал, что ты настоящий шаман... хотя и мало ещё умеешь... Прям, как я, ага, – Кентаро подошёл ближе и дружески похлопал кохая по плечу. – Живи у меня, сколько захочешь, Ино-кун. Я буду рад помочь тебе, как ты помог мне. Разве ж я не понимаю, что именно ты вывел меня из тупика-то, в который я едва не упёрся. И уберёг от ошибки с продажей дома... и вообще. Может всё же ляжешь спать в комнате, а? Наутро-то снег обещали... заболеешь ещё, не дай ками.
– Не заболею, не переживай. Я крепкий, не смотри, что худой. Мне нельзя ночевать в нормальном жилом доме – к сожалению, кое-что из суеверий про медиумов правда. Но и твой дедушка прав – я пока ещё совсем слабый шаман и не наврежу тебе и твоему жилью. Обещаю.
Отложив "музыку дождя", Коджи поднёс ко лбу сложенные ладони. Мастер покивал и предложил закругляться.
– Давай тогда спать. Мы сегодня с тобой большую гору дел сделали, так что завтра-то немного отдохнём. Я покажу тебе приёмы работы со свежим и с сухим бамбуком, и ты потом сам пробуй. Доброй ночи.
– Доброй ночи, Кен-сан.
Ночью и правда было очень холодно,  но гость из Канагавы не замёрз, благодаря двум одеялам и душевному теплу хозяина дома. Ино ощущал его хорошее отношение к себе как дополнительный источник тепла – ничуть не хуже жаровни с углями. Перед рассветом выпало немного снега, который сразу же начал таять под лучами солнца. Парень вышел на свежий воздух и замер, греясь.
Хорошее место для зимовки, нэ... Наверное, через год вернёмся сюда опять, не будем искать другие варианты. И навыки работы с разными материалами тебе тоже могут пригодиться потом, так что учись, пока есть у кого. Кстати, Кентаро уже проснулся, поторопись с завтраком, не стой тут столбом. После этого займитесь практикой, а то к полудню явится его мамаша, не даст спокойно поработать. Та ещё балаболка. Постарайся не трепаться с ней особо, да и Кен-куну скажи, чтоб не выдавал тебя. А то мигом очередь из любопытных выстроится, знаем мы этих деревенских зевак.
Как ни странно, Моримото сам предложил подмастерью переждать визит своей матушки в бамбуковой пристройке. Он уже показал ему основы работы с бамбуком, а ближе к полудню заметно занервничал.
– Понимаешь, какое дело-то, Ино-кун, – немного смущаясь, начал объяснять старший. – Она у меня... как бы сказать... немного подозрительная... и вечно придумывает то, чего нет. Боюсь, что она может подумать... что-то неправильное... про нас с тобой-то. Одно дело, когда мы тут с дедом были, и он нанимал школьников на сезон заготовок... а тут... Хотя я никогда такого не думал даже! Честное слово! У меня и девушка есть... мм... была... Ну, не важно. Ты посиди тихонько, ладно? Она через пару-то часов перескажет мне все деревенские сплетни – и уйдёт.
– Хорошо. Только можно я термос с чаем возьму? – хмыкнул Коджи. Кентаро со смешком почесал в затылке и кивнул.
– А и возьми. И оставшиеся онигири тоже возьми. Интуиция твоя, скорее всего, права – не хватит маменьке двух часов-то.
В результате, юный шаман успел сделать целых три варианта пробников для рейнстика, прежде чем мастер позвал его в дом.
– Уф, ушла, наконец-то, – нарочито устало выдохнул он, вытирая лоб ладонью. – Я весь язык отболтал, объясняя, почему вдруг передумал продавать дедушкин дом и землю. Идём, поешь, пока не остыло. С новым годом, кстати. Я и забыл про него, представляешь? Как-то... не праздничное настроение-то было, сам понимаешь... Хорошо, маменька напомнила, да ещё вагаси принесла.
– И тебя с новым годом. Что же ты ей сказал? – улыбнулся канагавец, примерно уже зная суть.
– Да почти правду и сказал. Что, мол, дед мне приснился и велел продолжать его дело. Против такого-то аргумента даже у моей мамули не нашлось возражений. Суеверная она у меня... и хорошо, что я ей про тебя не сказал... ну, то есть, про твоё участие во всей этой мистике – она ж могла и в колдовстве тебя обвинить. Хотя никакого колдовства-то не было, ты просто дал мне дельный совет в нужный момент – вот и всё. Ешь, ешь, Ино-кун, а то у меня слёзы наворачиваются каждый раз при виде твоей худобы, – пошутил Моримото. – И вообще, что это за найм получается, когда ты работаешь гораздо больше, чем ешь. Или не вкусно?
– Вкусно, Кен-сан. Твоя матушка хорошо готовит, с душой. Да только мне не стоит привыкать к обильной пище, – спокойно пояснил бродяга. Кентаро покачал головой, но настаивать больше не стал.
– Ладно. Тогда показывай, что ты там намастерил.
Вернувшись в бамбуковый сарай, двое обсудили пробные заготовки, которые различались количеством и расположением внутренних перегородок-резонаторов. Старший принёс из дедовых запасов мешочек мелких сухих горошин, и все три конструкции были проверены в деле.
– Эти-то трубки короткие, их легко сделать ровными внутри, убрать природные перемычки в коленных узлах. А вот с длинной палкой своей ты намучаешься, нэ. Но у деда где-то были для таких целей сверло с коронкой и круглый надфиль, которые он приматывал к длинной ручке. Ща поищу.
К вечеру Коджи перетёр последнюю перемычку в своём будущем посохе, оставив лишь одну, самую нижнюю, чтобы не ставить потом искусственную заглушку. Это дело оказалось весьма утомительным, но юный шаман не жалел усилий, пойдя по более сложному пути – ведь гораздо легче было бы пробивать естественные перемычки с двух концов посоха. Поперечные палочки для создания звука капель он решил ставить по спирали с небольшим шагом, как в модели молекулы ДНК. От гороха отказался, так как эти семена со временем могли распасться на половинки, испортив звук. Нужны были круглые и твёрдые цельные семена, но зимой их было труднее найти и собрать.
– Ты решил сегодня тут заночевать, нэ? – заглянул к нему Кентаро перед закатом. – Идём-ка есть, завтра продолжишь. А я уже веера доделал – пять штук как раз получилось. Вот, знаешь, – поделился он за ужином, – никогда раньше я во всю эту мистику-то не верил... ну, разве только в детстве, когда ба рассказывала страшные сказки и истории про ёкаев... А сейчас... будто бы слышу, как дедушка мне на ухо подсказывает, как правильнее сделать, чтобы вышло не просто хорошо, но и аккуратно, и красиво. Или вот... беру в руки малознакомый инструмент – и сразу же вспоминаю, для чего он, как им пользоваться-то... Раньше такого не было, я ничего не чувствовал... кроме боли от потери. Теперь я точно знаю, что дед рядом, что он мне помогает.
Ино молча кивал, не мешая наследнику мастера Моримото выстраивать свой мир заново, устанавливая его границы и нормы. Он видел, что Кен-сан обладает сильными чертами характера и теперь уже не пропадёт по жизни.
– Да, твоя мама очень вкусно готовит... куда нам с тобой до неё, – обронил он как бы вскользь, собирая посуду со стола. – Жаль, что она не живёт тут постоянно – а то помогала бы по хозяйству и готовила... а ты бы только работал.
– Ой, она такая болтушка, это что-то! – помотал головой хозяин дома. – Я от её болтовни так устаю...
– Конечно, ей надо тебе за целую неделю новости рассказать, вот она и болтает без умолку все два-три часа, что гостит у тебя. А если бы она тут жила и видела тебя каждый день, то все её сплетни умещались бы в четверть часа за ужином. Как думаешь?..
Пару минут на кухне было тихо, только плескалась вода в тазике и позвякивала посуда в руках помощника. Потом Кентаро побарабанил пальцами по столу и отозвался:
– Она там, в Таноуре-то, комнатушку снимает... деньги на это тратит. А ежели отсюда будет ездить на автобусе... то, пожалуй, экономнее выйдет – ведь не каждый день её зовут в няньки-то. И потом, она сама мне пару раз намекала, что устала от городского шума, но только ей, мол, боязно снова менять свою жизнь-то. А ежели я сам ей предложу... и помогу переехать – так она, скорее всего, согласится, нэ.
Бросив эти "зёрна" на благодатную почву, начинающий психолог мысленно улыбнулся. Получилось изящно – так, словно бы человек сам принял это решение.
Так и нужно делать, да. Очень часто бывает достаточно какого-то намёка, пары слов, чтобы подтолкнуть колеблющегося человека к тому или иному решению. В твоих книжках по психологии есть кое-что близкое к истине... просто термины забугорные нам не нравятся. Все эти "депрессии", "гиперкомпенсации", "стрессы" и прочие "обсессии"... Да-да, мы знаем, что в нашем языке таких понятий раньше просто не было, и все психические отклонения приписывали воздействию ёкаев и аякаши. Мы с тобой, кстати, по их терминологии тоже те ещё психи. И где-нибудь в Европе или в Штатах нас могли уже подвергнуть экзорцизму или вовсе сжечь за колдовство. Хех. Ладно, ложись-ка спать, уже поздно. Нет, с посохом мы тебе подсказывать не будем – тут ты сам должен придумать. А теперь спи.

Болезнь Минамата – комплекс симптомов при отравлении соединениями метилртути

Ганбаттэ – призыв "За работу!" или "Трудись!". Просторечный вариант: гамбарэ – вкалывай!

Омурайсу – омлет с жареным рисом

Вагаси – традиционные японские сладости
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:08 | Сообщение # 10 Рыбы
В ту ночь хаданцу снова приснился мастер Кейташи и подсказал, что неподалёку есть засохшая акация, на которой осталось достаточно нераскрывшихся стручков с семенами. С других-то деревьев они давно уже осыпались и смешались с землёй, а эти остались висеть, и даже недавний тайфун не смог их стряхнуть. А плотная кожистая оболочка семян не даст им развалиться на половинки.
Поэтому после завтрака Коджи запасся небольшим полотняным мешочком и длинной палкой с крюком на конце – нагибать высокие ветви акации, – и отправился к реке Тауре. Поскольку школьные ботинки, в которых он ушёл из дома, почти совсем развалились, не выдержав трёх месяцев непрерывного использования, пришлось надеть деревянные гэта, которые ему выдал Кен-сан. И мастер оказался прав, потому что за пределами двора, открытого солнцу, земля была покрыта инеем. Парень хорошо запомнил дорогу, показанную ему духом Моримото-сана во сне, поэтому без особого труда отыскал среди холмов у реки несколько высоких акаций, одна из которых засохла. Он осторожно нагибал тонкие ветви, чтобы семена не просыпались на землю, срывал сухие стручки и складывал их в мешок, привязанный к поясу.
Урожай был довольно скромным, но шаман прислушался к совету старого мастера – тот уверял, что даже для длинной трубки не нужно много семян, ведь они будут давать звук на протяжении всего пути от основания к верхушке и обратно, стукаясь о стенки бамбука и о поперечные палочки-резонаторы. К тому же, если насыпать слишком много наполнителя, то посох станет тяжелее, с ним будет не так комфортно шагать по извилистым дорогам страны.
К тому времени, когда юный медиум вернулся в дом, небо заволокло плотными тучами и в воздухе закружились редкие снежинки. Кентаро заставил своего помощника выпить чашку горячей имбирной воды из термоса и отправил на кухню топить печь перед обедом.
– Ну, ты совсем как монах какой-то, ходишь чуть не босиком по снегу, – возмущённо бормотал сэмпай, хотя и видел, что гость пришёл румяный с морозца и ничуть не был похож на замёрзшего. Сам мастер в такую погоду предпочитал сидеть дома и работать возле печи. Для таких случаев на кухне был обустроен угол с небольшим верстаком, где можно было сидеть и немного мусорить, но так, чтобы это не мешало приготовлению пищи. Моримото перетащил туда изрядный пук ивняка и продолжил плести корзину, начатую утром.
– Спасибо за заботу, Кен-сан, – с улыбкой отозвался Коджи, растапливая печь снова. – Наверное, без твоих гэта я бы и правда замёрз. А так – нормально было. Не переживай.
Он принёс свою заготовку и, пристроившись рядом, начал высверливать аккуратные дырочки для перегородок в заранее размеченных местах. Тонкое ручное сверло, похожее на штопор для винных бутылок, было очень удобным, как и прочий инструмент в мастерской Моримото-сана, так что дело ладилось легко, словно бы само. И до обеда Ино успел проделать все необходимые отверстия.
Доев вкусные паровые котлетки с рисом, двое продолжили свою работу. Подмастерье сам сварил хороший клей и принялся устанавливать на места лучинки разной толщины из того же бамбука, хорошенько проклеивая каждую дырочку, чтобы внутрь не попадала влага. Ведь в отличие от обычного рейнстика, его посох будет путешествовать с ним не в чехле и не в футляре.
– Я дам тебе кусок воска, растопишь его и промажешь свою палку сверху донизу, чтоб не отсыревала в дороге. Боюсь только, сотрётся она у тебя быстро у основания...
– А я специально снизу оставил место, чтобы можно было сделать вставку – и заменять её, когда она сотрётся, – канагавец доклеил последний резонатор и взял короткий обрезок бамбуковой трубки, чтобы вставить его в нижний раструб посоха. Снова вынул, обмазал клеем и установил сменное "копытце" на место.
– Это ты хорошо придумал, нэ, – одобрил мастер. Звонко щёлкнул секатором, отрезая лишние хвостики ивняка и приподнял лёгкую и прочную корзинку на ладони. – Готово. Ещё одну сегодня сделаю и две завтра – и буду щепать лучинки из бамбука. Дедушка такие коробочки классные из них делал – я тоже хочу... пока не забыл.
Ужинали остатками матушкиной стряпни, потом Коджи топил печь под офуро и попутно лущил стручки акации. Насыпал семена на небольшой поддон и оставил возле печи сушиться. Посох, пропитанный воском, был почти готов, не хватало лишь наполнителя и какого-то набалдашника, чтоб не затыкать верхнее отверстие обычной пробкой из картона или коры. Посоветовавшись с Кентаро, Ино решил сделать небольшой полый шарик, сплетённый из того же бамбука, чтобы он стал дополнительным звукоусилителем для "музыки дождя".
Утром мастер показал помощнику, как щепать плоскую соломку из свежих бамбуковых стволов, а сам продолжил плести корзинки из лозы. Из-за холодной погоды двое сидели на кухне и рассказывали друг другу истории из жизни. Под эти неторопливые повествования монотонное дело спорилось гораздо лучше.
– А вот ещё дедушка рассказывал, как к нему приезжали раз иноземцы. В его времена-то всех их называли "голландцы", хотя там были разные народы: и англичане, и русские, и испанцы. Что-то им очень нравилось, а что-то они даже в руки не брали – мол, у нас и дома-то такого товара завались. Но вот, выбрали они себе товары по душе, стали торговаться. Через переводчика, конечно, хотя дед мал-мало по-английски знал. И понял он, что они, как это водится у торгашей-то, хотят скупить весь товар за бесценок, как нынче говорят – оптом. И объясняют ему, что они ведь потратили деньги и время, наняли толмача, да приехали к нему сами в этакую глухомань... а потому он им должен непременно уступить в цене. Ведь они, мол, так много сразу берут товара – и этих денег мастеру хватит на целый год. Дедушка-то хоть и молодой ещё был, но уже многое в торговом деле понимал. Он был согласен немного уступить, но не половину стоимости же, как они хотели. Вот только вежливость не давала ему выгнать их с такими предложениями-то. Нужно было что-то быстро придумать, а иноземные купцы шумят, галдят, между собой о чём-то спорят на чужих языках... сложно было сосредоточиться, да. Так бы они его и оставили бы – и без товара, и без нормальных денег, – но тут сама судьба вмешалась. Ками помогли, да. Вот, значит, после оплаты стали торгаши купленное в баулы укладывать да в узлы завязывать – так-то ничего тяжёлого там не было, просто объёмное: веера да зонты, свирельки да дудочки, кошельки да ящички из бамбуковой соломки, подставки да цветные коврики из камыша... Токарного-то станка дед ещё не завёл себе. А дети уже были – старший сын, отец мой, восьми лет, и дочка, ей ещё и пяти лет тогда не было. И вот, отцова сестра отчего-то решила подойти к товарам, не испугалась даже чужаков с громкими голосами. Стала трогать нарядные веера и коврики, что-то лопотала на своём птичьем языке... Дедушка говорил, что она почему-то долго не умела нормальные слова произносить, всё на каком-то своём языке изъяснялась... певуче так, будто и правда неведомая птица. Иноземцы-то её не отгоняли, посмеивались над маленькой дурочкой... и были так довольны собой, тем, что облапошили деревенского простачка. А дед-то мой оказался вовсе не так прост. Смекнул он тут, как можно это дело с дочкой обернуть, выбежал из дому, весь всклокоченный, схватил дочь и куда-то быстро её унёс. Тут-то перестали жадные купцы посмеиваться, начали теребить толмача своего – мол, что это тут произошло сейчас? А тот, может, и понял, да сделал вид, будто не знает, пошёл у мастера спрашивать. Ну, дед сперва в отказ – мол, да ничего тут такого, просто дочка моя не от мира сего уродилась... Потом он, якобы, признался переводчику, что у девочки его дурной глаз, отчего они её обычно прячут при гостях-то. Ведь если она на что посмотрит или потрогает, та вещь быстро испортится, сломается, да ещё и вред хозяину причинит. И попросил дед толмача, чтоб он его купцам не выдавал, а то как бы те от сделки не отказались. Тот головой-то покачал-покачал – вроде как пообещал... да кому-то из них всё же шепнул пару слов. А дальше было так. Купцы над этими суевериями громко посмеялись – и принялись таскать узлы да баулы к дороге, где их телега ждала. Но те вещи, что моя тётка потрогала, они так и оставили на дворе, не вернулись за ними. Хоть и не половина, но больше четверти товаров остались у мастера, и он их потом продал по нормальной цене своим обычным покупателям. Потому что на самом деле никакого дурного глаза у тёти моей не было. Вот так-то. И корзинка пятая готова. Давай-ка обедать, Ино-кун.
– Хорошая история, нэ. Твой дедушка большой молодец был.
После обеда из простых, но сытных блюд, Кентаро начал плести шкатулки из уже готовой соломки, а Коджи продолжил расщеплять бамбук и вспомнил ещё одну историю.
– Уже в средней школе я взялся читать научпоп по психологии. В основном, это были переводы западных авторов, которые писали о случаях из своей практики. Помню, я тогда очень удивлялся тому, что в западном обществе возникают такие необычные проблемы, о которых у нас и слыхом не слыхивали. Сейчас-то я начал понимать уже чуть больше и вижу, что у нас в больших городах тоже случаются такие... кризисы в отношениях между людьми. Но тогда, конечно, мне многое было ещё не понятно. Но вот проблемы у детей школьного возраста, как оказалось, по сути своей совпадают у них и у нас. Тоже не всё, но многое: агрессия между группами, травля слабых и не таких, как все, бойкотирование, влюблённости и предательства... а ещё невмешательство взрослых, которые до последнего делают вид, что ничего не происходит, что их не касаются проблемы их детей и учеников. И вот, у одного автора я нашёл совет... Впрочем, нет, это был не совет, а как бы общая рекомендация для тех детей – да и для взрослых тоже, – кто попал в безвыходную ситуацию. Точнее, выход-то обычно есть, но либо слишком энергозатратный, либо такой, что решает проблему лишь на время... а потом ситуация повторяется. Так вот, рекомендация была такая: нужно найти ресурс и с его помощью изменить ситуацию. Непонятно, да? Ресурс есть у каждого человека, даже у тех, кого обыватели и за людей-то не считают. Ресурс – это то, в чём этот человек может себя проявить, в чём он сильнее многих, если не всех. У кого-то это высокий интеллект, у кого-то – физическая сила... а кто-то умеет свистеть лучше всех на районе – или даже во всём городе. Или любит собирать сложные оригами. Или умеет насмешить плачущего ребёнка. Или находит контакт даже с дикими животными... Ну, в общем, ресурсом может быть всё, что угодно... и с его помощью порой удаётся то, что не смогли решить даже интеллект и сила.
Юный шаман собрал в стопочку большой пук соломки, положил его в корзину к остальным заготовкам, отряхнул штаны от мелкой стружки. Взял оселок и принялся править острый ножик, как показывал ему мастер.
– А теперь сама история. Был у меня в средней школе приятель, один из немногих, кто не боялся общаться со мной, не обращал внимания на мои странности. Он не был любителем драк, но часто оказывался объектом издевательств со стороны сэмпаев. Бить не били особо, но иногда подлавливали за забором школы и потрошили портфель, например. Или наливали за шиворот прокисшего молока. Ну, не буду вдаваться в подробности, сам знаешь, как оно бывает. И задумал я ему помочь, найти его ресурс, чтобы с его помощью попробовать отвадить от него хулиганов. Ясно же, что раз силой их не победить, нужно применить хитрость. Или вообще что-то такое, чтоб они очень сильно удивились – и отстали от него. Приятель сперва отнекивался и говорил, что нет у него никаких особых умений... но потом вдруг признался, что очень любит читать рэп на английском языке – и ради этого даже стал посещать дополнительные занятия по ингуришу. Я объяснил ему примерный план действий, и он, хотя и не сразу, но согласился попробовать использовать этот свой ресурс. Для этого он серьёзно отрепетировал несколько рэп-монологов – так, чтоб от зубов отскакивало. Нельзя напугать или озадачить гопников, запинаясь и забывая строчки – даже если они ничего не поймут, это будет провал. Монологи, кстати, он выбрал очень в тему – как раз про буллинг в школе, про плохих парней, которые будут гореть в аду за то, что обижают слабых... В общем, подготовился хорошо. И когда хулиганы в очередной раз преградили ему путь к дому, он вдруг начал очень громко, быстро и чётко начитывать один из монологов. С каждым словом он ощущал прилив душевных сил, он читал так, что даже не шибко знающие английский сэмпаи понимали его эмоции. Они сперва переглядывались... потом попытались махнуть рукой на этого чокнутого и уйти... Но он сам начал их преследовать, шёл за ними по улице и договаривал им свой рэп в спины, не смущаясь взглядов прохожих. Через пару минут гопники перешли на бег и скрылись за поворотом, а мой приятель дочитал этот длинный монолог нескольким случайным прохожим, которые даже похлопали ему, хотя и не очень поняли, что тут произошло. Потом было ещё два или три таких эпизода – в школе и вне её, свидетелями которых стали другие сэмпаи. Они высоко оценили талант кохая и даже организовали группу, чтобы выступать с ним на школьных фестивалях. А те гопники больше не приставали к нему. Вот.
– Надо же, как здорово получилось-то! Интересно, а какой у меня ресурс? – Моримото озадаченно почесал в затылке и заодно поводил плечами, слегка затёкшими от сидения в неподвижной позе.
– Твой ресурс очевиден, – улыбнулся канагавец. – Ты уже сейчас почти мастер, а со временем и у тебя иноземцы будут товар с руками отрывать. Твой ресурс – трудолюбие, усидчивость, старательность... душевная открытость. Это тоже важно. Ты ведь не первый мастер, к которому я пробовал наниматься, чтобы сделать себе подходящий инструмент. Но в других мастерских за миску риса с овощами от меня требовали куда больше работы... и чаще попрекали, чем объясняли, что я делаю не так.
– Ано... может быть, у них очень много заказов? Не было времени? – смущаясь от похвалы, Кентаро попытался оправдать неизвестных ему коллег.
– Дело не в этом, Кен-сан. Да, меня нанимали как раз на время аврала, но ведь я делал простую черновую работу, которую не нужно долго объяснять и показывать. Хороший мастер не только сам умеет сделать, но и доступно объяснит новичку основы, чтобы потом не пришлось тратить гораздо больше времени на переделывание... или вообще выбрасывать испорченный материал. Понимаешь?
– Да... ты прав, Ино-кун. Знаешь, мне всё сильнее хочется посмотреть-таки твой паспорт. Вдруг тебе на самом-то деле сто семнадцать лет?
– Боюсь, мои документы тебя разочаруют, – хмыкнул Ино и, сложив в корзину ещё одну порцию бамбуковой соломки, сходил подбросить дров в печь. – Но если хочешь, я сейчас принесу. У меня нет там никаких секретов.
– Я пошутил. Не нужен мне твой паспорт. Шаманы не имеют возраста, – эту поговорку я раньше слышал от деда, но не понимал её смысла-то. Зато теперь сам убедился в этом. Давай-ка, я лучше покажу тебе, как сплести шарик из соломки. Вот, я слепил заготовки – примерь-ка, какой размер лучше подойдёт?
Моримото достал из миски три шарика из подсохшей красной глины разных размеров. Шаман прикинул их к своему посоху и выбрал средний.
– Только учти, что размер плетёнки-то будет немного больше, – предупредил мастер. – Я бы сам сплёл для тебя, но раз тебе нужно всё сделать самому, то... Быстрее будет, если ты станешь делать параллельно со мной, нэ. Я показываю, а ты сразу повторяешь. Идёт?
– Хай.
Конечно, поспеть за ловкими пальцами сэмпая было нелегко, но Коджи старательно копировал его действия, оплетая гибкой бамбуковой соломкой глиняную основу. Ближе к концу он приноровился и действовал ловчее, почти не путался в соломинках. И шарик получился почти таким же ровным и аккуратным, как у Кентаро. Зафиксировав навершие на коротком отрезке бамбука, который станет выполнять роль затычки для рейнстика, парень погрузил всю конструкцию в воду, чтобы глина размокла и вытекла из плетёнки через щели.
– Завтра выполощешь глину, подсушишь шарик и можешь подкрасить его, чтоб не так выделялся цветом. Потом пропитаешь его воском тоже... и не забудь наклеить заглушку из картона, чтоб семена-то не высыпались.
– Не забуду. Спасибо тебе, Кен-сан. Ты настоящий Мастер. Когда посох будет готов, я погадаю тебе... если хочешь. Надо же мне на ком-то попробовать новый инструмент, – начинающий медиум улыбнулся немного лукаво. Он чувствовал сомнения хозяина дома, которые тот отогнал решительным взмахом руки.
– А давай. Погадай мне. Хоть я и не верю в предсказания-то, но интересно послушать... твою интуицию.
– Договорились. Через пару дней, я думаю, можно будет провести пробный сеанс. А ты пока подумай, какие вопросы ты бы хотел задать гадателю... то есть мне. Что-то о своём прошлом, быть может... не только о будущем, которое может и не сбыться.
– Как это – не сбыться? – Моримото доплёл свою шкатулку и отложил в сторону, удивлённо глядя на шамана. – Я-то думал, что раз судьба предсказана, то так всё и будет.
– Не всё так просто, Кен-сан, – отозвался тот, накрывая на стол. – Обычно, гадатели предсказывают только те события, которые в самом деле неизбежны в судьбе этого конкретного человека. Их они видят чётко, хотя и не всегда могут угадать, когда именно это случится – в этом году или через пять лет. Другие события, имеющие некоторую вероятность, гадатели видят как бы в тумане. Например, если это тяжёлая болезнь, то от многих факторов зависит, будет ли она смертельной или быстро пройдёт. Допустим, лечение будет проводить хороший врач, и пациент выздоровеет, – а если сам больной не захочет лечиться, то и врач не поможет. Наше будущее во многом зависит от наших вчерашних и сегодняшних поступков... и если мы уже сделали что-то важное, что приведёт нас к успеху или к провалу, тогда это грядущее событие можно вполне уверенно предсказать.
– Мудрёно. Но я вроде бы понял, – Кентаро немного прибрал в рабочем углу, прежде чем вымыть руки и сесть к столу. – Если моя маменька вдруг найдёт мне невесту, то мне уже будет не отвертеться от свадьбы-то. Так?
– Примерно так. А пока она ещё в поиске, никак нельзя гарантировать тебе, что ты скоро женишься. При этом есть все шансы, что ты и сам себе кого-то найдёшь, ведь ты давно об этом думаешь... нэ?
– Есть такое дело. Точнее... я думал, что Умэко-тян станет хозяйкой в моём доме... и даже сделал ей предложение. Но сейчас-то я уже почти не думаю об этом... о ней, – признался сэмпай и грустно вздохнул.
– Она не согласилась жить в мастерской? – понимающе покивал Ино.
– Угу. Говорят, уехала с каким-то хлыщом в большой город за красивой жизнью... В общем, я особо не планирую уже. Если только мамуля вдруг кого-то найдёт. Но в Таноуре-то все невесты давно разобраны, а совсем малявка, едва окончившая школу, мне на что?..
– Не сдавайся раньше времени, Кен-сан. Какие твои годы, – юный медиум усмехнулся, будто старик, глядящий на молодёжь с высоты прожитых лет. – Я посмотрю твоё прошлое – самые важные, узловые моменты, не всё, конечно же, – и на основании этих фактов попробую получше рассмотреть твоё будущее. Тоже не всё подряд, а только ключевые события, которые свершатся в любом случае – хочешь ты того или нет. У всех нас есть такие... кармические узлы, которых мы не можем избежать, – голос хаданца стал немного глуше, словно бы он вспомнил что-то не слишком приятное. Чтобы отвлечься, он убрал со стола пиалки и поставил чашки для чая. – Говорят, что раньше предсказывать судьбу было гораздо легче. Ведь ребёнок, родившийся в семье крестьянина, почти всегда наследовал крестьянскую судьбу, а сын кузнеца почти всегда становился кузнецом. У воинов и аристократии судьбы уже посложнее были, там случались события, которые труднее было предсказать: войны, придворные интриги, опала, изгнание... А сейчас сын талантливого мастера может взять и уехать работать на завод, а дочь мафиозного главаря может стать фотомоделью и уехать в Штаты, например. Поди-ка, погадай таким.
Моримото одарил его уже знакомым взглядом "тебе точно не 117 лет? ", потом хмыкнул и допил свой чай.
– Ладно. Подумаю, что у тебя спросить такого-эдакого. А на сегодня давай-ка отдыхать.
На следующий день подмастерье подготавливал материалы для плетения декоративных циновок и подставок из камыша: сперва распутывал, а потом скручивал попарно цветные нити, наматывал их на челноки и катушки; резал куски ткани на тонкие полоски и связывал их пучками; сортировал заготовленный камыш по длине и расчищал рабочее место возле специального ткацкого станка. Попутно успел выполоскать глину из плетёного шарика, просушил его аккуратно, чтобы не испортить форму, и слегка затонировал натуральной морилкой из древесных грибов. Заклеил кружочком из картона отверстие внизу съёмного навершия и вставил получившийся набалдашник в свой новый посох.
– Готово, – сообщил он мастеру, встав возле двери, ведущей из кухни на улицу. Кентаро внимательно посмотрел на своего помощника и кивнул.
– Да... похоже, что получилось то, что надо. Ты с ним хорошо смотришься. Ну... солиднее. Будешь мне гадать?
– Завтра. Вечером. Мне нужно отлучиться на весь день, Кен-сан. Разрешишь?
– Конечно, о чём речь? Ты в город, нэ?
– Нет. К заливу схожу. Сперва проверю, каков посох. А потом вернусь – и если серьёзной доработки не потребуется, то погадаю тебе.
– Ага. Ну, хорошо. Еды с собой возьми тогда. Бенто вон в том шкафу лежат разные.
– Спасибо.
Погода в тот день с самого утра выдалась солнечной и тихой, шагать по пустой дороге было одно удовольствие. Тем более, что заботливый хозяин выдал гостю пару своих таби и удобные гэта. Ино шагал неторопливо, любуясь вечнозелёными деревьями и кустарниками, приноравливался к посоху в руке и слушал знакомое ворчливое бормотание в своей голове.
Ну, почему у тебя всё, не как у людей, а? И даже не как у нормальных шаманов. Почему именно посох? Он выглядит как оружие. Попомни наши слова, полиция всегда будет докапываться до твоего посоха. Спору нет, инструмент этот в самом деле очень тебе подходит... но блин... хоть бы он не такой большой был!.. Ладно, хорошо ещё, что ты не стал наглухо затыкать эту трубку с семенами, что её всегда можно будет откупорить и предъявить горох экспертам по наркоте. Да-да, малыш, тебя будут подозревать в перевозке наркотиков в этой твоей палке. Так что при случае набери ещё пару горстей этих семян, чтоб добавлять после очередной экспертизы... А дед Моримото был очень крутой. Мы с ним ещё пообщались, пока ты спал, много интересного он нам рассказал. Но для тебя это лишняя информация, сейчас точно не нужная. Может, потом как-нибудь расскажем. Нет, тут лучше свернуть вправо, обойти эти теплицы. А то ещё занесёшь им туда грибных спор на ногах. Там какие-то гибриды выращивают, строго очень: охрана, санитария, все дела, – лучше не соваться. За теплицами налево, оттуда до берега рукой подать уже.
Бухта Таноура была небольшой, застроенной причалами и грузовыми терминалами, но и для местных жителей был оставлен широкий песчаный пляж, укрытый длинными волноломами. Туда шаман не пошёл, а обогнув заросшую лесом горушку слева, вышел на невысокий обрывистый берег уже за пределами городка. Выбрав подходящее место, парень пару часов просто сидел, любуясь бликующей синевой моря и неба, а потом нашёл спуск на дикий пляж. Интуиция сообщила, что сейчас тут безопасно, оползней не предвидится, так что бродяга спокойно дошёл до кромки воды.
Что, решил проверить себя на прочность, нэ? Погоди, мы повнимательнее посмотрим... хмм... Ну, вроде бы и впрямь не заболеешь... можешь окунуться разок. Что, хороша январская водица? Ха-ха, ты весь в пупырку стал! Живо вытирайся и одевайся, а то как бы в самом деле нам не свалиться с простудой. Иди вон к тем камням, спрячься от ветра и сохни... грейся на солнце, морж. Ладно, мы не против, закаляйся, нэ. Тоже полезно. Ты уже совсем окреп, можно поискать настоящую работу для тебя. Начни с гадания для Кен-куна, да. Теперь, с этим инструментом тебе будет намного легче концентрироваться и вскрывать чужое ментальное поле. Мы потом подскажем ещё пару приёмов, но всё основное ты уже знаешь, так что пробуй сам.
Проведя у воды почти весь день, Коджи уже в сумерках вернулся в гостеприимный дом Моримото. Мастер встретил его горячим ужином и имбирным чаем, хотя парень вовсе не был замёрзшим, его тело хорошо согревалось во время ходьбы.
– Ну как, удобный посох-то?
– Да. Лёгкий получился, рука совсем не устала, хотя и непривычно было сперва. Думаю, в конструкции ничего менять не нужно. И теперь можно проверить, как "музыка дождя" поможет мне в гадании.
– Ты доешь сперва, – якобы строго велел Кентаро и налил себе немного чаю. Он пытался делать невозмутимый вид, но медиум чувствовал, что его одолевает любопытство пополам с опаской. Вроде и хочется побыстрее узнать ответы на свои вопросы, а вроде и попозже можно бы...
Прибрав со стола, двое устроились в углу с верстаком.
– Спрашивай, Кен-сан.
– Уф... ну, ладно, – сэмпай напрягся, будто перед прыжком в холодную воду, но пересилив свои страхи, спросил: – Стану ли я когда-нибудь таким же искусным мастером, как мой дед? Это раз. А ещё... найду ли я себе пару... или это сделает моя мать?
– Думаешь, она не оставит тебя бобылем, да? – усмехнулся шаман.
– Я её знаю. Ещё год-другой она потерпит... а потом-таки найдёт мне кого-нибудь... для продолжения рода-то. И мне придётся согласиться, иначе всё это, – он очертил рукой полукруг, указывая на заготовки и инструмент, – не имеет смысла. Пока я сам был наследником деда, она не особо-то приставала ко мне с этим вопросом. Да и Умэко-тян у меня была... не так давно.
– Хорошо. Вопрос понятен. Ещё что-то ? Может, из прошлого?
– Ано... даже не знаю... В моём-то прошлом, кажется, нет каких-то белых пятен, которые... Хотя, да, есть одно воспоминание, которое иногда возвращается ко мне... но я не могу точно вспомнить, было то на самом деле или нет. И, знаешь, я бы предпочёл точно знать, было или нет. Ты сможешь это выяснить?
– Расскажи сперва, что ты помнишь, – нахмурился Ино, почуяв тут серьёзную работу с чужой памятью.
– Дело-то шибко давнее... даже не помню, сколько лет мне тогда было, – начал Моримото, нервно подёргивая рукав рубашки. – Точно ещё до школы, значит, лет пять где-то, не больше. Приезжала к отцу в гости его сестра, ну, та самая, которая в детстве на птичьем языке говорила. Она тогда замуж удачно вышла, муж ей украшения дарил... Золото даже. Погостила-то она, скорее всего, пару дней – жили мы тесновато, так что вряд ли она сильно задержалась в гостях... А перед отъездом она вдруг обнаружила, что у неё пропала золотая цепочка. И понимаешь, какая штука-то... отец почему-то решил, будто бы это я украл... ну, или, если цепочка порвалась и упала, то я её подобрал и спрятал. – Кен машинально цапнул одну из заготовленных соломинок и принялся грызть бамбук, чтобы не кусать губы от нахлынувших вдруг эмоций. – А я не помню. Точнее, я помню блестяшки у тёти на шее и в ушах... и на пальцах... И помню, как они втроём с матерью стояли надо мной и просили сказать, где я спрятал украшение-то. Потом уже угрожали... отец вроде пару затрещин мне отвесил... А я только реву... и ничего сказать не могу... потому что сам не помню, брал я что-то или нет. Ни тогда не помнил, ни потом не мог вспомнить, как ни старался...
– М-да... серьёзное дело. Ты уверен, что хочешь знать правду?
– Да, – после короткой паузы кивнул мужчина. – Да, уверен.
– Хорошо. Сядь поудобнее, расслабься и закрой глаза. Слушай шум дождя...
Шаман взял в руки свой новый инструмент и медленно наклонил, чтобы семена акации неторопливо посыпались из широкого основания к круглому набалдашнику. Не дожидаясь, пока все пересыплются в узкую часть рейнстика, Ино наклонил посох в другую сторону, чтобы звук был непрерывным. Пришлось качать бамбуковую трубку больше минуты, прежде чем юный медиум сумел найти нужные воспоминания из детства Кентаро. Выяснив правду, он проследил самые важные события в его жизни, на основании которых можно было делать прогноз ближайшего и более отдалённого будущего. Это заняло ещё минуты три, после чего шум "дождя" затих.
Молодой мастер открыл глаза и несколько секунд ошалело моргал, оглядывая кухню.
– Я что, уснул? Прямо тут, сидя?
– Не совсем уснул, но почти. Ты готов слушать?
– Да... говори, что ты узнал? – Кен аж подался вперёд, вглядываясь в серьёзное лицо парня.
– Во-первых, ты ничего не крал и не прятал.
– Уфффф... хвала всем буддам!
– Я внимательно "просмотрел" те два дня и могу точно сказать, что ты не брал никаких украшений. Скорее всего, золотая цепочка и правда свалилась во время сна, а потом затерялась в обивке дивана или в другой щели. Возможно, те, кто переехал туда после вас, уже нашли её... так что, сам понимаешь, вернуть вещь всё равно не получится.
– Да это-то ладно! Главное, что я точно не брал! Ох, как же полегчало-то! Я и не думал, что это такой тяжёлый груз на душе.
– Вы с тёткой не общаетесь сейчас?
– Ну так... созваниваемся по праздникам-то. И на похороны она приезжала, вот. Она вроде бы не держит на меня зла, она так-то добрая... но я сам не мог с ней спокойно общаться из-за смутного чувства вины и обиды.
– Думаю, она будет рада, если ты привезёшь ей лично какую-нибудь свою шкатулочку. Заодно поговорите по душам, как взрослые люди. И ей тоже станет легче, я уверен.
– Да, я так и сделаю! Съезжу в Кумамото на ближайший праздник...
– Хорошо. Теперь о твоём будущем, – юный медиум снова сосредоточился, формулируя. – Как мастер ты уже сейчас вполне хорош, тебе не нужно быть непременно таким, как твой дед. Да и не получится, ведь твой характер отличается от его. Но доброе имя ты себе сумеешь заслужить, если останешься таким же открытым и трудолюбивым, Кен-сан. Особенно важным для тебя сейчас будет участие на городских ярмарках и прочих фестивалях народных промыслов. Да, там нужно оформлять много бумажек, но эти события помогут тебе обрести своё собственное имя, без помощи дедовой памяти. Нужно, чтобы обычные люди и другие мастера увидели тебя и твои изделия, сами оценили их – не по слухам и не по отзывам скупщиков. Так что займись этим... и постарайся в ближайший год не пропускать такие ярмарки.
– Ладно, постараюсь. А что насчёт...
– А насчёт второго вопроса... на него нет однозначного ответа. Слишком много сторонних факторов могут повлиять на результат. Но я посоветую тебе вот что: всякий раз, даже если расторгуешь все товары, которые возьмёшь с собой на ярмарку, ты всё равно оставляй одну небольшую вещицу, не продавай совсем всё. Потому что однажды ты встретишь там ту, которой непременно захочешь подарить что-то из своих поделок.
Коджи с улыбкой наблюдал за тем, как менялось выражение лица Моримото, покуда до него доходил смысл сказанного.
– Ух ты... да ладно... Правда, что ли? Я найду себе жену на ярмарке народных промыслов?
Тут Ино уже не смог удержаться – рассмеялся, потешаясь над сэмпаем, у которого стал совсем уж обалделый вид. До него только теперь дошло, что он мог сам поискать себе пару среди других мастериц, участвующих в фестивалях и прочих традиционных празднествах в Кумамото и окрестностях. И что именно там были все шансы найти невесту по душе и со схожими увлечениями.
– Извини, Кен-сан, я не шучу насчёт гадания, но уж больно лицо у тебя было потешное. А ты правда там никогда не бывал?
– Бывал, конечно... с дедом, давно ещё, – мастер тоже усмехнулся и чуть смущённо почесал в затылке. – Да только я-то тогда мелким был и не это... ну... не рассматривал эти сборища взрослых людей как ярмарку невест. Но сейчас я тоже понимаю, что ты прав... и мне стоит бывать там почаще – вдруг встречу там... единомышленницу, вот.
– И это уж точно будет лучше, чем то, что подберёт для тебя твоя мать. Она хорошая женщина, но... она не вполне учитывает твой характер и выбор профессии, связанной с рукоделием. Так что давай-ка сам.
– Хай. А когда это произойдёт-то? Через год? Или уже летом? И как я узнаю, что это та, про которую ты мне нагадал?
– Увы, точного времени тебе не скажет ни один гадатель. Но примерный срок – в течение этого года, как я уже сказал. Потому что, если ты не найдёшь жену сам, её тебе найдёт твоя матушка. А узнаешь ты её просто – тебе очень сильно захочется сделать ей подарок. Сердце подскажет, нэ.
– Понял. Спасибо за ответы и советы, Ино-кун, – хозяин дома даже привстал, чтобы поклониться гостю. – Ты теперь настоящий шаман... даже со своим инструментом. Красивый звук, кстати, получился-то. Даже поинтереснее, чем у дедовой поделки. Совсем как настоящий дождь, нэ... Надеюсь, ты не собираешься уходить в странствия прямо завтра-то? Мне сейчас очень нужен помощник... тем более, что с тобой я уже сработался вполне...
– Не переживай, Кен-сан, я пока не планирую уходить. Но, скорее всего, через пару недель уже соберусь в путь. Мне нельзя подолгу оставаться на одном месте, чтобы не притягивать туда негативную энергию.
Моримото понимающе покивал и, взяв свой ежедневник, записал в планы съездить к тётке на Лунный новый год и разузнать информацию о ближайших ярмарках окрест. А начинающий медиум мирно отдыхал у верстака, рассеяно теребя нитки в прорехе на свитере. Он потратил довольно много своих сил на работу с чужой памятью и сейчас буквально засыпал сидя. Но он уже знал, что сон в спокойном месте поможет ему быстро восстановиться...

Таби – хлопковые носки с отделением для большого пальца
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:10 | Сообщение # 11 Рыбы
* * *

Даже в камере предварительного задержания – если там тихо и не буянят соседи. Ино проснулся сам и некоторое время лежал, погрузившись в приятные воспоминания о зимовках в доме Моримото. Точнее, в одной из его подсобных пристроек, – но это были мелочи. Главное, что Кентаро-кун нашёл себе любящую жену и верного товарища в лице мастерицы Морико-тян, которая неплохо рисовала, плела украшения из бисера, вязала крючком и отлично готовила.
Хаданец улыбался, вспоминая их детей – непоседливых, но очень дружных погодков и их младшую сестрёнку, которая заговорила довольно рано, но на каком-то птичьем языке. Шаман из Канагавы в тот год даже пришёл в Кумамото гораздо раньше обычного, чтобы послушать лично и попытаться определить, реальный ли это язык из ныне существующих или, быть может, какой-то древний, уже забытый язык предков?..
Интуиция тогда отмолчалась, из чего Коджи сделал вывод, что обывателям лучше не знать всех секретов бытия и тонкого мира. Сам он предположил, что это может быть какой-то мёртвый пра-язык, на котором когда-то говорили древние люди, населявшие эту часть земли. А приехавшая по такому поводу двоюродная бабушка с удивлением выяснила, что понимает почти всё, о чём говорит девочка, но, к сожалению, ничего не может ей ответить, потому что забыла, как издавать подобные звуки. И так получилось, что именно тётка Кен-куна помогла своей внучатой племяннице освоить нормальный японский язык, оставшись на некоторое время жить в большом доме мастера Моримото.
Ладно, хватит витать в облаках. Скоро сюда придут, так что приведи себя в порядок. Мы разузнали чуть больше за ночь, но не уверены, что тебе нужна эта информация прямо сейчас. Следователь тебе сам всё расскажет... но мы с тобой совершенно ни в чём не виноваты, это точно. Вообще не понимаем, как блуждали мысли у этого "следователя", и с какого перепугу он взял, что мы тут замешаны?.. Наверное, как обычно, просто хотят найти, на кого бы повесить преступление.
Заскрежетал ключ в замке железной двери, створка отъехала в сторону и вошёл старший инспектор Сугимото.
– Доброе утро, офицер, – поднявшись на ноги, вежливо наклонил голову бродяга.
– Ну... пусть будет доброе, – вздохнул тот устало и поставил на маленький откидной столик скромный пластиковый бенто и стаканчик растворимого кофе. – Позавтракай, пожалуйста, пока есть немного времени...
– Спасибо, Сугимото-сан. Это за ваш счёт, я правильно понимаю?
– Ты очень догадливый, Ино-сан, – невесело усмехнулся Ясуо. – Я узнал, что тебя не поставили на довольствие, чтоб не возиться с бумагами, ведь тебя всё равно увезут отсюда. А твой бенто разорил кто-то из ночной смены. Видимо, они решили, что тебе он уже не понадобится. Так что... приятного аппетита.
– Спасибо за еду. Я был бы особенно благодарен за стаканчик тёплой воды... потому что кофе не утоляет жажду.
Полицейский слегка приподнял брови, удивляясь тому, что кто-то в нынешнее изобильное время пьёт простую воду, чтобы утолить жажду. Потом кивнул.
– Сейчас принесу.
После завтрака подозреваемого отвели в допросную комнату, обставленную по новым требованиям: одна из стен была зеркальной и за ней в качестве экспертов сидели любопытные сотрудники полицейского управления Одавары. Несмотря на воскресный день, таковых набралось семь человек. Ино слегка кивнул им, поскольку ощущал их присутствие – для него это не стало сюрпризом. Сел на стул с жёсткой спинкой и спокойно сложил руки на коленях. Внутренний голос подсказал ему, что ждать придётся не одну минуту.
Обсуждают твоё поведение... и не могут решить – это у тебя такое самообладание или ты и правда не знаешь за собой вины. Пока склоняются к первому варианту. Мол, любой человек, попав в полицию на допрос, начинает вспоминать свои ошибки и грешки... и обязательно нервничает. Но некоторые умеют это скрывать. Ага, вот и залётный следак явился. Ну, правильно, в Хадано же нет своего криминального отдела, наш городок слишком маленький... вот и прислали опытного. Он, видать, решил сперва посмотреть на тебя через стекло... скоро уже придёт сюда. Какой-то незнакомый, мы о нём ещё мало знаем, не успели пощупать инфо-поле... а тебе и вовсе лучше не знать заранее. Не стоит показывать ему наши таланты по добыче информации.
– Здравствуйте, Иноуэ-сан, – вошедший в допросную йокогамский специалист был хмур от недосыпания, но вёл себя вполне вежливо. – Я следователь по уголовным делам полицейского управления Йокогамы, инспектор Камата Акихиро. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Здравствуйте, Камата-сан. Я готов отвечать, – без суеты отозвался шаман.
– Где вы были двадцать восьмого августа, после полудня и до двух часов?
– Простите, Камата-сан, я не слежу за календарём. И часов у меня нет. Уточните, пожалуйста, сколько дней назад это было?
Криминалист позволил себе лёгкую усмешку, считая, что этот парень в обносках просто притворяется таким уж несведущим. Но потом чуть заметно кивнул, допуская, что бездомный и безработный бродяга вполне может не следить за вещами, привычными для обывателей.
– Это было пять дней назад. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, что вы делали после полудня.
– Минутку, – Ино прикрыл глаза, сосредотачиваясь на воспоминаниях. Внутренний голос совсем немного подсказывал шёпотом в некоторых моментах, но, в основном, помалкивал, чтобы реакция хаданца была естественной, а не наигранной. – Пять дней назад я ночевал в заброшенном сарайчике на северной окраине Хадано... проснулся где-то около полудня... вроде бы... и пошёл на ближайший рынок. Там я поел гребешков в лавочке Ямагаты-куна... пообщался с ним немного... и ушёл в сторону Кудзухи, чтобы искупаться. Точного времени не могу вам сказать, но я пробыл на берегу реки до самого заката.
– Вас кто-нибудь видел там, у реки? Или, быть может, вы кого-то видели там?
– Ано... возможно, когда я туда шёл, меня могли видеть жители ближайших домов, окна которых выходят на реку. Но я никого не встречал по пути на отмель.
– Где это место?
– От последнего дома на левом берегу, вверх по течению туда ведёт тропинка через лес, примерно, пятьсот шагов. У излучины реки в одном месте образуется небольшой пляж, но там редко кто бывает. Поэтому я пошёл туда, чтобы помыться без посторонних глаз.
– Понятно. Посмотрите на фото. Вам знаком этот человек?
На пластиковую столешницу легла фотокарточка, явно сделанная в хорошей студии. Молодой мужчина, выкрасивший короткие волосы в золотистый цвет, смотрел со снимка нарочито суровым взглядом. И, судя по броской одежде и пирсингу, точно не являлся саларименом. Коджи тоже слегка нахмурился, вглядываясь в смутно знакомые черты... и ощутил, как участился пульс в висках.
– Хм... он похож на моего бывшего одноклассника, Осиму Джуничиро. Это он?
– Да. Когда вы видели его в последний раз? – следователь внимательно следил за реакцией подозреваемого. Да и люди в комнате за зеркалом затаили дыхание.
– Это было в сентябре восемьдесят седьмого года. Мы тогда учились во втором классе старшей школы Хадано. Потом я ушёл из дома и не каждый год появлялся в этих местах.
– И с тех пор вы его не видели? – нарочно уточнил Камата.
– Нет. Я так понимаю, с ним что-то случилось двадцать восьмого августа?
– Вы правильно понимаете, – не стал тянуть резину криминалист. – Его нашли, примерно, в том же лесу, где вы, по вашим словам, купались на диком пляже.
– Он жив? – Ино больше не смог оставаться спокойным, сжав пальцами штанины на коленях.
– Пока да... но врачи не дают гарантии на его выздоровление. Поэтому, если он всё же умрёт, то это дело пойдёт по статье "Нанесение тяжких телесных повреждений, повлёкшее за собой смертельный исход".
– Мне нужно его увидеть, – твёрдо сказал шаман, буравя взглядом лицо следака.
– Чтоб добить? – хмыкнул тот.
– Чтобы помочь ему. Я его не избивал. Я вовсе не желаю ему смерти.
– Кто это может подтвердить?
– Он сам. Когда придёт в себя. Для этого мне нужно видеть его: чтобы поддержать его дух в борьбе с травмами тела, мне необходим хотя бы визуальный контакт. И мой посох.
– Послушайте, Иноуэ, не надо мне очки втирать и изображать из себя великого знахаря! – внезапно вскипел Камата. – Это деревенским простакам дозволено верить во всякую небывальщину, в то время как наука доказала, что все эти хилеры и геоманты – обычные шарлатаны и обманщики!
– Я не хилер и не беру денег за помощь людям, – терпеливо вздохнул молодой медиум. – Вы можете в этом убедиться, расспросив тех, кому я когда-то помог.
– На что ж вы тогда живёте? – недоверчиво фыркнул йокогамский инспектор. – И на какие шиши ели гребешки на рынке?
– Меня часто угощают те, кому я помогаю. И порой я нахожу мелкие деньги на улице. Изредка я нанимаюсь дворником или грузчиком, чтобы оплатить постой в дешёвой ночлежке. Ямагата-кун, наверное, вспомнит, что я расплачивался с ним очень мелкими монетами. Там только одна была номиналом в сотню, и все они были потеряны на улице в разное время разными людьми. Кстати, он может уточнить, в какое время я у него обедал.
– Разберёмся, – буркнул Камата, поднимаясь. Ему, столичному жителю, было трудно поверить в подобное существование. – Чёткого алиби на время преступления у вас нет всё равно, а вы были там, неподалёку. Поэтому придётся вас задержать для проведения следственных мероприятий. Если бы вы жили по адресу регистрации, то достаточно было бы взять с вас подписку о невыезде... но раз вы у нас бродяжничествуете, то на время следствия вас отправят на принудительные работы.
– Камата-сан, пожалуйста, скажите, где сейчас Джун? – Коджи от волнения даже приложил ладонь к груди.
– Нет. В целях его безопасности я не имею права вам это сообщать.
– Вы не имеете права подозревать меня лишь на основании того, что я был в Хадано в тот день, – голос Ино стал строгим, он заставил следователя, уже собравшегося уходить, остановиться у двери. – С таким же успехом вы можете подозревать любого из живущих поблизости.
– У следствия есть и другие основания для подозрений, – инспектор обернулся и с чувством превосходства посмотрел на сидящего. – У вашей драки под лестницей было достаточно свидетелей, чтобы правда вышла наружу. У вас есть мотив для мести Осиме Джуничиро. Поэтому вы здесь.
– Нет у меня никакого мотива, – покачал головой хаданец. – Джун был моим другом... и я никогда не желал ему зла. Позвольте мне помочь ему справиться с травмами... и тогда он сам вам расскажет, кто на него напал и почему.
– Оставьте это дело профессионалам.
Хлопнула дверь, но всё равно бродяга услышал, как шаги йокогамца прозвучали за тонкой стенкой и затихли в комнатке за стеклом. Повернувшись туда, медиум медленно поднялся на ноги и поднял руки ладонями вперёд.
– Наши ками знают, что мои руки чисты. Я не причинял вреда Осиме Джуничиро. Вы совершаете ошибку, Камата-сан. Отвезите меня к нему. Хоть в наручниках, хоть связанным по рукам и ногам, но дайте мне побыть рядом с ним хотя бы полчаса. Иначе его смерть будет и на вашей совести.
Ох, зря ты ему сказал про ошибку! Теперь он точно тебя к нему не пустит. Эх ты, психолог... разволновался ты уж очень, а тут нужна холодная голова... Ну да что уж теперь...
В затемнённой комнате возле допросной повисло напряжённое молчание. Все офицеры, собравшиеся посмотреть на любопытное событие, теперь смотрели на приезжего следака. Тот сердито хмурился, кусая губу, и явно не собирался поддаваться этому эмоциональному давлению. Он считал местных полицейских деревенскими простофилями, которые легко ведутся на уловки гастролирующих шарлатанов. Особенно досадно ему было из-за того, что его мать недавно отдала весьма солидную сумму своих сбережений какому-то прохвосту, который переставил ей мебель в доме, типа, по "новому фэн-шую 21 века".
– Преступники часто бывают изворотливы и применяют разные уловки, чтобы повлиять на тех, кто пытается вывести их на чистую воду, – сквозь зубы процедил Камата. И более ровным тоном обратился к главе управы: – Господин Куросава, пожалуйста, распорядитесь выделить мне двух полицейских для препровождения подозреваемого к месту отработок.
Куросава, ради такого случая вышедший на работу в свой законный выходной, уже ознакомился с документами приезжего криминалиста и был вынужден подчиняться приказу из Йокогамы. Он первым делом обернулся на стоящего в уголке Ёкояму – раз уж сержанту повезло встретить нужного шамана, то пускай и дальше сопровождает его. Вторым в конвой начальник назначил Сугимото, поскольку успел прослышать о его хорошем отношении к задержанному. А жизненный опыт подсказал Куросаве, что раз этого Иноуэ приглашал к себе на ужин сам Бакэ-нэко, то стоит приставить к нему лояльного и добросердечного полицейского в противовес к предвзято относящемуся коллеге.
– Одну минутку, я подпишу приказ о командировании двоих ответственных офицеров в Йокогаму.
Медиум всё так же стоял напротив зеркальной поверхности стены, но смотрел он вовсе не на своё отражение. Его взгляд спокойно проникал сквозь амальгаму и буквально сверлил душу Каматы Акихиро... во всяком случае, бывалый полицейский специалист ощущал себя весьма неуютно. Поэтому он поспешил покинуть комнатку, чтобы успеть ознакомиться с результатами предварительной экспертизы личных вещей задержанного. И он уже не увидел, как после подписания стандартного приказа о командировке, Куросава беглым курсивом начеркал на листке бумаги какую-то короткую записку и передал её своему заместителю. Тот с поклоном принял её и мгновенно исчез за дверью.
Хм-хм... возможно, нам с тобой весьма пригодится знакомство с местным кланом якудза. Долг платежом красен – это правило у них в крови... и за нашу помощь они всё же расплатятся. По-своему. Ну, что ж... тогда нам остаётся лишь расслабиться и плыть по течению. Мы всё равно ничего не видим, толком, сквозь туман. А значит, никак не можем повлиять на события. Или можем?.. Надо подумать...
Пока оформлялись другие документы, бродячего шамана отвели в ту же камеру, но примерно через час за ним явились два офицера, назначенных в сопровождение. Судя по лицу Ёкоямы, он настаивал на том, чтобы надеть на подозреваемого наручники, но закон был на стороне Сугимото. Поэтому Коджи прошёл к машине сам и спокойно сел на отведённое ему место, оказавшись между двух полицейских.
Громко хлопнула передняя дверь – хмурый Камата был весьма недоволен работой местной лаборатории, ведь они не нашли на посохе следов крови, а в рюкзаке – никаких подозрительных веществ. А теперь ещё придётся искать и опрашивать этого свидетеля, Ямагату, который якобы общался с подозреваемым как раз во время нападения на этого Осиму. В общем, опытный криминалист уже сейчас понимал, что, скорее всего, дело даже не дойдёт до суда – ну, кто в здравом уме поверит, что доходяга Иноуэ мог так зверски избить здорового рослого мужчину, своего ровесника?..
– Сначала к нам, в Центр, – буркнул следователь водителю, машинально пристёгиваясь.
Интересная ситуация, однако. Как мы и предположили, кровавый туман означает угрозу не нам, а твоему близкому человеку. Камата уже сейчас сомневается в успехе своего расследования, и, скорее всего, тебе грозит лишь обычный срок отработки за тунеядство. Но за это время жизнь Джуна может оборваться. Мы не можем найти его следы в инфо-поле – он где-то далеко. Возможно, как раз в Йокогаме, там клиники лучше оснащены... или же его увезли в Токио. В любом случае, если ты хочешь успеть помочь ему, то действовать нужно решительно. Да, в трудовом лагере наши возможности будут весьма ограничены, вариантов не так много... Но мы согласны, что надо бы немного ускорить развитие событий. Можно предпринять что-то неординарное, но не слишком эксцентричное. Пожалуй, голодовка подойдёт. Организм у тебя привычный к энергосбережению, ты легко справишься.
Почти всю дорогу полицейские и подследственный ехали молча. Утренний час пик уже миновал, поэтому путь из Одавары в Канагавское Центральное управление полиции занял не очень много времени. Минут за десять до прибытия шаман подал голос.
– Камата-сан, я прошу вас помочь мне получить доступ в палату, где находится мой школьный друг Осима Джуничиро. Это необходимо для спасения его жизни... потому что профессиональные врачи не в состоянии ему помочь.
– Ага, щаз! Разбежался! – огрызнулся Акихиро, скривившись, как от резкой зубной боли. – В реанимацию даже полицию не особо-то пускают, не говоря уже о всяких оборванцах. Шиш тебе, аферист, тут твои фокусы не пройдут!
– Я понимаю ваше недоверие, – невозмутимо продолжил Ино ровным тоном. – Но у меня нет времени, чтобы собрать достаточное количество свидетельских показаний в защиту моих способностей. И без содействия полиции мне не обойтись. Поэтому я буду вынужден привлечь внимание общественности другим способом. В присутствии четверых свидетелей я объявляю голодовку – до тех пор, пока мне не дадут возможность увидеть Джуна и помочь ему справиться с травмами.
– Это ещё что за новости?! – Камата аж возмущённо подскочил на сиденье, но ремень безопасности удержал его. – Вы собираетесь меня шантажировать этим, что ли?
– Это не шантаж.
– В любом случае, вы ничего не добьётесь, – фыркнул следователь, успокаиваясь. – Посторонним запрещено находиться в палатах реанимации. Так что не надо маяться дурью и устраивать шумиху в прессе. Лучше подумайте, что станете рассказывать бесплатному адвокату.
Машина остановилась на закрытой парковке возле большого здания Центра, и криминалист первым вышел из салона. Трое оставшихся полицейских молча смотрели на задержанного, испытывая странные эмоции. Никто из них не сталкивался раньше с подобными заявлениями.
– Иноуэ-сан, вы это серьёзно? – с тревогой в голосе спросил Ясуо. – Вас и так едва ветром не шатает, как же вы...
– Я совершенно серьёзен, Сугимото-сан. Я считаю, что у меня нет других возможностей повлиять на ситуацию. Я не могу сейчас изменить мнение господина следователя о шаманах и медиумах, но могу изменить своё поведение, чтобы другие люди прислушались к моей просьбе.
– Где вы там застряли?! – долетел до них окрик Каматы. Он был младше Сугимото по званию, но имел право распоряжаться, поскольку вёл это дело. Пришлось поторопиться. – Отведите его в отдел по бытовым нарушениям. Это третий этаж, там спросите. Пусть его оформляют на отработку. Сдадите его тамошним сотрудникам – и можете быть свободны. Спасибо-за-содействие, – скороговоркой добавил йокогамский полисмен и, махнув своим пропуском охране на проходной, свернул в сторону лестниц.
Старший инспектор Сугимото подал все вверенные ему документы дежурному тачибану, тот бегло ознакомился с распоряжениями и проводил "гостей" на третий этаж.
– О, привет, Шаман из Хадано! – вполне дружелюбно усмехнулся какой-то встречный сержант. – Давненько ты к нам не попадал. Да ещё с таким солидным эскортом. Вам в триста восьмой кабинет, офицеры, – он приветливо кивнул коллегам и ушёл по своим делам.
В триста восьмом кабинете сцена приветствия повторилась почти слово в слово.
– Всё бродяжишь, Ино-кун? – после всех положенных вопросов констатировал пожилой полицейский-администратор. Неодобрительно покачал головой, почти машинально оформляя документы для заселения бездомного и безработного нарушителя в специальный трудовой лагерь при йокогамской тюрьме. – Пора бы тебе уже остепениться, четвёртый десяток пошёл, нэ... – Оторвав взгляд от бумаг, он внимательнее вгляделся в безмятежное лицо хаданца, вздохнул и снова покачал головой. – Это третий привод, так что ты у нас теперь злостный рецидивист... и срок тебе положен не месяц, а три. В следующий раз будет полгода... а потом год. Понял?
– Хай.
По лицу задержанного опытный полицейский видел, что тот не собирается менять кочевой образ жизни, поэтому махнул рукой и поставил последний штампик на документах. Набрал на селекторе вызов охраны, чтобы задержанного препроводили в место отработки.
– Можете идти, офицеры, спасибо вам за содействие, – не дожидаясь прибытия местных полицейских, велел администратор.
– Нам приказано сопровождать гражданина Иноуэ, – заикнулся было Ёкояма, но йокогамский коллега снисходительно улыбнулся.
– Этот – не сбежит. Не такой он человек.
– С вашего позволения, мы подождём смену охраны, – вежливо присоединился к сержанту старший инспектор. – Хотя лично я тоже не верю, что Иноуэ-сан способен на столь дерзкий поступок. Но когда я буду подавать своему начальству доклад о проделанной работе, моя совесть будет чиста.
– Что ж, похвальное усердие, офицеры, – администратор едва заметно пожал плечами и добавил после небольшой паузы: – В наше время так мало тех, кто всерьёз блюдёт чистоту своей совести...
В этот момент вошли двое местных охранников, старший из них бегло ознакомился с сопроводительными документами и кивком велел младшему достать наручники.
– Берегите себя, Иноуэ-сан, – Ясуо постарался вложить в эти слова побольше душевного тепла, потому что не мог позволить себе длительных прощаний при посторонних.
Коджи, уже несколько минут безучастно глядевший куда-то перед собой, словно бы очнулся и так же тепло улыбнулся земляку.
– Спасибо, Сугимото-сан. Я постараюсь.
Повезло нам, что знакомый начальник на смене был. Он в документах поставил отметки, что мы лояльные и не агрессивные... это чтобы нас не отправили на грязные работы, несмотря на повторные приводы и подозрение на причастность к преступлению. Нам сейчас не видно чётко из-за тумана, но вроде бы день закончится без травм. Уже хорошо. Тамошние охранники тебя тоже помнят, авось, не будут нарочно издеваться и наказывать, когда ты станешь отказываться от еды... Эх, как же неприятно ощущать такую "слепоту"... Впрочем, мы можем делать предположения на основе предыдущего опыта, не так ли? Значит, скорее всего, при оформлении бумаг нас сперва отведут к начальнику лагеря. Если там всё ещё работает Такаяма, то наши шансы увеличиваются. Обычно он просто выслушивает рапорт охранников, просматривает документы и ставит свою резолюцию, но если мы обратимся к нему с просьбой, то он вполне может её выслушать. Только нужно сформулировать покороче, выделить самое главное... Ну а если он заинтересуется подробностями, то рассказать уже более полную версию того, по какой причине мы собираемся отказываться от еды.
Дорога до трудового лагеря заняла гораздо меньше времени, чем возня с документами, пропусками и прочими формальностями, без которых не обходится ни одно серьёзное дело. Ино за это время успел сформулировать пять разных вариантов сообщений: от короткого рапорта в три строчки – до небольшой повестушки на пять-шесть минут. Комендант лагеря, как оказалось, не слишком торопился на отдых, несмотря на сокращённый рабочий день, поэтому с интересом послушал развёрнутую версию событий, произошедших с известным в здешних кругах бродягой. Правда, он выразил сомнения насчёт формы протеста, которую собирался применять Иноуэ, но, выслушав его аргументы, согласился провести этот эксперимент.
– Я передам по смене охранникам, чтобы они не пытались заставить вас есть вместе со всеми, как положено. Но вы, в свою очередь, обязаны выполнять рабочие нормы каждый день. Если вы не выполните норму, то ваша голодовка будет отменена, вас поместят в лазарет и будут лечить... и кормить – хотите вы того или нет. Это понятно?
– Хай.
Такаяма смотрел в знакомое лицо "рецидивиста" и понимал, что даже насильственная кормёжка не сможет сломить дух этого аскета, если тот поставил себе цель сдохнуть от голода в знак протеста. Оставалось лишь одно средство обезопасить себя от такого исхода и избежать внеплановых проверок. Он велел секретарю и охранникам выйти из кабинета, плотно задвинул дверь и подошёл к сидящему хаданцу. Почти минуту смотрел в его спокойное лицо, потом чуть наклонился, ища взгляд, и вполголоса сказал:
– У меня к вам тоже есть просьба. Не доводите это дело до крайности, Иноуэ-сан. Не портите мне отчётность... пожалуйста.
Уголки губ шамана едва заметно дрогнули, когда он наклонил голову, соглашаясь.
– Обещаю не доводить до крайности. Неделю я выдержу точно... и очень надеюсь, что за эту неделю наши ками сумеют мне помочь... Тогда я смогу поддержать здоровье друга... чтобы он сам назвал имена преступников.
– Спасибо за понимание.
– И вам спасибо за понимание, Такаяма-сан, – Ино улыбнулся чуть более явно, но потом снова вернул себе невозмутимый вид. Уже уходя из кабинета в сопровождении двух охранников, он услышал голос коменданта, который был вынужден пояснить свои внезапные действия недовольному секретарю.
– Я взял с него слово, что он не помрёт у меня в лагере. Я читал книжку по психологии, и там было сказано, что с глазу на глаз человек легче даёт обещания. Это и правда работает, нэ.
Ещё один психолог, вот умора-то! Ловко он нас подловил!.. Ладно-ладно, он тоже по-своему прав, что заставил нас дать ему обещание. Впрочем, мы ведь и не собирались перегибать палку – есть шанс, что уже через три-четыре дня "ветер переменится" и сдует чёртов туман. Лишь бы Джун-кун продержался эти три дня...
Поскольку объявивший голодовку отказался от ужина, то после помывки его обрили наголо, избавив заодно и от растительности на лице. Санитар обработал его кожу антипаразитарным раствором и выдал обычную робу арестанта. Бродяга стоически перенёс все эти неприятные процедуры и потерю шевелюры – не в первый раз... и, видят ками, не в последний.
Дежурный охранник разрешил новенькому попить воды и отвёл в один из жилых бараков. Там его определили в типовую комнату на восемь человек. Правда, сейчас в ней обитало всего шестеро таких же бродяг и тунеядцев, так что хаданец оказался седьмым. И почти не удивился, услышав знакомый звонкий голос.
– О-о-о, какие люди! Парни, это ж сам Перкуссионист! Ну, я вам рассказывал же. Ходит везде, трясёт волшебным посохом и пудрит людям мозги, ахаха! Считает себя шаманом и медиумом, прикиньте!
– Здравствуй, Щегол Рёичи, – скупо улыбнулся Коджи. – Я тоже рад тебя видеть. – Поклонился остальным обитателям комнаты и представился, как положено. – Добрый вечер, уважаемые. Меня зовут Иноуэ Коджи, можно просто Ино. Я родом из Хадано, мне тридцать лет. Разрешите мне занять свободное место.
Он уже знал обычаи подобных лагерей, которые немногим отличались от тюрем. В каждой из общих комнат был свой старожил, который устанавливал правила, и нужно было соблюдать их до тех пор, пока негласный лидер не выйдет на свободу. Новичку повезло, что здесь командовал не Мурамаса Рёичи, бродячий певец и мультиинструменталист по прозвищу Щегол. Иначе мог возникнуть серьёзный конфликт – Мурамаса почему-то недолюбливал шамана, считал его своим конкурентом и обманщиком простых людей. Они сталкивались несколько раз в разных городках Канагавы и соседних префектур, и последняя встреча была довольно давно – Ино старался избегать подобных конфликтов.
Пять пар глаз внимательно изучали новенького, и только Рёичи насмешливо щурился, ожидая вердикта главного старожила. Нарушителю Иноуэ разрешили оставить белые ленты на лбу и на поясе, чтобы охранникам было удобнее отличать того, кто объявил голодовку. И, видимо, местный пахан о чём-то догадался. Он первым кивнул бродяге в качестве приветствия и спросил:
– В честь чего эти повязки?
– Меня несправедливо обвинили в серьёзном преступлении, но у меня нет возможности доказать свою невиновность. Поэтому я объявил голодовку в качестве протеста... и охранники разрешили мне оставить эти знаки отличия. Им так будет удобнее.
Обитатели комнаты отнеслись к этой новости по-разному. Кто-то с усмешкой, кто-то со страхом и недоверием... но все ждали решения старшего. На данный момент пустовали всего два места – возле двери и в дальнем конце спального настила, рядом с лежанкой пахана. Обычно, по степени приближённости к нему определялась иерархия в комнате, и новичков селили на противоположном краю. А по мере освобождения коек жильцы менялись местами, передвигаясь ближе к самому удобному и тёплому месту.
– Давно бродишь?
– Почти четырнадцать лет.
– Какой привод?
– В Канагаве – третий.
– У двери ложись, – разрешил старожил, но строго прибавил для остальных: – Не трогайте его. Если он и вправду настоящий шаман, то может и порчу навести. А если он обманщик, то мы это скоро узнаем.
– Спасибо, уважаемый, – поклонился хаданец и присел на край помоста, чтобы постелить бельё на свой футон. Лёг прямо в робе, пока ещё чистой, и укрылся простынёй, собираясь подремать – очень устал за сегодняшний день. Пустой желудок, разбалованный в последнее время регулярной кормёжкой, жалобно ныл, но Коджи постарался отвлечься от телесных нужд, размышляя о более важных вещах. Краем уха он слышал переговоры остальных жильцов комнаты, но успешно делал вид, что его это не касается.
– Да чего вы его так боитесь-то, – возмущённо пыхтел Мурамаса, занимающий третье место в местной иерархии. – Он обычный бродяга, не пойми на что живёт, вообще. Может, побирушка, а может и приворовывает.
– У тебя что, зуб на него, Щегол? Чего ты-то пылишь?
– Да ну его. Два раза мне концерты срывал, – голос Рёичи стал глуше. – Я тогда хорошую толпу собрал, народ слушал... денег мне накидали чуть ли не на неделю. И тут этот... в своих повязках да с посохом... Стоял минут пять всего – но за эти пять минут весь народ куда-то вдруг рассосался, блин! Как нарочно! Я в первый-то раз даже не понял, в чём дело... а на второй уже засёк: люди его замечали – и отходили в сторонку... а за ними другие – и так вся толпа за пять минут разбежалась. Я тогда к нему подошёл, хотел ему врезать как следует...
– И что, врезал? – видя, что пауза затянулась, спросил кто-то.
– Не успел, – в интонациях Щегла прорезалось смущение. – Он мне сказал, мол, следи за деньгами лучше... Оборачиваюсь – и правда, к моей коробке с мелочью уже какие-то мелкие гопари подбираются. Ну, пока я их отгонял и деньги прятал, этот... Перкуссионист уже слинял.
– А почему ты его так называешь? – спросил кто-то ещё.
– Так это, у него в посохе горох... ано... Ну, в общем, его посох тоже музыкальный инструмент, по-забугорному "перкуссия" называется. Полая трубка, а внутри лучинки и горошины... или другие семена подходящие. Если его перевернуть, то горох сыплется вниз и получается звук такой, как будто дождь.
– Красиво, наверное...
– Никогда такого не слышал.
– А я слышал, – подал голос паренёк, сидящий на предпоследнем от двери месте, и покосился на лежащего рядом медиума. – Лет восемь назад было... Я сильно болел, я ещё в школу тогда ходил... и родители живы были...
– Расскажи-ка, Араки-кун, – велел старожил заробевшему под взглядами сэмпаев парню.
– Ано... я уже плохо помню, что за болячка была... и почему меня в больницу не отправили... Наверное, денег не было на страховку, нэ. Помню, к нам пришёл какой-то человек... Я лицо-то не запомнил, только что он с двумя белыми повязками был, вот, как этот... И у него был бамбуковый посох... с каким-то плетёным шариком наверху. И внутри посоха была "музыка дождя". И я под неё уснул, наконец... и слышал её даже во сне. Мне тогда приснилось, что я стою под дождём... и небесная вода помогает мне остыть – у меня тогда жар был сильный, таблетки не помогали... Я потом проснулся весь мокрый насквозь – а температура уже была нормальная... и я уже через три дня смог встать с кровати, хотя ещё неделю потом от слабости пошатывало... Вот.
В комнате стало очень тихо, обитатели молча переглядывались между собой, сопоставляя всё услышанное. Потом голос пахана спросил коротко:
– С шариком?
– С шариком, – отозвался голос Рёичи.
Вот, это уже настоящая популярность, хех. Куда ни попадём, везде есть знакомые или те, кто о нас слышал от знакомых. Ещё лет через пять, глядишь, и автографы брать начнут... Ладно, это мы пошутили... а вот работы точно прибавится, нэ. Лишь бы полиция не припахала нас к своей работе. Ты там долго не выдержишь, мы тебя знаем. Конечно, хорошо, когда торжествует справедливость и преступники оказываются за решёткой, но... на всех тебя не хватит... Да и якудза тебя быстро вычислят и того... если не убьют, так иначе нейтрализуют. Или сами станут использовать, что тоже не слаще... Ну, вроде бы соседи наши угомонились... и ты спи. Теперь тебя тут точно не тронут... отдыхай.
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:10 | Сообщение # 12 Рыбы
* * *

– Привет. А почему ты плачешь?
– Я не плачу. Тебе показалось.
– Ладно. А почему ты не плачешь?
– Вот пристал. Потому что настоящие мужчины не плачут. Ясно?
– Ясно. Знаешь, а я слышал, что даже настоящие мужчины иногда плачут... если у них есть очень серьёзная причина. Вот. А у тебя, наверное, очень серьёзная причина, да?
– Очень...
Двое мальчишек пяти-шести лет, встретившиеся на узкой тропинке между чужими заборами, внимательно изучали друг друга, решая очень важную задачу: то ли разойтись по своим делам... то ли всё же продолжить общение? Но тогда нужно выбрать, в какую сторону пойти, если идти вместе...
– Мне на день рождения подарили монету в целых пятьсот йен! – первым решился тот, на чьих скулах, чумазых от пыли, были видны полустёртые дорожки от слёз.
– Круто!
– Ага. Только я её потерял...
– Ой.
– Вот тебе и ой. Обидно – сил нет!
– А где ты её потерял?
– Да если б я знал! Я б уже её нашёл.
– А монета в кармане была?
– Ну... да.
– Ты, наверное, где-то упал – и она выпала из кармана, так?
– Да я сегодня уже раз десять падал!
– Ого! Десять раз!
– Ну... не совсем десять... но больше пяти. До пяти-то я считать умею.
– Хочешь, я помогу тебе её найти? Я хорошо умею искать. Как эти, сыщики в детективах.
– Вау. Ну... ладно... давай. А ты её себе не заберёшь?
– Не заберу. Обещаю. Кстати, меня Иноуэ зовут. Иноуэ Коджи.
– Я Осима Джуничиро.
Знакомство было закреплено рукопожатием, ведь в популярных зарубежных фильмах это выглядело именно так. Мальчики отправились в обратную сторону по маршруту, на котором сегодня падал Джун, и минут через десять, в траве у придорожной канавы Коджи нашёл блестящую монетку в пятьсот йен.
– Держи. Твоя?
– Моя! Ух ты! Спасибо!
– А на что ты её потратишь?
– Ано... ещё не решил... Сперва думал купить себе что-то вкусное и много, чтоб, прям, обожраться... но сейчас почему-то передумал. Ведь если я куплю такояки на все деньги и съем их, то у меня ничего не останется...
– Ого, какой ты умный, Джун-кун.
– Конечно, мне ведь уже исполнилось шесть лет!
– Эх, а моя днюха ещё не скоро... в конце сентября только.
– Наверное, тебе тоже деньги подарят?
– Вряд ли. Обычно мне дарят что-то из одежды. А теперь у меня два младших брата есть, на них много денег уходит... Так мама говорит.
– А у меня есть старшая сестра. Она уже в четвёртом классе учится! Она сказала, что пятьсот йен – это пять раз по сто йен. Куча денег, ага. А ещё она очень добрая, помогает мне прятаться от мамы, когда та хочет наказать меня за шалости.
– Здорово! А она сладости любит, нэ?
– Конечно.
– Если бы у меня была такая сестра, я бы обязательно её угостил чем-нибудь вкусным за такую помощь.
Мальчишки сидели в тени, в прохладной траве придорожной канавы, скрываясь от августовской жары. Оба были одеты в тёмные шорты, на которых не так заметны пятна от зелени, оба щеголяли царапинами на ногах и руках, оба были коротко острижены... но при этом они были очень разными. Улыбчивый и подвижный Джуничиро успел загореть за лето, почти как негритёнок, и на тёмной коже тут и там белели полосы от заживших ссадин и царапин. Коджи на его фоне казался бледным, к тому же он часто подвисал, глядя в одну точку, словно бы внутрь себя, и порой подносил ладонь к уху, будто пытаясь снизить громкость окружающего мира.
– Наверное, ты прав. Если я потрачу все эти деньги только на себя, то буду эгоистом. Вот. Но я не хочу быть эгоистом, это плохо. А ты любишь такояки?
– Не знаю... я никогда их не пробовал. Отец не разрешает покупать еду на улице. Боится каких-то там микробов.
– Ерунда! Нет там никаких микробов! Все микробы дохнут на горячей сковородке, я по телевизору слышал. А такояки очень вкусные, я дам тебе попробовать, нэ. Ведь ты мне помог найти мои деньги... а значит, я должен тебя отблагодарить. И для онэ-тян что-нибудь куплю тоже.
– Ну, что ты, Джун-кун, я ведь помог тебе не за награду, а от чистого сердца, по дружбе.
– Так и я хочу тебя угостить по дружбе, от чистого сердца.
– Здорово!
– Идём! Я знаю, где продают самые вкусные такояки!

* * *

Утро понедельника в трудовом лагере было таким же, как и все предыдущие. Обитатели бараков организованными группами проследовали сперва к умывальникам, потом в столовую. Все взяли себе по стандартному бенто с завтраком, – все, кроме одного, с белыми полосами ткани на лбу и на поясе.
Ино взял только стакан воды и сел на краю стола, который заняли его соседи по комнате. Он старался не привлекать к себе особого внимания, но его действия всё равно заметили и охранники, и другие нарушители, направленные сюда для исполнения трудовой повинности. Краем глаза хаданец видел, как один из охранников дёрнулся было в его сторону, но его удержали двое других и шёпотом объяснили ситуацию. Так что шаман спокойно выпил воду маленькими глоточками и вместе со всеми отправился на построение, где происходило распределение на разные виды работ. Новичков ставили в бригады к более опытным, чтобы те передавали знания и навыки и следили за качеством выполнения заданий.
– Судзуки Пятый! Бригадир. Кондо Второй! Мурамаса Шестой! Мацуи Второй! Араки Первый! Иноуэ Третий! Курихара Первый! – дежурный выкрикивал фамилии с порядковым номером, сверяясь со списками. – В третий цех.
Семеро названных работников отправились за охранником в третий цех, чтобы там получить задание на сегодняшний день, а дежурный продолжил называть фамилии остальных. Трое из одной комнаты невольно переглянулись. Но Рёичи быстро отвёл взгляд, а паренёк Араки робко улыбнулся медиуму. Ему явно очень хотелось спросить насчёт того случая восьмилетней давности, но он не мог решиться. Коджи улыбнулся ему глазами, кивнул и беззвучно подтвердил: "Это был я". Парень радостно засиял, но быстро спохватился и постарался не привлекать к себе внимания – за два привода сюда уже успел запомнить важные правила этого места.
Надо же, нам даже не придётся таскать кирпичи или щепать бамбук на палочки для еды. Всего-то конверты клеить. Даже сидя, а не стоя. Это хорошо для нас. Но очень подозрительно, что опять повезло. Возможно, комендант лагеря хочет нам немного помочь, чтобы мы продержались эту неделю... и не попали в лазарет раньше срока. Впрочем, нет, вряд ли он сам занимается составлением этих списков... Что ж, мы всегда знали, что мир не без добрых людей...
– Иноуэ-сан, а вы правда совсем ничего не будете есть? – шёпотом спросил Араки, севший справа от шамана. Разговаривать тут не запрещалось, но обычно работники из разных комнат трудились молча. Ино кивнул, сосредоточенно складывая из листа плотной бумаги ровный аккуратный конверт. – Я бы так не смог...
Благодаря подсказкам внутреннего голоса Коджи вспомнил тот случай, когда помог больному школьнику из бедной семьи. Если бы подросток тогда нормально питался, то его организм сам справился бы с вирусом, но из-за регулярного недоедания его ресурсы были на исходе. Бродячий шаман помог ему уснуть, и благодаря крепкому сну иммунная система Араки сумела перебороть заразу. И в тот раз всё окончилось хорошо. Но, к сожалению, через несколько лет страх перед муками голода толкнул осиротевшего подростка на преступление... И с тех пор он уже второй раз оказывался в трудовом лагере.
– Такое возможно, когда дух сильнее желаний тела, – также шёпотом отозвался хаданец.
Дальше они, в основном, работали молча, но медиум то и дело ощущал на себе любопытные взгляды остальных работников. А во время обеда это ощущение усилилось в несколько раз – почти все люди, находившиеся в столовой, то и дело посматривали на аскета в белых повязках, который снова не взял бенто на раздаче. Будто бы ждали, что сейчас он вытащит из рукава яичную лепёшку или онигири, чтобы попытаться тайком съесть – мало кто из здешних обитателей верил в настоящую голодовку. Однако, Ино просто допил воду и поднялся вместе со всеми, чтобы вернуться к работе.
План по конвертам он выполнил легко, даже сделал чуть больше. Пока что его тело подчинялось воле разума, поэтому за ужином он спокойно выпил свой стакан воды, думая о Джуне. Интуиция помалкивала, поскольку в информационном поле было слишком много лишнего, – и ничто не отвлекало шамана от мыслей о школьном друге.
В первых классах Осима часто втягивал приятеля в свои шалости, но со временем начал доверять советам Коджи, который всегда заранее предупреждал, если шалость грозила обернуться серьёзными неприятностями. Джуну очень нравился по-взрослому рассудительный друг, с ним всегда было интересно поговорить о жизни и других людях, но иногда они просто весело дурачились, как обычные мальчишки.
После той истории с хулиганами и поиском ресурса, Осима увлёкся чтением рэпа всерьёз, начал сам сочинять тексты – сперва на японском, а потом и на английском. Лидер их группы, барабанщик Курода Джиро оказал на кохая большое влияние, Джуничиро буквально смотрел ему в рот и старался не пропускать репетиции. Так и вышло, что к началу старшей школы былая дружба с Ино-куном, который становился всё более странным и замкнутым, практически сошла на нет... и они не пытались её вернуть. Оказавшись в параллельных классах, почти не встречались в коридорах школы, а если и виделись, то машинально кивали друг другу, будто по обязанности.
– Эй, новенький! Как тебя там... Иноуэ! – вырвал его из глубокой задумчивости голос пахана. Медиум машинально огляделся, оценивая обстановку: оказывается, он успел вернуться в комнату вместе со всеми и даже не заметил этого. – Давай-ка, ты не будешь меня игнорировать.
– Извините, уважаемый, я задумался.
– Можешь звать меня Нагата. О чём это ты таком задумался?
– К сожалению, мои мысли нынче подобны тяжёлым камням... Ещё раз извините, что не услышал вас сразу, Нагата-сан. Мой друг сейчас умирает где-то в больнице... а я ничем не могу ему помочь... и ни одно из возможных решений не способно сдвинуть этот валун с моей души.
– Ишь ты, прям, стихи, – шёпотом буркнул Мурамаса, но дальше слушал молча.
– Ты из-за этого решил голодать?
– В том числе и по этой причине.
– Вон как. И сколько ты думаешь продержаться?
– До тех пор, пока не свалюсь в обморок и не смогу выполнить дневную норму работы, – голос Коджи был почти безразличным, словно он говорил не о себе, а о ком-то постороннем. – Не знаю, сколько времени на это потребуется.
– Ну-ну. Что-то мне сомнительно, что ты сможешь этим чего-то добиться.
– Мудрые говорят, что круги на воде от брошенного камня всегда достигают берегов... и что даже маленький камень может сдвинуть лавину.
В комнате на минуту снова стало тихо. Нагата переглянулся с ближайшими соседями и спросил:
– Ты и правда шаман?
– Да.
– Это ты вылечил Араки-куна восемь лет назад?
– Я не хилер и не знахарь, я не лечу болезни. В тот раз я был в Йокосуке поздней весной, и ками призвали меня на помощь подростку из бедной семьи. Я не лечил его тело... я лишь поддержал его дух в борьбе с болезнью, помог ему уснуть... и во сне его организм смог сам справиться с недугом. А если бы его родители могли чаще покупать мясо, то моя помощь не понадобилась бы вовсе.
Араки протяжно вздохнул и спрятал лицо в ладонях. Он вдруг очень ясно вспомнил, как мать сокрушалась, что юный бродячий шаман, заглянувший в их убогий домишко, взял вместо оплаты только одну пресную лепёшку с чесноком. А ведь сам был ужасно худым...
– Значит, ты слышишь голоса в голове? – чуть насмешливо спросил Щегол Рёичи, воспользовавшись паузой в разговоре.
– Что-то вроде того, – пожал плечами Ино. – Чаще это похоже на интуитивное озарение... без слов. Кажется, сюда кто-то идёт... вероятно, это за вами, Нагата-сан.
В наступившей напряжённой тишине сперва было слышно только дыхание нескольких человек... но вскоре издалека послышались шаги конвойных, топающих по коридору вдоль комнат барака. Потом дверь открылась и дежурный позвал:
– Нагата Четвёртый! На выход.
Главный старожил комнаты сделал вид, будто нисколько не удивлён этим вызовом, но, проходя мимо новичка, одарил его весьма красноречивым взглядом – мол, мы ещё поговорим. Когда Нагата вышел, никто из оставшихся не решался заговорить с медиумом, хотя у каждого на языке вертелись вопросы. Так что Коджи сам нарушил тишину.
– Я давно тут не был... подскажите, пожалуйста, дежурные ещё разрешают выходить "на водопой" до отбоя? Мне нужно пить больше обычного, чтобы иметь силы выполнять дневную норму.
– Да, разрешают, но только один раз в день, – отозвались двое или трое, а Араки добавил:
– Давайте я схожу до кулера, чтобы вам не тратить на это силы.
Он уже соскочил со своего места, но у двери невольно оглянулся на второго старожила, который оставался заместителем пахана на время его отсутствия. Тот одобрительно кивнул, и парень выскользнул в коридор. Минуты через три он вернулся с двумя стаканчиками воды – один подал аскету, а второй пустил по рукам, как это было принято в этой комнате. Все, кто хотел, сделали по глотку, а оставшуюся порцию поставили на пустое место возле лежанки Нагаты.
Мурамасе очень хотелось сказать какую-нибудь колкость в адрес Перкуссиониста, но ему хватало мозгов не делать этого, чтобы не настроить против себя всех остальных обитателей комнаты. Он чувствовал, что остался в меньшинстве – прочие бродяги и нарушители поверили новенькому и вряд ли поддержат шутку о нём. Щегол молча досадовал на это, а ещё ловил себя на мысли, что на самом деле уже не испытывает к Иноуэ былой ненависти, а язвить и подкалывать его тянет просто по инерции. В конце концов, именно Шаман из Хадано спас его выручку от расхищения в тот раз...
Тут Коджи заговорил снова, и певец вздрогнул, услышав своё имя.
– Мне так нравится, как ты поёшь и играешь, Щегол Рёичи, – тепло в голосе Ино было неподдельным, оно окутало душу Мурамасы, словно мягким одеялом. – И мне очень хотелось послушать... но я не подозревал, что люди вокруг станут так нервно реагировать на меня. Когда я встречал тебя в другие разы, мне приходилось прятаться за заборами и в кустах, чтобы не привлекать к себе внимания... но оттуда, к сожалению, было плохо слышно.
Хаданец лукаво улыбнулся и развёл руками, вызвав ответные улыбки на обветренных лицах бродяг, а Рёичи ощутил, что краснеет от такой похвалы.
– Он и правда классно поёт, – поддакнул один из соседей.
– И я слыхал парочку его выступлений, – хмыкнул другой. – А как он ловко управляется со всеми этими инструментами, ух!
– Сколько тебе ещё осталось в этот раз, Рё-кун? – спросил Ока-сан, "заместитель" Нагаты.
– Не помню, сбился со счёта, – всё ещё пылая скулами, пожал плечами певец. – Вроде бы несколько дней всего...
– Попроси охранников, чтоб разрешили тебе сыграть перед уходом прощальный концерт для нас, нэ. Я думаю, тебе разрешат.
– Ну... не знаю...
– Нагата-сан тоже собирался за тебя попросить, нэ. Так что готовься к выступлению, – он ободряюще похлопал Мурамасу по плечу.
– Было бы здорово. Я, наконец-то, смогу нормально послушать нашего Канагавского Щегла... не из кустов, – снова улыбнулся Иноуэ, – и комнату заполнил дружный смех. Даже сам Рёичи усмехнулся, представив себе бродячего медиума с посохом, тайком пробирающегося поближе, чтобы послушать выступление бродяги-музыканта.
– Ты в другой раз... если мы снова окажемся поблизости... ну, в общем, не надо опять прятаться, Ино-кун, – задавив в себе остатки негативных воспоминаний, Мурамаса сам пошёл на мировую. – Лучше уж прямо ко мне подходи – замутим с тобой "джем", типа. Сыграешь народу на своей перкуссии... ну, "музыку дождя", да. У меня найдётся подходящая песня под такой аккомпанемент.
– Спасибо за приглашение, Рёичи-кун, я буду рад поучаствовать в твоём шоу в качестве сессионного музыканта, – Коджи поклонился сидя, приложив ладонь к груди. – Думаю, наши ками ещё не раз сведут вместе наши дороги... но не раньше, чем через три месяца. Что-то мне сомнительно, что меня вдруг отпустят до срока.
– Это в декабре уже, значит? Нэ, зимой-то я почти не выступаю... только перед Рождеством и Новым годом немного, когда самый чёс.
– А где ты отсиживаешься в холода? – спросил старший сосед.
– Да у родичей, на окраине Йокогамы, – лицо Щегла неожиданно смягчилось, и в голосе появились очень тёплые нотки. – Хоть и дальняя родня, но по факту ближе, чем прочие... не гонят с порога-то. Я им по хозяйству помогаю, хоть это и муторно... но я же не свинья неблагодарная, нэ.
Старожилы начали вспоминать свои удачные зимовки, но тут вернулся Нагата, и все умолкли. Ино ощущал, что это вызвано не страхом, а реальным уважением бывалых и молодых бродяг к опытному и весьма мудрому старшему коллеге.
– Велели глаз с тебя не спускать, Шаман из Хадано, – хмыкнул он, остановившись возле крайней лежанки. – Уж не знаю, за кого они тебя принимают... как по мне, так ты не из буйных нарушителей. Но я думаю, наш комендант просто не хочет проблем, если ты вдруг свихнёшься из-за голода... и начнёшь вести себя неадекватно.
– Это как? – невинно задрал брови Коджи, хотя уже догадался о содержании шутки.
– Ну, например, захочешь ночью попить... и выпьешь его кровь, – пахан кивнул на Араки. Но тот почему-то не испугался.
– Я бы с радостью поделился, мне не жалко. Я несколько раз сдавал кровь для больных, легко переношу эту процедуру. И если Ино-сану понадобится донорская кровь после голодовки, то я запишусь добровольцем.
Бродяги отозвались одобрительным гулом, а хаданец поклонился смущённому кохаю.
– Спасибо, Араки-кун. Я надеюсь, что это не понадобится. А в чистом виде я кровь не пью, не бойся и спи спокойно. Ещё я бы хотел попросить всех вас, уважаемые соседи: не нужно пытаться пронести еду сюда, в комнату. Мне необходимо соблюсти чистоту эксперимента, чтобы доподлинно узнать, сколько времени я смогу продержаться без еды. Да, я ощущаю ваше сочувствие и хорошее отношение ко мне, но прошу вас не нарушать правила лагеря... и мой зарок.
Нагата, который всё ещё стоял и мог видеть лица всех жильцов, успел заметить отражение их эмоций... и понял, что почти все уже подумывали о том, чтобы тайком подкармливать Иноуэ-куна.
– Если ты уверен в своих силах, то мы не будем тебе мешать... "сдвигать лавину", – кивнул аскету главный старожил и оглядел остальных. – Но я считаю, что небольшая помощь от нас не повредит. Поэтому, если кто-то из нашей комнаты окажется опять в одной бригаде с ним, старайтесь помогать ему в работе. Хорошо?
– Хай-хай, – вразнобой, но вполне охотно отозвались соседи.
– Спасибо за доброту, уважаемые, – Коджи приложил сомкнутые ладони ко лбу. – Я буду стараться выполнять норму самостоятельно... но мне приятно, что вы желаете мне помочь.
– Скоро отбой. Давайте-ка, укладывайтесь уже, – скомандовал Нагата.
– Я за водой! – вдруг подскочил Мурамаса – и через секунду скрылся за дверью. Принёс два стаканчика и один сразу передал медиуму. – Кто-нибудь хочет пить? – Щегол протянул второй стаканчик соседям, но те дружно помотали головами. – Тогда и второй тебе.
Отдал всю воду хаданцу, а сам поскорее нырнул под своё одеяло – ночами в щелястом бараке было совсем не жарко.
– Спасибо, Рёичи-кун. Оясуми всем.
Ино выпил половину стакана и поставил оба на полочку у своего изголовья.
– Что это с ним? – усмехнулся пахан, глядя на закутанного по самые уши певца.
– Всё хорошо, Нагата-сан. Просто мы уже помирились.
– И когда только успели-то... Всё, гаси свет. Оясуми всем.

* * *

Красный туман, парень... это знак опасности, которой ты не сможешь избежать... Мы не видим нифига, поверь. Это может произойти сегодня или завтра... в школе или после неё... а может и прямо у тебя дома. Мы даже не знаем, что хуже – идти опасности навстречу или пытаться избежать её. Оставаться дома – тоже бессмысленно, каникулы закончились, родители всё равно не поймут твоих страхов, заставят идти в школу... Постарайся вести себя, как обычно... но чуть более внимательно, хорошо? Мы тоже будем следить за туманом... и предупредим тебя, если хоть что-то выяснится.
Уроки в тот день прошли обычным порядком. Коджи очень старался быть тише воды, ниже травы, но всей кожей ощущал нарастающую опасность. Казалось, она повсюду, даже в самом воздухе... но не дышать не получалось. Покидая класс после окончания занятий, он безуспешно попытался слиться с толпой выходящих одноклассников, но те явно избегали его. Парни, не сговариваясь, убежали вперёд, а девчонки, наоборот, задержались в классе, о чём-то хихикая. Поэтому Ино спустился по лестнице практически один.
Но внизу его ждали. Узкий коридор перегородили трое сэмпаев, уже скинувших форменные пиджаки и закатавшие рукава рубашек по случаю жаркой погоды. Быть может, они ждали кого-то другого, но тут им подвернулся такой удобный объект для развлечения...
– Это ты Чокнутый Иноуэ? – спросил насмешливый голос за спиной.
Отступать было некуда. Будущий шаман узнал этот голос, хотя прошло больше двух лет с прошлой встречи. Джун тогда привёл друга на одну из первых репетиций рэп-группы, чтобы похвастать своими успехами. Однако, лидер их бэнда попросил – хотя и не очень вежливо – не приводить больше посторонних на репетиции.
– Я просто Иноуэ, – повернувшись к старшекурснику, вежливо отозвался Коджи. – Здравствуй, Курода-сэмпай.
– Да? – якобы удивлённо осклабился тот. – А я слышал, что все тебя называют чокнутым. И я думаю, что раз все так говорят, значит, ты и правду того... дыма без огня ведь не бывает. Что молчишь? – драммер понемногу заводился, пытаясь пробить броню странного спокойствия кохая. – Если ты нормальный, то так и скажи, нэ.
– Я нормальный, Курода-сэмпай.
– А чем докажешь? – спросил Джиро, уже предвкушая веселье. И его одноклассники тоже захихикали. – Ты куришь? Нет? И не таскаешь у предков мелочь на пиво? Да ладно! Все нормальные пацаны так делают. Ну, ты хотя бы за девчонками в раздевалке подглядываешь в дырочку?
– Нет, – уже понимая, к чему всё идёт, Ино не стал увиливать и пытаться выглядеть нормальным – по меркам этих гопников.
– А чего ты нам тогда врёшь, что нормальный?
– Извини, Курода-сэмпай, я ошибся, – Коджи решил быть вежливым до конца. И это, видимо, ещё больше обозлило старшака.
– Тогда проваливай из нашей школы, ты, урод! Нам тут ненормальные не нужны!
– Прости, Курода-сэмпай, но мои родители уже заплатили за моё обучение... я не могу подвести их.
– Ах ты!..
Это край, Ино, это самый краешек! Держись, малыш, сейчас этот нарыв лопнет – и дальше будет легче. Держись!
Дальнейшее произошло словно бы само по себе. Курода схватил кохая за воротник пиджака и замахнулся, но тот вдруг резко качнулся вперёд – и почти профессионально ударил драммера лбом в переносицу. Тот заорал, схватившись за разбитое лицо, отшатнулся... и именно в этот момент в закуток под лестницей бегом спустились ещё двое: Осима Джун и Ямагата Широ. Оба успели увидеть этот бойцовский удар и то, как Джиро отлетел спиной к ближайшей стене, но выводы сделали разные.
– Ты! Да как ты посмел! – выкрикнул Джуничиро – и, ни секунды не раздумывая, с разбегу ударил однокурсника в плечо так, что тот рухнул на пол и скорчился, инстинктивно пытаясь закрыть голову руками. Осима, не останавливаясь, добавил несколько ударов ногой, стараясь попасть в лицо напавшего на лидера его группы... и едва не перекинулся на дежурного Ямагату, который попытался его остановить.
– А ну стой, кому говорят! Перестань сейчас же! – Широ не сразу удалось оттащить плечистого кохая от жертвы. В отличие от импульсивного второкурсника он успел увидеть и злорадную ухмылку на окровавленном лице Куроды.
– Так ему и надо, чокнутому! – сплюнув в сторону лежащего, драммер осторожно утёр лицо рукавом своей форменной рубашки. – На людей кидается, псих! А ты его ещё своим другом называл, Джей.
– Что? – на лице Осимы появилось выражение растерянного удивления. В пылу праведного гнева, защищая Джиро-куна, он даже не узнал бывшего друга... и сейчас только заметил нашивку с именем на его испачканном пылью пиджаке. – Ино-кун?
– Ну ты и козёл, Курода, – процедил Ямагата, перестав удерживать кохая. – Нашёл тоже, к кому прикапываться. Иди, вон, с крапивой подерись, как в первом классе было.
– Да он сам на меня напал! Ты же видел! – ударник попытался сделать оскорблённое лицо, но не преуспел.
– Я всё видел, не волнуйся. И дружков твоих тоже видел, которые коридор перегородили. Так что мне будет, что рассказать старосте. Всё, валите отсюда, гопота. Или, быть может, тебе ещё хочется с кем-нибудь подраться? – Широ с готовностью засучил рукав пиджака. Он хорошо знал своего трусоватого соседа Куроду-куна, а тот хорошо знал, как умеет драться добродушный с виду сосед Ямагата-кун.
– А что мне староста, – прогнусавил Джиро и достал сигарету, делая вид, что не боится. – Я ж этого полоумного и пальцем не тронул. Просто Джун-кун немного перестарался, защищая меня... вот и всё. Идём, Джей, сегодня репетиции не будет... но спасибо за помощь. Ты правильный пацан, настоящий друг.
Осима стоял столбом, пытаясь уложить в голове всё произошедшее. Получалось плохо. Словно бы он только что сам сломал любимую вещь и ещё не может до конца поверить в то, что её уже нельзя починить, что теперь её больше нет.
– Иди-иди, защитничек, – легонько подтолкнул его дежурный. – Без тебя обойдёмся. Зря ты, конечно, с этим гопником связался... ну да что уж теперь. Топай, рэпер, не маячь. – Проводив понурого второкурсника взглядом, Широ, наконец, наклонился над лежащим. – Можешь вставать, они ушли. Эй, как там тебя... Иноуэ? Можешь сам встать, нэ? Что с рукой? Вот чёрт... Идём, я отведу тебя в медкабинет. Врач ещё должен быть там, раз бейсболисты тренируются...
Саларимен – общее название для людей, работающих на стабильной зарплате в большой компании
Такояки – запечённые колобки из теста с разными начинками, уличная еда

Судзуки Пятый (и др.) – условная нумерация на режимном объекте, т.к. в Японии очень много однофамильцев, не являющихся родственниками
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:10 | Сообщение # 13 Рыбы
* * *

Снова этот сон-воспоминание... только почему-то Ино всегда наблюдает всю эту сцену со стороны, как кино. А ведь он тогда лежал на полу и никак не мог видеть лиц говоривших парней. Только слышал их интонации и потом – звук шагов. Всё произошло очень быстро – одноклассницы едва начали спускаться по лестнице, когда Ямагата увёл пострадавшего из закутка. Но Коджи был твёрдо уверен, что лица участников конфликта были именно такими... и что Джун, бросившись защищать своего лидер-сана, в самом деле просто не успел разглядеть лицо бывшего друга в полумраке под лестницей.
Внутренний собеседник немного позже объяснил начинающему шаману, что именно произошло в тот день. И что он пострадал бы в любом случае – даже если бы не ударил первым. Даже если бы Осима не оказался там в этот момент. И всё могло быть хуже. Лучше – нет, а вот хуже – да.
В комнате было темно, все ещё спали. Очень хотелось пить, так что Иноуэ тихонько приподнялся на локте, аккуратно взял недопитый стаканчик и мелкими глотками выцедил остаток. Желудок молчал, чувство голода на время отступило, но аскет знал, что в столовой ему придётся трижды в день терпеть дразнящие запахи еды и видеть смачно чавкающих работников лагеря...
Потерпи, Ино. Ты можешь. Туман понемногу светлеет, хотя и остаётся кровавым. Твой духовный подвиг постепенно затрагивает всё больше людей вокруг... и эти "круги на воде" расходятся всё шире. Мы чувствуем какие-то изменения в инфо-поле... но они пока ещё не сдвинули "лавину" событий. Мы на правильном пути, не сомневайся.
За завтраком хаданец ощущал, как к нему тянутся тёплые лучики чужого сочувствия, и это слегка примиряло его с необходимостью присутствовать в столовой. Безработные бродяги в самом деле понемногу проникались необычностью акции протеста чувака в белых повязках, хотя были и те, кто сомневался в его честности. Но уже к ужину почти весь лагерь знал, что голодающего никто не подкармливает тайком и что он даже сам просил своих соседей не таскать ему еду. И тёплые мысли сочувствующих согревали страдающую душу Коджи, который вместо еды молча молился местным ками, чтобы они поддержали Осиму Джуничиро – где бы он ни был сейчас.
С планом на день Иноуэ снова справился без натуги. Потому что его отправили работать в тот же третий цех, где было налажено бумажное производство. Сегодня группа работников собирала подарочные коробки из красивого картона. Средства от продажи всех товаров, сделанных руками бродяг, полностью покрывали расходы на их содержание, а излишки администрация лагеря тратила на благотворительность в пользу детей-сирот. И это было одной из причин, по которой даже заядлые тунеядцы, отбывающие наказание в трудовом лагере, работали на совесть, а не из-под палки.
Вернувшись в комнату, шаман устало сел на своё место и прислонился плечом к стене.
– Ино-сан, тебе плохо? – тут же заволновался Араки. И Нагата тоже оказался рядом, вглядываясь в бледное лицо кохая.
– Я в норме, не переживай. Человек может обойтись без пищи гораздо дольше трёх дней.
– Хочешь, я схожу за водой?
Хаданец кивнул, и Араки убежал к кулеру, который находился возле поста дежурного по бараку. А главный старожил покачал головой.
– Сегодня третий день, да?
– Да. Физически я почти не устал. Это от переживаний за друга, – признался Ино.
– Ясно. Такаяма приходил в столовую, наблюдал за тобой. Но ведь он не следователь, он вряд ли сможет тебе помочь... даже если захочет.
– Если он вовремя доложит в Канагавскую Управу, этого будет достаточно. Да, время идёт... и шансы на успех снижаются... Но всё равно. Я не сдамся.
Нагата промолчал, но он почти физически ощущал исходящие от молодого медиума волны душевного жара. Вернувшись на своё место, он тоже прислонился спиной к стене, задумчиво глядя на то, как Араки-кун угощает всех водой из пластиковых стаканчиков. От своей порции он отказался – в пользу Иноуэ. А ещё через несколько минут принял решение. Поднялся на ноги снова и встал перед своими соседями, чтобы привлечь их внимание.
– Значит так. Мой жизненный опыт говорит, что своим нужно помогать. Ино-кун наш земляк и коллега, он такой же бродяга, как и мы, поэтому лично я хочу ему помочь. Наши кривые пути-дороги привели нас всех сюда, в одну комнату, и завязались в один узел – пусть даже ненадолго. И ещё я знаю твёрдо: то, что не под силу одному, может сделать группа. Завтра я тоже объявлю голодовку, чтобы поддержать протест Ино-куна. – Нагата сделал паузу и внимательно оглядел своих соседей. – Я никого не принуждаю и не заставляю, но буду рад, если кто-то из вас тоже найдёт в себе силы присоединиться. Это очень трудное решение... и если вы сомневаетесь в невиновности Ино-куна, то не стоит даже пытаться. Это понятно? Нам нужны только добровольцы. Подумайте до утра... и сообщите мне своё решение до выхода из комнаты.
– Спасибо, Нагата-сан, – в наступившей тишине негромкий голос аскета был хорошо слышен. – Ками говорят, что твой "камень" очень вовремя упал на чашу весов.
– Не за что. Я ещё ничего не сделал, – буркнул пахан, ложась на свой футон и отворачиваясь к стене. Но двое или трое старожилов успели заметить небывалый оттенок его скул, побледневших за полгода пребывания в лагере.
Коджи на это лишь улыбнулся... да и остальные соседи тоже понимали, что раз их главный принял такое серьёзное решение, то и им уже будет сложно оставаться в стороне. Обычно вечерами в этой комнате велись неспешные разговоры, травились байки на основе реальных и услышанных где-то историй, но сегодня тишина длилась почти полчаса. Каждый молча заглядывал внутрь себя, пытаясь решить сложную этическую задачу.
Первым озвучил её "заместитель" Нагаты, такой же бывалый бродяга и сиделец.
– Я тебя совсем не знаю, Ино-кун, но верю, что ты, должно быть, хороший человек... хотя и со своими странностями. И что ты не совершал преступления... наверное. Но я не готов отказаться от еды, чтобы доказать то, в чём не уверен полностью. Я считаю, что здесь, в этом лагере, нет совсем уж невинных людей. У всех на душе лежит по камешку... а то и не по одному. В общем... не держи на меня зла, Ино-кун. Я, при случае, охотно помогу тебе в работе... но на голодовку я не могу пойти.
– Благодарю за честность, Ока-сан. Я ценю твоё хорошее отношение, – поклонился сидя хаданец. – И думаю, что на подобный шаг всерьёз могут решиться очень немногие. Тем более тут, в этом месте. Почти все мы успели поголодать во время наших странствий... и знаем, как мучителен голод, который порой толкает нас на скверные поступки.
– А ты, что же, никогда не воровал? – недоверчиво усмехнулся Ока. – Что, даже по мелочи? Ну, там, пирожок у лоточника?
– Никогда. Обычно, когда бывало совсем плохо, я просил подаяния на рынке. Но денег не брал, только еду. И всегда находились сердобольные люди.
– Нэ, это только в деревнях да в мелких городках, – хмыкнул другой сосед. – А как город покрупнее, так там и рынков-то нормальных нет, всё супермаркеты да вендинги.
– Да, я тоже заметил, – кивнул шаман. – Поэтому я брожу по маленьким городкам и окраинам.
– Расскажи, Ино-сан, – попросил Араки. – Ты, наверное, уже на всех островах бывал?
– Нет, конечно. Только на тех, куда можно попасть по мосту или на бесплатном пароме. Раза три или четыре меня отвозили на мелкие островки, чтобы я мог оказать посильную помощь людям, оказавшимся в трудной ситуации. Не был я ни на Хоккайдо, ни на Окинаве. А так – во всех прочих префектурах был, от Аомори до Кагосимы.
– А сидел ещё где-то? – полюбопытствовал Ока. Он знал, что большинство местных работников никогда не уходили дальше соседних префектур, а то и вовсе не покидали Канагаву.
– Конечно. В Кумамото дважды, по разу в Иватэ, в Ниигате и в Гумме. И вот дома, в третий раз уже.
– Как-то мало для четырнадцати лет.
– Меня ками предупреждают обычно. Я чувствую опасность – и ухожу заранее... стараюсь не мозолить глаза полиции. Но иногда приходится и поработать, – Коджи усмехнулся и, допив воду, поднялся. – Схожу-ка на водопой.
Забрал с собой накопившиеся стаканчики и вышел за дверь. Но почему-то не возвращался дольше обычного. Самый младший из соседей даже забеспокоился – а вдруг Ино-сану стало плохо? Но тот вернулся с двумя стаканчиками в руках, шагая медленно и плавно. Соседи сперва не поняли, в чём дело, а когда разглядели на бритой голове шамана третий стаканчик, то дружно рассмеялись. Даже Нагата обернулся, чтобы узнать причину внезапного веселья... и тоже улыбнулся, приняв из рук коллеги порцию воды.
– Ишь ты. Прям, как горный монах.
– В Индии многие жители деревень так умеют. И не только женщины.
– А почему дежурный разрешил тебе взять третий стакан? – юный Араки так и сидел, распахнув рот от удивления. В его глазах Шаман из Хадано обретал всё больший авторитет.
– Потому что я пообещал показать ему фокус, – подмигнул Коджи, – и в комнате снова стало весело.
Бродяги немного поговорили на общие темы, но легли спать чуть раньше обычного. Каждому хотелось ещё немного подумать насчёт того, хочет ли он помочь необычному соседу в белых повязках... или не готов пожертвовать остатками личного комфорта ради не очень понятной цели...
Неожиданный, но очень приятный сюрприз, нэ. Нагата, сам того не подозревая, взбаламутил души наших соседей. Они его взаправду уважают, он так-то неплохой человек, хотя и не любит подчиняться... из-за чего и бродяжит много лет, не может нормально устроиться в жизни. Интересно, что было бы, попади мы в другую, более агрессивно настроенную компанию... Но ками добры к тебе, они ведут тебя – пусть и окольными путями, но всегда к какой-то важной цели. Спи спокойно. Джун-кун ещё жив, не переживай. Мы бы сразу почуяли, если бы произошло что-то непоправимое.
Во время сна контроль разума над телом ослабевал, поэтому хаданец спал плохо и смотрел сны голодного человека. Ближе к рассвету он перестал пытаться уснуть и медитировал лёжа, стараясь сосредоточиться на хороших воспоминаниях. Но мешала тревога за друга, который уже почти десять дней находился на грани жизни и смерти. Сколько ещё он сможет пробыть в таком состоянии? Не решат ли врачи, что нет смысла искусственно поддерживать жизнь в умирающем теле?..
Нагата поднялся первым, в два глотка осушил недопитую вчера воду – словно бы это был ритуальный жест перед важным этапом в жизни. Подсел к ещё лежащему Иноуэ, заметив, что тот не спит, и негромко спросил:
– Как ты, Ино-кун?
– Пока терпимо. Доброе утро, Нагата-сан.
– Хм. "Доброе". Ну, ладно. Может, и будет доброе. Думаю, даже если нас будет всего двое, твоё дело быстрее сдвинется с мёртвой точки.
– Не двое, Нагата-сан, – Араки решительно сел на своём футоне. – Я тоже с вами, Ино-сан. Я очень хочу вам помочь. И я верю, что вы не совершали того, в чём вас обвиняют.
– Спасибо, Араки-кун, – медиум тоже сел и поднёс ладони ко лбу жестом благодарности. – Уверен, ты достаточно силён духом, чтобы выдержать такое испытание. Тем более, что добровольный отказ от материальных благ и удовольствий совсем не то же самое, что вынужденное лишение.
– Ано... я ещё подумал, – кохай смущённо потёр переносицу, – что чем больше нас будет... тем быстрее они там отреагируют... и если примут решение в вашу пользу, то... можно будет закончить акцию протеста раньше...
Старшие негромко похмыкали, чтобы не будить ещё спящих соседей, но те уже не спали и тоже отозвались тихими смешками.
– Ты мыслишь в верном направлении, – с улыбкой кивнул Коджи. – Я тоже надеюсь, что в ближайшие дни всё разрешится... и нам не придётся слишком долго морить себя голодом.
Через полчаса, когда дежурный охранник распахнул дверь комнаты, подавая сигнал, что можно выходить к умывальникам, Мурамаса, доселе молча слушавший все эти переговоры, вдруг решительно придержал Нагату за рукав его робы.
– Я с вами.
– Уверен? – спросил тот, приподняв брови.
– Уверен.
– А если голодовка затянется?
– Мне три дня осталось. Три дня я потерплю, – Щегол упрямо сдвинул густые брови.
– Спасибо, Рёичи-кун, – тепло улыбнулся медиум. – Я рад, что ты больше не злишься на меня.
Ока-сан и ещё двое соседей промолчали. Да и не было уже времени на разговоры. После умывания они пришли в столовую, и там, вместо того, чтобы идти на раздачу, Нагата с двумя добровольцами подошёл к ближайшему охраннику.
– Разрешите обратиться, господин дежурный. Мы хотим объявить голодовку, чтобы поддержать протест Иноуэ-сана.
– С дуба рухнули, что ли?! – вытаращился на них охранник. – Вы-то на кой чёрт в это дело ввязываетесь? Ладно этот Иноуэ, он блажной, вечно всех баламутит, но ты-то, Нагата, ты-то почему повёлся?
– И правда, – к ним подошёл ещё один дежурный, заинтересовавшийся происходящим. – Мы были уверены, что уж ты-то не поддашься на его болтовню о духах и прочей мистике.
– Да, силён Шаман из Хадано, – хмыкнул третий, в чине сержанта. – За два дня успел обработать половину соседей.
– Нас никто не агитировал и не обрабатывал, – спокойно парировал старожил. – Мы в самом деле хотим помочь Иноуэ-сану.
– Ясно с вами всё, – офицер привычно поправил портупею и отдал приказ одному из подчинённых. – Запиши их фамилии и составь служебную записку Такаяме. И передай по смене, чтобы всех четверых не трогали... пока. Хотят поиграть в благородство – пусть их. А сэкономленные порции отдай подмастерьям – вечно они добавки просят.
За время разговоров из двадцати минут, отведённых на завтрак, осталось всего пять, так что трое добровольцев едва успели выпить по стаканчику воды – и отправились на построение. И на сей раз Коджи отправили в другой цех, где нужно было расщеплять бамбуковые стволы для изготовления самых простых палочек для еды.
Бродяга, учившийся у мастера Моримото, хорошо умел работать с деревом и бамбуком и в других обстоятельствах спокойно выполнил бы норму. Но его пугала мысль о том, что когда его протест будет услышан и его отвезут к Джуну, то из-за упадка сил он ничего не сможет сделать для друга. Впрочем, Ино не стал увиливать от работы. Спокойно взял тесак и одну из коротких бамбуковых заготовок, привычными движениями расколол её на четыре части и хотел мельчить дальше, но его прервал грубый окрик.
– Э, новичок, тебе кто разрешил инструмент брать, а? Да, это я тебе, олух криворукий! – к хаданцу подошёл опытный старожил, который выполнял здесь функции бригадира. – Дай сюда, сопляк, порежешься ещё, а я отвечай! – он отобрал у Иноуэ тесак и махнул рукой в сторону ящиков с заготовками палочек. – Иди шкурить, задохлик, и сиди там в углу, чтоб какой-нибудь бамбучиной тебя не перешибло!
Пятеро остальных работников отозвались дружным гоготом, а медиум, прекрасно понявший, в чём истинная причина такого распределения обязанностей, вежливо поклонился.
– Спасибо за науку, бригадир. Буду стараться изо всех сил.
Работники снова посмеялись, но уже без злобы. Тоже поняли, что за грубостью их главный пытался скрыть своё желание помочь известному в этих местах аскету. Тот послушно ушёл в угол, где можно было сесть, взял кусок шкурки и принялся ловко ошкуривать почти готовые палочки, чтобы они стали гладкими и приятными на ощупь. Это дело было ему хорошо знакомо, как и прочие работы, которым он научился в мастерской близ Таноуры.
Время пролетело быстро. За обедом все взгляды сходились на четверых за одним столом, которые только молча пили воду и старательно не смотрели по сторонам, чтобы не так тоскливо было от вида жующих. Трое их соседей по комнате явно чувствовали себя неловко, но всё же не были готовы отказываться от еды. И тоже старались не смотреть на голодающих.
Охранники, в основном, посмеивались, переглядываясь между собой – для них это было хоть какое-то развлечение в обыденной круговерти повседневных обязанностей. Кто-то из офицеров предложил делать ставки – хотя бы по мелочи – на то, сколько продержится Шаман из Хадано и на то, сколько ещё человек присоединится к его протесту. При этом никто уже не сомневался в том, что столь необычная акция в самом деле будет эффективна против налаженной карательной системы.
Держись, Ино, и раскачивай эту лодку. Слышишь этот натужный скрип? Нет? А мы слышим. Это скрипят шестерёнки и пружины Системы, которая пытается перемолоть тебя, как камешек, попавший в её жернова. Но ты не один. Мы с тобой... и рядом есть живые люди, готовые помочь. Такаяма получил докладную утром... и уже составил письмо в Управу... Но, что важнее, он сам позвонил Камате... и тот приехал посмотреть на тебя. Жаль, ты не видел его лицо, когда он понял, что в твоей акции протеста теперь участвуют трое совершенно посторонних людей. Впрочем, на что тебе его лицо?.. Главное – он почти готов сдаться и признать, что его версии рассыпались, как горсть бусин... и остался только один призрачный шанс, чтобы узнать правду. Позволить тебе навестить Осиму в больнице. Нет, он всё ещё не верит в твои силы, но он уже практически готов провести эксперимент. Так что постарайся экономить свои ресурсы. Не перевыполняй план, хорошо?..
Нудное, монотонное занятие не мешало шаману размышлять и советоваться со своим внутренним собеседником. Руки сами делали простую работу, большинство мышц почти не участвовало в ней, и это помогало экономить силы. А ещё, несмотря на полное отсутствие пищи, организм Иноуэ получал всё больше духовной энергии от искренне сочувствующих ему людей. И это помогало держаться. Внешне же отказ от еды почти не отразился на нём – лишь резче обозначились скулы на худом лице и пальцы стали выглядеть более узловатыми.
Норму работы он выполнил. Но когда после неподвижного сидения попытался встать, то почувствовал противное головокружение и слабость в ногах. Быстро сел обратно, на перевёрнутый ящик, сделал несколько глубоких вдохов, надеясь, что этот приступ слабости остался незамеченным. Коджи повезло: бригадир в этот момент отчитывался перед дежурным охранником о проделанной работе, и остальные работяги тоже смотрели в сторону дверей. Поднявшись на ноги со второй попытки, Ино спокойно дошёл до столовой... а оттуда его увели в административный корпус, где сидело начальство лагеря.
В личном кабинете Такаямы место секретаря занимал следователь Камата, с трудом сдерживающий злость. Он, конечно же, очень не любил проигрывать и идти на поводу у подозреваемых, которые всеми правдами и неправдами стремятся отвести от себя подозрения. Но после разговора с Ямагатой и другими рыночными торговцами криминалисту было очевидно: чудик Иноуэ в момент нападения был на рынке, ел гребешки с лапшой и никак не мог сам напасть на Осиму.
С другими зацепками тоже было глухо: самые современные методы анализа подтверждали, что одежда и прочие вещи странника не запятнаны кровью. И аналитики из следственного отдела тоже заявили, что нападавших было несколько. А чтобы доказать вероятность найма каких-нибудь "братков", надо было сперва доказать, что у безработного бродяги внезапно появились немалые деньги. Ведь нужно не только нанять громил, но ещё и доплатить им за молчание.
С разрешения хозяина кабинета шаман сел на тот же стул, где сидел в день прибытия сюда, сложил руки на коленях и расслабил плечи, глядя в противоположную стену. Он знал, что невежливо задавать вопросы людям с таким высоким социальным статусом, поэтому молчал.
Первым не выдержал Камата.
– Зачем вы агитируете других работников лагеря поддерживать ваш глупый протест?
– Я никого не агитировал. Это было их собственное решение.
– Ну, конечно! – саркастически усмехнулся инспектор. – Нормальные здоровые люди посмотрели на голодного и внезапно тоже решили поголодать! Что вы нам врёте-то!
– Я не вру.
– Я велел опросить людей из той же комнаты, – вмешался Такаяма, видя, что оба упрямца завели диалог в тупик. – Все в один голос утверждают, что именно сочувствие к самому Иноуэ побудило их поддержать его протест – для ускорения дела. Те из соседей, кто не объявил голодовку, тоже подтвердили, что никакой вербальной агитации со стороны Иноуэ не было. Только личный пример.
В кабинете снова стало тихо.
Он жаждет расквитаться с тобой за того мошенника, который облапошил его матушку давеча. Но понимает уже, что не получится. Вот и злится. Скажи ему, что мы поможем найти этого "геоманта". Не бойся, нам не придётся вмешиваться ментально. Даже хорошо, что Камата не верит в паранормальное, он не заподозрит, что у тебя есть настоящий дар.
– Господин комендант, разрешите обратиться? – прямо посмотрев на Такаяму, подал голос хаданец.
– Говори.
– Я понимаю, что это ужасно невежливо... но вы же знаете, что с глазу на глаз всегда легче договариваться...
Начальник сидел не очень далеко, он разглядел лукавые искорки в запавших глазах бродяги – и не смог удержаться от смешка. Потом покашлял, душа в себе смех, и поднялся на ноги.
– Значит так. Я минут на десять выйду... постарайтесь-ка договориться. Желательно, без рукоприкладства. Мне тут несчастные случаи не нужны. Охрана за дверью, если что.
И вышел, с трудом сдерживая веселье. Очень уж ему понравилось, как ловко этот необычный доходяга выставил его из собственного кабинета, всего лишь намекнув на тот самый психологический приём. Жаль, что среди охранников и замов нет тех, кто мог бы по достоинству оценить забавность ситуации.
– Что ты ещё задумал? – настороженно спросил Акихиро, отбросив вежливость.
– Мою просьбу я уже озвучил. И если вы поможете мне в моём деле, я готов помочь вам в ответ. Да, вы меня ни о чём не просили... но ками шепчут мне, что на моём месте вы хотели бы видеть другого – настоящего мошенника...
Камата поневоле вздрогнул... и недоверчиво помотал головой – словно бы отрицая.
– Ваша злость на "геомантов" мешает вам объективно судить обо мне, – Ино аккуратным движением снял с головы белую бандану и провёл ладонью по макушке, уже поросшей колким ёжиком волос. – Я – не он.
– Да пойми ты, что я не могу привезти тебя отсюда в больницу... да ещё и в реанимацию! – скрипнул зубами инспектор.
– Можете. У вас есть все полномочия. Просто вы не хотите.
– Не хочу, – как-то устало выдохнул Акихиро и вперился в тёмное окно. – Я тебе не верю.
– Ваше право. – Шаман медленными движениями развязал узел на белой ленте, положил её себе на колени, немного разгладил... и снова повязал на голову. Посмотрел через весь кабинет на криминалиста и тихо спросил, не надеясь на ответ. – Что говорят врачи?
– Плохо дело, – после короткой паузы нехотя отозвался Камата. – Они говорят, что он долго не протянет... что-то там с мозгом уже. Если бы не его сестра...
– Кейко-тян...
– Да, вроде бы Кейко... Она не позволяет им отключить приборы.
– Слава ками. Тогда шанс ещё есть. – Ино сложил ладони и прижал их ко лбу. Потом вдруг сказал громко и отчётливо: – Такаяма-сан, мы закончили. Можете возвращаться.
– Что? – опешил Камата и поднял голову.
– Он нас подслушивал по селектору, – хмыкнул Коджи. – А пока он идёт сюда из другого кабинета, я дам вам маленький совет. Просмотрите старые журналы, которые выписывает ваша матушка. Вы же следователь, вы сами всё поймёте...
И едва заметно усмехнулся, любуясь обалдевшим лицом инспектора.
– Ну-с, как прошли переговоры? – вошедший комендант попытался сделать вид, что он ничего не слышал. И двое не стали его подлавливать на мелкой шалости.
– Пока без особых результатов, – пожал плечами Ино. – Разрешите идти? Я очень устал...
Такаяма посмотрел на криминалиста, тот кивнул, подтверждая, что больше не имеет вопросов к подозреваемому, и двое конвойных увели его в барак.
Вот веселуха-то! Эта вытянувшаяся рожа понравилась нам даже больше той, которая была у него днём, ха-ха!.. А ещё следопыт! До такой простой вещи не додумался. А то давно бы уже нашёл своего "геоманта". Жаль, конечно, что не удалось убедить его прямо сейчас... но туман начал понемногу рассеиваться. Мы уже видим, что шансы Джуна серьёзно повысились... Благодаря его сестре, да. Она тоже поддерживает его дух... хотя и неумело... но эффект очевиден. Ещё мы ощущаем поддержку этих якудза из Одавары. Они часто вспоминают тебя – и ниточки тянутся в твою сторону... а значит, они что-то предпринимают, это не пустые разговоры, да. Кстати, не исключено, что Такаяма тоже с ними знаком... очень уж подозрительно он внимателен к тебе. Неспроста. Мы попробуем влезть в его инфо-поле ночью... Или нет, лучше не будем тратить на это силы. Эта информация нам не особенно важна.
– Ну как, получилось, Ино-кун? – встретил его вопросом Нагата, и остальные соседи замерли в ожидании. Коджи медленно покачал головой и устало опустился на край своей лежанки.
– Инспектор Камата очень хочет засудить именно меня, но факты говорят о моей невиновности. Для него это провал... а он не хочет сдаваться и признавать мою непричастность к преступлению. – Хаданец попил воды, заботливо поданной Араки-куном, и договорил. – Но есть и хорошие новости. Сестра моего друга не позволяет врачам отключить его от приборов и регулярно навещает его – а это очень важно для спасения его жизни. И ещё... я почти уверен, что Такаяма-сан тоже хочет помочь мне. И что он не просто так вызвал сюда следователя и дал нам возможность ещё раз поговорить без помех.
– Да, мы весьма удивились... и можем только гадать, отчего бы это, – хмыкнул главный старожил и кивнул на початую бутыль с водой, стоящую на полу. – Видал? Нам и то перепало внимания от начальства – вон, выдали жбан воды, чтобы мы не бегали по сто раз на водопой. Жрать, конечно, хочется, но пока терпимо. Будем надеяться, что твоё дело и правда скоро уже разрешится. Давайте-ка спать, время позднее. Как говорил мой дед, "кто спит – тот обедает", хех.

* * *

Первый привод в йокогамский трудовой лагерь был самым тяжёлым.
Незадолго до двадцатого дня рождения Иноуэ пришёл из префектуры Токио в родную Канагаву, следуя своим путём на юг – с таким расчётом, чтобы завернуть в Хадано и получить там взрослый паспорт. Для этого нужны были деньги на госпошлину, а в Токио юному шаману откровенно не везло – даже простых подработок почти не попадалось, не говоря уже о заработках на профессиональной почве. Но в Кавасаки он удачно вписался в предвыборную кампанию местного губернатора и разносил листовки по окраинам города. Даже получил за это неплохие деньги, но...
Опасно, Ино! Это очень опасно! Срочно избавься от этих денег! Да хоть закопай или сунь под камень! Быстрее!
Но он тогда не успел. Точнее, местные гопники заметили, что он что-то прячет – и решили, что если как следует потрясти этого доходягу, то он выдаст и остальные тайники. Коджи, терпеливо сносивший побои, пока мог, твердил недавним школярам, что ничего ценного у него больше нет. Потом только тихо стонал, получая очередные удары. Потом затих – а парни, охолонув от слепой ярости и осознав, что натворили, кинулись врассыпную – внятного лидера у их ватаги не было.
Из всех нападавших лишь у одного шевельнулись совесть и сострадание – и он зашёл в ближайший кобан, где работал полицейским сосед его семьи. Чуть приврав, чтоб не выдать себя, он рассказал, что "видел, как какие-то гопники насмерть избили человека".
Когда полисмен обнаружил бродягу, тот уже пришёл в себя и даже смог сесть, чтобы выпить воды. Кое-как смыв кровь с лица, он попросил полицейского отыскать в кустах его вещи: рюкзак и бамбуковый посох. По счастью, начинающие гопари не позарились на самое ценное – рейнстик, и, взяв его в руки, странствующий медиум сразу почувствовал немалое облегчение.
Не злись, Ино, мы правда не могли тебя раньше предупредить. Но, если помнишь, мы всегда тебе говорили, что деньги для тебя опасны. В прямом смысле. Просто раньше тебе не давали столько денег разом. Ну, теперь ты убедился, что чем больше сумма, тем тяжелее последствия... Да-да, мы помним, что деньги нужны для паспорта... но знаешь, теперь тебе оформят все документы бесплатно. И подлечат тоже бесплатно – ты всего лишь отработаешь месяцок в лагере... Что за лагерь? Скоро узнаешь. Да, в школе о таких вещах не принято говорить... хотя мы считаем, что стоило бы. Но ты не бойся, у тебя есть мы. Слушайся наших советов – и не пропадёшь.
Несмотря на отсутствие медицинской страховки, первую помощь ему всё же оказали, но потом, удостоверившись, что имеют дело с безработным бродягой, определили его на лечение в лазарет при трудовом лагере Йокогамы, куда так или иначе стекались почти все относительно безобидные бродяги и нелегалы Канагавы. Поскольку в тот раз обошлось без переломов, а синяки и ссадины зажили уже через неделю, то день своего совершеннолетия Коджи отмечал в рабочем бараке, в компании соседей по комнате.
В тот месяц он заработал кличку Молчун и явное уважение от старших сидельцев, несмотря на юный возраст. Он никогда не влезал в чужие разговоры, не пытался рассказать о своих приключениях в пути, как другие, зато всех внимательно слушал. А когда его спрашивали о чём-то напрямую, то отвечал очень коротко и только на сам вопрос, ничего не добавляя от себя.
Навыки, полученные в мастерской Моримото, помогли Иноуэ закрепиться в бригаде работников бамбукового цеха. Там он легко выполнял положенную норму, при этом не выпячивал свои умения, стараясь уложиться в отведённое рабочее время. За это его уважал бригадир – опытный сиделец прекрасно видел, что мальчишка может сделать быстрее и больше, но не кичится этим и не стремится что-то доказать старшим. Ведь это неминуемо привело бы к тому, что всей бригаде повысили бы дневную норму.
И всё было вполне благополучно, но за девять дней до окончания срока в комнате, где жил Ино, сменился пахан. Новый "главарь" тоже был весьма опытным, он больше трёх месяцев ждал, когда же освободится самое почётное место в комнате, и сразу же решил ввести свои порядки.
– Мне сидеть тут ещё дооолго, так что я хочу сразу всех предупредить: кто не станет подчиняться моим правилам и требованиям, тех отправят на грязные работы. Потому что у меня есть полезные связи в администрации, – после ужина заявил Озаки-сан, перебравшийся на место у дальней от двери стенки. – Начнём, пожалуй... с тебя, Молчун. По тебе видно, что ты парень себе на уме. Мне это не нравится. Почему это ты ничего не рассказываешь о себе? Каждое слово из тебя клещами тянуть приходится. Такое ощущение, будто ты нас не уважаешь совсем. Или, может, слушаешь наши разговоры, а сам про себя смеёшься над нами?
Коджи отрицательно покачал головой под взглядами шестерых человек. Двое смотрели с сомнением – они явно поддались на эту провокацию и тоже заподозрили кохая в дурных мыслях. Остальным было интересно, как станет выкручиваться самый младший из соседей.
– Отвечай на вопросы! – прикрикнул Озаки, заводясь.
– Мне пока ещё не о чем рассказывать. Я над вами не смеюсь, – бесцветным тоном отозвался хаданец, предчувствуя очередное испытание.
– Ну нет, так не бывает, чтоб совсем не о чем было рассказать, – фыркнул новый пахан. – Давай-ка, рассказывай с самого начала.
Иноуэ вздохнул, как перед тяжёлой работой (он в самом деле поотвык говорить за прошедшие три недели почти полного молчания), и начал монотонным голосом:
– В утробе матери было темно и тесно. Зато тепло и вполне сытно. Рожался я в срок и обычным способом, через то же место, откуда попал внутрь. – Тут некоторые старожилы захихикали, прикрыв рот ладонью. – Роддом у нас в Хадано один, акушерка была злая и уставшая в конце смены, кое-как обрезала пуповину... и чуть не утопила меня во время обмывания. Случайно, конечно. Но тонуть я не пожелал. Так я научился плавать.
Теперь уже почти все соседи смеялись открыто, а Озаки побагровел и рявкнул:
– А ну, заткнулись все! Ты что такое несёшь, дебил?!
– Ну, вы же сами сказали – начать с самого начала.
Сидельцы покатились со смеху, забыв об угрозе главного, но тот уже разозлился не на шутку.
– Смеётесь надо мной, да?! Ну, я вам устрою! – крикнул он и выскочил за дверь.
– Вот чёрт, он, наверное, за охраной побежал, – притихли соседи, переглядываясь.
– Он за водой пошёл. Потому что у него нет никаких особых связей в администрации, – спокойно сообщил Коджи. – Если не считать его сестры, которая работает уборщицей в главном здании.
– Вон что!
– А ты откуда знаешь?
– Случайно узнал. И ещё думаю, что теперь он будет мне мелко мстить. Но больше не сможет вас напугать своими мифическими связями. А я потерплю. Мне тут немного осталось.
– Мы тебя в обиду не дадим, Молчун, – пообещал второй в иерархии сосед, Кусакабэ-сан. В отличие от Озаки, он пользовался явным уважением других сидельцев. – Что ты задумал? – спросил он, увидев, что кохай скатывает свой футон, спрятав внутрь одеяло и подушку.
– Не хочу спать на мокром.
Через пару секунд дверь открылась и вошёл новоявленный пахан с двумя стаканчиками воды. Он даже начал делать движение рукой, намереваясь тут же облить постель "бунтовщика" Иноуэ, но был вынужден резко затормозить, отчего только облил свои пальцы.
– Ксо.
– Мелко мстишь, Озаки-кун, – хмыкнул Кусакабэ. – Такое поведение недостойно настоящего пахана. Уж я-то знаю. Поэтому послушай доброго совета: не трогай Ино-куна... если не хочешь оказаться на его месте, у двери.
Тот прошипел что-то нецензурное, но вернулся на свою лежанку у дальней стенки. Юный шаман проследил взглядом за двумя почти полными стаканчиками, которые оказались на полочке у изголовья нового пахана, вздохнул и раскатал свой футон обратно. Поправил подушку и одеяло, сел на краю, как обычно, свесив ноги с помоста. Он знал, что теперь от него так просто не отстанут, и приготовился отвечать на вопросы стихийно возникшего лидера.
– Наш Молчун-то, оказывается, умеет складно рассказывать, – Кусакабэ-сан сел поудобнее, скрестив лодыжки. – Но я не стану требовать от тебя новых баек. Только задам пару важных вопросов. Первый: твои родители ещё живы? И второй: если ты бродяжишь уже три года, то чем ты обычно кормишься? Ответь, пожалуйста, Ино-кун.
– Мои родители оба живы, – кивнул Коджи. Покусал губу, формулируя покороче, и договорил: – Нанимаюсь разнорабочим, где как получится. Иногда прошу еду на рынке.
– Воровал?
– Нет.
– Хм. Ну, ладно. Придётся поверить – парень ты суровый, видно, что привык правду говорить, – старожил не стал вслух высказывать свои сомнения. И вдруг повернулся к своему соседу. – А ты, Озаки-кун, лучше вылей воду из стаканчиков. А то как бы они случайно не упали на тебя ночью...
– Вот-вот, не рой другому яму, – поддакнул кто-то из соседей постарше.
– Не вылью, – буркнул номинальный пахан. – Вдруг мне пить захочется после отбоя.
– Ну, как знаешь. Только если утром чья-то постель окажется мокрой, то спать потом на ней будешь ты. Все согласны?
– Да! – дружно отозвались соседи, а Молчун пожал плечами. Но статус лидера был таким образом подтверждён, и Кусакабэ был признан главным в комнате.
– А вдруг кто-то обмочится ночью? – попытался артачиться Озаки.
– Не пори горячку. У нас тут все уже взрослые, даже Ино-кун.
Пообщавшись с остальными насчёт правил в комнате, настоящий пахан скомандовал отбой – и все послушно улеглись, даже недовольный Озаки. Однако, проснувшись до рассвета, он снова подумал о двух недопитых стаканчиках. Кусакабэ похрапывал рядом, спал он, обычно, крепко... но невезучий диктатор не решился портить с ним отношения и по-настоящему бунтовать против всей комнаты.
Допив воду из одного, он взял второй, тихонько слез со спального помоста и пошёл выливать воду в отхожее ведро. И вздрогнул, услышав тихий голос:
– Озаки-сан, дай попить, пожалуйста.
– Ну, блин, ты меня напугал, Молчун! – шёпотом ругнулся тот, затормозив. – Обойдёшься. Из-за тебя меня сдвинули с места пахана...
– Ты сам ко мне прицепился, – пожал плечами Коджи. – Да и место у стенки осталось твоим. А через три недели Кусакабэ-сан выйдет, и ты сможешь попробовать снова.
– Хм... пожалуй, ты прав... Ладно, так и быть, угощу тебя водой, Молчун. Про роддом было смешно, – хмыкнул он, отдавая стаканчик. Потом вернулся на своё место и снова улёгся – до прихода дежурного охранника оставалось ещё минут десять.
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:10 | Сообщение # 14 Рыбы
В оставшиеся дни Иноуэ пришлось-таки немного рассказать о себе, о своих странствиях и о людях, которых он встретил на своём пути. Но он ни словом не упомянул о психологии и общении с ками. Сам понимал, что хвастать ему пока ещё особо нечем... да и не стоит усложнять свой имидж обычного бродяги. Утром последнего дня Молчуна из Хадано, оказавшегося хорошим рассказчиком, провожали всей комнатой, что случалось очень редко и потому запомнилось охранникам и другим очевидцам...

* * *

Сегодня что-то произойдёт, Ино. Результат, к сожалению, всё ещё в тумане, мы не можем гарантировать успех, там слишком много посторонних факторов. Да, ты попадёшь в больницу к Джуну, но дальше мы не видим. А значит, некоторый шанс на провал остаётся. Постарайся не поддаваться грусти, верь в свои силы. Да, их маловато, но вполне может хватить... Что именно потребуется сделать, мы не знаем, увы. Тут пока ясности тоже нет. Подожди-ка, не вставай. Сперва сделай разминку – можешь прямо так, под одеялом... надо разогнать кровь, чтобы не было головокружений. Садись медленно...
– Что-то ты слишком бледный, Ино-кун, – Нагата-сан заметил все эти ухищрения и неодобрительно покачал головой. – Ты в обморок не собираешься?
– Всё под контролем, – поводив плечами, ответил шаман и начал растирать кисти рук и запястья. – Я должен довести дело до конца. Я чувствую, осталось немного... дожать.
– Уверен?
– Да. Сейчас мне уже получше. Я выдержу. Ваша поддержка мне очень помогает.
– Ну, смотри сам.
И снова бесконечные двадцать минут в столовой, полной аппетитных запахов и звуков. Но даже юный Араки сидел с прямой спиной и не озирался тоскливо, а внимательно вглядывался в осунувшееся лицо медиума.
Мальчишка молодец, сам решился пройти инициацию, стать по-настоящему взрослым. Пока ещё не видно, но, быть может, после знакомства с тобой он возьмётся-таки за ум и найдёт себе работу или дело по душе. Выпей-ка ещё полстаканчика, нэ. И за обедом тоже побольше выпей, чтобы поддержать тонус. Не хватало ещё свалиться за шаг до результата.
Коджи снова ошкуривал грубо оструганные бамбуковые палочки. Их нужно было производить с запасом, чтобы хватило на нужды Йокогамского лагеря и тюрьмы. Раз в час хаданец поднимался на ноги и делал небольшую разминку, чтобы кровь не застаивалась в жилах от сидячей работы.
Бригадир поглядывал на аскета хмуро, но беспокоился он вовсе не из-за дневной нормы. А минут за десять до перерыва на обед подсел к нему и спросил прямо:
– Ты ради какой такой великой цели это делаешь, а? Ну, голодаешь, в смысле.
– Хочу справедливости и милосердия.
– Думаешь, так можно чего-то добиться, да? Сколько ты уже не ешь?
– Да, я так думаю. Не ем уже пятый день.
– С ума сойти! – пожилой бродяга суеверно отшатнулся. Потом покачал головой. Для него, как и для многих людей его возраста, голод был самым страшным наказанием, потому что был знаком не понаслышке. И казалось немыслимым делом, чтоб кто-то добровольно лишал себя пищи. Даже ради справедливости. Лучше уж быть обиженным, но сытым, – так считали все вокруг. – Точно про тебя говорят, что ты блажной.
Не ответив даже жестом, Ино взял из ящика пучок заготовок, положил их себе на колени и продолжил методично ошкуривать, чтобы успеть выполнить норму. Мастер с минуту следил за его ловкими пальцами, а потом спросил ещё.
– А где это ты так навострился бамбук колоть и шкурить?
– В Кумамото.
– Я бывал в Кумамото... давненько уже. Знавал там одного хорошего мастера...
– Меня учил мастер Моримото.
– О! Неужто он ещё жив?!
– К сожалению, мастера Кейташи давно уже нет в живых. Но его внук Кентаро унаследовал таланты и трудолюбие деда. Его мастерская снова у всех на слуху, иностранцы сами к нему приезжают за товаром.
– Ай, спасибо за новость! Жаль старика, конечно, но я рад, что его дело не пропало. Говоришь, его внука Кентаро звать, нэ? Хех, а я, пожалуй, схожу до Кумамото, как закончу здесь сидеть.
– Если вам не трудно, мастер, пожалуйста, передайте ему от меня привет. Скажите, мол, Ино-кун из Канагавы не сможет прийти раньше декабря.
– Ага. Вон оно что. Зимуешь у него, что ли?
– Зимую.
– Передам твой привет, если дойду. Так, давай-ка, бросай эти палки да отдохни пять минут.
Бригадир поднялся первым и подошёл к группе своих работяг, которые лучше других справлялись с бамбуковыми работами. Мужчины о чём-то заговорили негромко, но по их взглядам, которые они украдкой бросали на сидящего шамана, было понятно, о ком идёт их разговор.
– Слышь, хаданец, мне тебя правда очень жалко, парень, – сказал ему мастер после обеда. – И даже этим лоботрясам и тунеядцам тебя жаль. Если я скажу, что ты не выполнил норму... а они подтвердят... тогда тебя заставят прекратить голодовку, нэ?
– Да. Но я вас прошу не делать так. Пожалуйста. Позвольте мне добиться моей цели.
– Вот же упрямец! – в сердцах плюнул старый бродяга и ушёл на своё рабочее место, откуда мог видеть всю свою бригаду.
Но врать ему не пришлось. За час до ужина за Иноуэ пришли конвойные, чтобы передать его в руки полицейских – для проведения следственного эксперимента. Почти все надлежащие бумаги были уже оформлены – инспектор Камата больше двух часов потратил на переговоры с администрацией трудового лагеря. Впрочем, это время было рекордным по скорости – комендант Такаяма подписывал всё, почти не глядя. Самому Иноуэ нужно было лишь письменно подтвердить своё согласие на проведение следственных мероприятий, переодеться в чистый комплект тюремной одежды и пройти оставшиеся формальности.
Поскольку он всё же был нарушителем закона, отбывающим наказание, в полицейскую машину его отвели в наручниках. Акихиро сам сел рядом с ним, а с водительского места ему улыбнулся офицер Сугимото.
– Рад снова видеть тебя, Ино-сан, – но его улыбка сразу потускнела, когда он увидел бледное лицо земляка. – Как ты себя чувствуешь?
– Я тоже рад встрече, Сугимото-сан. Не волнуйтесь, в обморок я ещё не собираюсь. Но, если можно, я бы хотел получить свою порцию воды на ужин.
– Ох, ками-сама! Воды! – Ясуо с трудом удержался, чтоб не выругаться, но вместо этого только крепче сжал руками руль. – Потерпи немного, пожалуйста. Ехать недалеко... там тебя накормят.
– Я не буду ничего, кроме воды, пока не увижу Джуна, – твёрдо ответил Коджи.
– А я думаю, что она тебя уговорит, – хмыкнул Камата.
– Кейко-тян? – догадался Ино.
– Она самая. Она же там работает, в этой больнице. Сегодня она дежурит ночью в отделении реанимации, так что пропустит нас... в нужную палату.
– Спасибо... что изменили своё мнение насчёт меня... и решили помочь, Камата-сан, – медиум поднёс к лицу сложенные ладони. При этом наручники тихо звякнули, соскользнув с худых запястий.
– Тебе спасибо... за подсказку, – следователь машинально потёр переносицу, пытаясь скрыть смущение. – Я уже нашёл объявление того жулика – мать обвела его карандашом. Кстати, журнал-то дорогой, модный... так что, скорее всего, жулики там не только по объявлениям...
– Ваша матушка ещё радуется перестановке? – слегка улыбнувшись, спросил бродячий шаман.
– По правде сказать, да... ей понравилось, – инспектор задумчиво смотрел куда-то вперёд через лобовое стекло. – Возможно, этот геомант-проходимец имеет задатки дизайнера... получилось, в общем-то, неплохо. Теперь, когда ушла злость, я могу это оценить. Только денег жалко.
– Деньги – это пыль под ногами, – снова улыбнулся аскет. – Скоро вы раскроете это сложное преступление... и сумеете убедить начальство, что достойны награды. Так что деньги у вас будут – и вы потратите их на то, что принесёт вам удовольствие и радость. А вот сколько стоит радость для вашей матери – решать ей.
– Да... да, ты прав...
– Подъезжаем. Позвоните ей, Камата-сан, – подал голос Сугимото.
Криминалист полез в сумку за спутниковым телефоном, который полагался ему по должности. Набрал записанный на бумажке номер, сообщил коротко:
– Это Камата. Мы будем на парковке через минуту. Да, полицейская машина с номерами Одавары. Отбой. Блин, всё никак не избавлюсь от старой привычки разговоров по рации, – убрав увесистую трубку в сумку, хмыкнул следователь.
– Да, я тоже иногда машинально говорю по телефону "приём, отбой", – поддакнул Ясуо, заворачивая на парковку возле большого госпиталя, где принимали тяжёлых больных со всей Канагавы. – Камата-сан...
– Да-да, я помню, – отозвался тот и полез в карман за ключами от наручников. – Я сниму эти "браслеты", чтобы не нервировать сестру Осимы... и если ты сейчас сбежишь, мы со старшим инспектором оба пойдём под трибунал...
– Я не сбегу, обещаю. И я также дал слово Такаяме-сану, что не доставлю ему хлопот... а значит, вернусь в лагерь, даже если вы сами меня отпустите на все четыре стороны.
Инспектор недоверчиво покачал головой, но разомкнул наручники – за десять секунд до прихода медсестры.
– Здравствуй, Кейко-тян.
– Коджи-кун! Это и правда ты! Ох, ками-сама, во что ты превратился! Мумия ходячая! – рослая женщина в медицинском халате, подсевшая в машину, сперва крепко обняла давнего знакомца, а потом сунула ему в руки небольшой термос. – Хорошо, что меня предупредили, в каком ты состоянии – в пору тебя самого под капельницу класть. Так, чтоб выпил сейчас половину. И через полчаса – остаток. Воду я тоже принесла. Но сперва – куриный бульон. Иначе я тебя никуда не пущу, ясно? До начала смены ещё минут десять есть, я с вами посижу, если можно, – Кейко устало откинулась на спинку сиденья, машинально помассировала виски.
– Как Джун? – Иноуэ сделал пару глотков воды, но не торопился открывать термос.
– Плохо. Второй день уже никак не реагирует, – голос сестры стал тусклым, она позволила себе прикрыть покрасневшие от слёз и недосыпания глаза. – Тело-то врачи подлатали, внутренние органы относительно стабильны, но... он не приходит в сознание. Раньше хоть немного... я чувствовала его... Я знаю, о тебе у нас многие говорят... что ты настоящий шаман, не просто чудик с тараканами в голове, что ты что-то умеешь. Я пыталась выяснить, где ты сейчас... но все говорили разное. Вот, случайно узнала, что следователь, – она кивнула на хмурого Акихиро, – поймал какого-то Шамана из Хадано. Но кроме тебя-то у нас шаманов нет. Ох, я так боюсь... Никогда я не верила во всю эту мистику, но сейчас уже другой надежды нет – только на чудо. Если у тебя не получится... я...
– Кейко-тян, – Коджи мягко взял её за руку, отвлекая. – Будь уверена – я сделаю всё, что в моих силах. А ты делай всё, что в твоих. Спасибо за бульон, я выпью его чуть позже, чтобы не нарушить данное мной слово. Поверь, это необходимо. Но что мне точно понадобится потом – это капельница от обезвоживания и возможность спокойно поспать... хотя бы несколько часов. Можно даже на полу, если не будет свободной койки.
– Ох, ты ещё упрямее Джуна, – покачала головой Кейко, но было видно, что слова земляка придали ей немного сил, а просьба стала стимулом для дальнейших действий. – Ладно. С койками у нас и правда напряжёнка... но я что-нибудь придумаю. Ждите меня через час у третьего служебного входа. Это в торце западного крыла здания, – она показала рукой через лобовое стекло. Потом решительно открыла дверцу и вышла, быстрым шагом направившись в указанную сторону.
Не паникуй раньше времени. Действуй так, словно бы уже уверен в результате – это лучшая стратегия в нашей ситуации. Мы не всесильные волшебники, да, но у нас есть реальная возможность попытать свои силы в сложном деле. Кейко считает, что нарушения в мозге её брата минимальны, а значит, душе Джуна есть, куда возвращаться. Твоя задача – найти его угасающее сознание и выяснить, отчего он до сих пор не очнулся сам. Мы почти уверены, что если ты найдёшь ответ на этот вопрос, то сумеешь помочь своему другу.
Трое в полицейской машине молчали ещё несколько минут. Потом Камата покосился на термос в руках бродяги и неодобрительно поджал губы.
– Ты и правда какой-то... чересчур упёртый. Мы тебя привезли, куда ты хотел, считай, что ты уже увидел своего приятеля, ну. Осима с сестрой очень похожи, – пояснил он для Ясуо, который сам вызвался помочь в этом щекотливом деле.
– Я пять дней ждал, – невозмутимо ответил Ино. – Один час уже ничего не решит. Но если я нарушу данное мной слово, ками не станут помогать мне.
Акихиро только картинно закатил глаза и откинулся на сиденье. Хаданец выпил ещё немного воды и тоже расслабил спину, позволив себе ненадолго выпасть из реальности, задремав. Ему не нужно было спрашивать, чтобы узнать, что его посох-рейнстик лежит в багажнике машины и что следователь почему-то передумал ловить за руку мошенника-дизайнера из того объявления в журнале. Ведь его мать в самом деле так радовалась этой перестановке... А ещё Коджи теперь точно знал, что именно горячая просьба Кейко сдвинула что-то в сознании Каматы-сана... и он согласился преодолеть бюрократическую волокиту, чтобы привезти сюда из трудового лагеря нарушителя Иноуэ.
Ну, точь-в-точь, как Нисидзука тогда, в твой первый год. Помнишь? Он тоже согласился пустить тебя из любопытства и уже заранее был готов посмеяться над твоей неудачей. Но мы не сдадимся – и у нас всё получится, верь нам. Мы рядом, мы тебе поможем. У тебя и своих сил ещё достаточно... а крепкий куриный бульон тебя взбодрит дополнительно. Ведь Кейко-тян варила его с мыслями о тебе... это покруче всяких энергетиков будет, нэ.
Двое полицейских покурили на улице, перебрасываясь короткими репликами по поводу предстоящего дела. Формально, они, в общем-то, ничего не нарушали, кроме режима отделения реанимации, но и на это у них были полномочия. Ведь речь шла о раскрытии преступления. Вот только если бы кто-то решил проверить их сейчас, то вряд ли они смогли бы внятно объяснить, за каким тэнгу привезли сюда подозреваемого (пусть и бывшего) на ночь глядя.
Чтобы скоротать время, Сугимото дошёл до ближайшего вендинга с готовой едой и купил по сэндвичу себе и коллеге. Поужинав таким образом, они заспорили, когда будить дремлющего шамана.
– Ладно. Теперь-то уже пора, – в очередной раз посмотрев на часы, скомандовал криминалист. – Буди его. Пусть возьмёт с собой термос и воду. Ах да. Багажник...
Ясуо перекинул ему ключи от машины, инспектор отпер багажник и достал бамбуковый посох, завёрнутый в чёрную плёнку. Заперев двери, трое направились к западному крылу и почти без задержки проникли внутрь через служебный вход, который открыла для них дежурная медсестра Осима. Вручив всем троим просторные халаты для посетителей, она провела их на второй этаж, в палаты для пациентов в стабильно тяжёлом состоянии. Кейко уже второй год работала здесь и планировала повышать свою квалификацию, чтобы её перевели в отделение интенсивной терапии. Но сейчас была даже рада тому, что её перевод снова отложили – здесь у неё было больше времени, чтобы ухаживать за братом.
– Повезло, что никого не встретили, – шёпотом сказала медсестра, приведя троих мужчин в одну из палат на шесть коек. Показала рукой на крайнюю справа. – Джун там.
Все шесть мест были заняты, приборы работали в ночном режиме, без лишних звуков, и только если у пациента случались нарушения, срабатывал звуковой сигнал. Но сейчас здесь было тихо, если не считать чуть слышного шипения аппаратов ИВЛ.
Иноуэ первым подошёл к правой койке и остановился в одном шаге, вглядываясь в бледное осунувшееся лицо школьного друга, наполовину закрытое респиратором. Потом молча присел на корточки между койкой и стеной, прислонился спиной к стенке и поставил возле себя термос. Три пары глаз следили за каждым его движением, так что медиум тихо предупредил возможные вопросы.
– Мне нужно несколько минут на подготовку.
– Да-да, конечно, – закивала Кейко. – Попей бульон-то уже... зря, что ли, я его варила...
– Спасибо за еду.
Неторопливо выпив две полные крышечки ароматного и крепкого куриного бульона, Ино убедил обоих полицейских разделить с ним трапезу и сделать хотя бы по паре глотков питательного взвара.
– Вы-то ведь тоже остались почти без ужина сегодня.
Ясуо согласился первым, а Камата сперва изобразил очень недовольное лицо, но вкусный запах еды не оставил его равнодушным.
– Присядьте рядом, онэгай. Скорее всего, мне понадобится больше получаса. Пожалуйста, не мешайте мне, воздержитесь от громких разговоров и резких движений, – тихим, но уверенным тоном проинструктировал полицейских шаман. – Кейко-тян, работай, как обычно на смене, не забывай о других пациентах... но если будет спокойно, то думай о брате... зови его всей душой. Представь, что он ушёл гулять поздним вечером, когда на поля ложится очень густой туман... а ты зовёшь его во тьме и светишь фонарём, чтобы он знал, в которой стороне дом... Хорошо?
– Да...
Медсестра Осима считала себя очень прогрессивной и волевой женщиной, она почти не плакала, когда увидела Джуна здесь, в клинике... но сейчас вдруг едва не разрыдалась, представив на миг, как душа её брата беспомощно блуждает в туманной мгле...
Распаковав свой посох, Коджи ещё с минуту сидел неподвижно, устроившись в сидхасане... и лишь потом начал воспроизводить "музыку дождя", наклоняя свой рейнстик. Посох стал немного легче обычного, поскольку разные лаборатории отсыпали часть семян акации на анализ. Но это было не важно. Главным было то, что медиум без особого труда проник в повреждённое сознание друга.
Ино не видел, как отрубился следователь Камата, уставший бороться с накопившимся недосыпом – шелест семян убаюкал его за пару минут. И не отвлекался на Сугимото, который уложил своего коллегу на пластиковый коврик поудобнее вдоль койки, пытаясь не производить при этом лишнего шума и резких движений. И не слышал, как шептались дежурная медсестра и старший инспектор, пытаясь понять суть действий бродячего шамана, строя различные предположения на основе научной и околонаучной информации...
Сам Иноуэ был не совсем здесь... или даже совсем не здесь.

Это было похоже на город, разрушенный землетрясением. Обломки домов, черепица под ногами, куски мебели в хаотичном нагромождении... Изломанные деревья над глубокими трещинами, искривлённые водосточные желоба, двери без стен... И над всем этим – низкие мохнатые тучи, сыплющие дождь, словно сухие семена...
Ино искал убежище, методично прочёсывая этот запутанный лабиринт из руин квартал за кварталом. Тут и там вдруг вспыхивали кадры из прошлого, обрывочные видения, звучали куски фраз, вырванные из контекста...
"Осима Джуничиро, вот здесь нужно..."
"Джей, а что ты здесь делаешь?"
"Джун-кун, принеси, пожалуйста..."
"Это Джей!"
"Нет, конечно..."
"А я говорю – надо!"
Чем дальше, тем чаще попадались почти целые дома, хотя и с провалами вместо окон... и в одном из них медиум, наконец, обнаружил друга детства. Джун сидел неподвижно, окружённый четырьмя стенами, на которых, как на огромных экранах, бесконечно воспроизводился последний – и потому самый яркий эпизод в его жизни. "Видеоролик" был коротким, всего несколько минут, после которых наступала небольшая пауза, – а потом эпизод начинался заново.
– Кого там черти принесли? – прозвучал недовольный голос из недр гаража.
– Это Джей.
– Какие люди, нэ. Джей, а что ты здесь делаешь? Я тебя не звал.
– Я пришёл поговорить.
– Я занят. Потом как-нибудь. Или присоединяйся к нам, если хочешь. Эй, парни, налейте-ка водочки нашему другу и защитнику Джею! Повеселимся, как в старые добрые времена! Смотри, какая красотка залетела к нам на огонёк! Хочешь быть у неё первым?
– Ты псих, Курода, если думаешь, что я соглашусь. Отпусти девочку и давай поговорим. Хватит уже увиливать.
Джун смотрел в лицо сэмпая и не мог понять: неужели Джиро-кун всегда был таким? А он, Осима Джуничиро, просто не замечал этого? Как можно было уважать такого человека? Доверять ему, делиться с ним мечтами и планами на будущее... Как?..
– Ишь ты какой, учить меня вздумал, умник! Я не для того её три дня окучивал через дурацкий сайт, чтоб так просто отпустить! Проваливай, рэпер драный, не порти мне настроение.
Следующие кадры внезапно сливались в пёструю карусель, но шаман сумел с третьего раза разглядеть: Джун воспользовался фактором неожиданности, изловчился и вытолкал малолетнюю глупышку на улицу из гаража, крикнув ей, чтоб убегала, – но сам убежать не успел. Его оглушили ударом по затылку, а потом несколько минут яростно пинали и лупили всем, что было под рукой...
Короткий промежуток темноты – и снова зазвучал недовольный голос Куроды из полумрака гаража...
Нужно было вырвать друга из этой круговерти воспоминаний. Коджи подошёл ближе и заслонил собой обзор. Только тогда Осима шевельнулся, пытаясь разглядеть гостя, зашарил взглядом по его одежде, рукам, лицу...
– Ино-кун?..
– Это я, Джун-кун.
– Ты... пришёл попрощаться?
– Нет. Я пришёл помочь тебе вернуться домой.
– Это мой дом.
– Это руины твоей дружбы с Куродой. Это не твой дом.
– Я так ему верил... столько лет...
– Идём, Джун-кун.
– А ты разве забыл?.. Нашу дружбу я сам разрушил... Я был таким глупым, Ино...
– Это было давно. Все мы иногда совершаем ошибки. Видишь – я пришёл. Возьми меня за руку, Джун.
Осима недоверчиво покрутил шеей, но сжал протянутую ему руку. Получилось не сразу, но он сумел подняться на ноги – и после этого иллюзия четырёх стен развеялась. Вокруг была душная сентябрьская ночь – одна из тех ночей, когда холодный воздух с гор сгущает на рисовых полях молочный туман. Но где-то вдали маячил одинокий огонёк и слышался родной голос.
– Джу-у-ун!
– Кейко?.. Это же Кейко-тян?
– Да. Она ждёт тебя дома. Путь неблизкий, но ты сумеешь его преодолеть. Не оглядывайся назад. И помни: наша дружба никогда не заканчивалась.

Когда шелест "музыки дождя" вдруг прекратился, двое бодрствующих умолкли и ещё пристальнее уставились на своего земляка. С тихим стуком положив посох на кафельный пол, Иноуэ медленно поднялся на ноги и склонился над лежащим другом детства. Заслонив ему собой свет от настольной лампы, стоящей на столе дежурной медсестры, он медленным движением обхватил безвольные пальцы Осимы... и мягко сжал их, согревая.
– Джуничиро... Ну, пожалуйста, Джун-нии, вернись, – дрожащими губами прошептала Кейко, не замечая, как по щекам скатываются слёзы.
Коджи постоял так пару минут... пока не ощутил слабое, едва заметное пожатие пальцев в ответ. Протянув другую руку, он легонько пригладил осветлённые волосы Джуна, чёрные у корней.
– Возвращайся, друг.
Потом устало вздохнул и снова сел у стены, скрывшись по ту сторону койки. Сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем взять термос и допить остатки ещё тёплого бульона.
Теперь мы поняли, в чём было дело. Разочарование Джуна оказалось слишком сильным – несмотря на то, что у них с Куродой и так уже были натянутые отношения... но такой подлости он от него не ожидал. Он не хотел возвращаться в этот мир... и даже сестра не смогла его дозваться – без твоей помощи. Он отгородился от неё и не слышал... М-да... Ты молодец, сумел найти правильные слова... и теперь его дух окрепнет и вернёт себе контроль над телом. Отдыхай, Шаман Ино.
Кейко, боясь разочароваться, подошла ближе и всмотрелась в показания приборов. Вынула из кармана листок, на котором записала исходные данные... и несколько раз переводила взгляд туда и обратно, недоверчиво хмурясь. Давление, пульс и температура изменились – совсем немного, но в сторону улучшения общего состояния пациента. И что-то изменилось в мозговой активности. Если бы не запись, сделанная час назад, медсестра могла бы и не заметить разницы. Однако разница была.
– Не жди мгновенного эффекта, – тихо сказал медиум. – Но уже завтра утром его состояние должно улучшиться. Ты вовремя позвала его, молодец, Кейко-тян. Мм... если можно, я бы поспал немного прямо тут...
– Ночью обычно никого нет, кроме меня... если только кому-то не станет хуже. В пять утра придёт уборщица, но я вас разбужу заранее. Вот, постели себе этот коврик и ложись. Сейчас поставлю тебе капельницу, – опытная медсестра намётанным глазом определила степень общего истощения организма Ино, но всё же ласково притронулась тёплой ладонью к его бледному лбу. – Ты совсем прозрачным стал, Коджи-кун...
Сперва офицер Сугимото сопроводил нарушителя Иноуэ до туалета, потом помог ему дойти обратно – шаман спал уже на ходу. Повалился на расстеленный пластиковый коврик и практически сквозь сон пробормотал:
– Можете пристегнуть... меня... за ногу... мм...
– О чём это он? – спросила Кейко, укрывая земляка тонким больничным одеялом.
– Ано... Это он беспокоится о моих нервах, – криво усмехнулся Ясуо, доставая наручники из своего поясного чехла. – Я должен привезти его обратно, в трудовой лагерь, где он сейчас содержится... и, конечно же, мне проще пристегнуть его к ножке кровати, чем до пяти утра следить за ним в оба глаза.
– Он вряд ли решит сбежать, – медсестра снова сверила показания приборов с листком и решительно убрала его в карман, чтобы настроить капельницу для Коджи-куна.
– Да я тоже так думаю... но мне будет спокойнее...
– Понимаю. Принести вам ещё один коврик?
– Нет. Я не буду спать. Подежурю вместе с вами, – Суги несмело улыбнулся. – Если вдруг какая-то проверка, то я смогу предъявить наши документы и разрешение на проведение следственного эксперимента.
– Да уж... "эксперимент", – усмехнулась Кейко, садясь за свой столик. – Двое пришли поспать в палате реанимации, а третий их караулит.
Они переглянулись и поспешно зажали себе рты руками, чтобы не рассмеяться в голос от нелепости ситуации. Напряжение прошедшего часа понемногу отпускало их, и сейчас они не чувствовали усталости.
– Честно признаться, от Каматы-сана я не ожидал... такой подставы.
– По нему видно, что он тоже очень устал... мало спит, наверное. Лицо такое... знаете, как у дежурного анестезиолога в отделении этажом ниже.
– Вон как... Большой поток пациентов у вас, нэ?
– Очень. Мы же на всю Канагаву работаем. И к нам везут самые сложные случаи... А вы из Одавары?
– Я тоже хаданец, но перевёлся работать в Одавару, да. Там повеселее всё же... и родственники не достают своими требованиями... ну, то есть...
– Да, я вас прекрасно понимаю, – горячо закивала Кейко. – Я, пока в Хадано работала, так сто раз пожалела, что вообще в медицину пошла. Все родичи, соседи и друзья семьи начали нам названивать и спрашивать советов, как будто бы я знаю все болезни на свете. Пф!
– О... сочувствую. Поэтому вы теперь в Йокогаме?
– Да. Здесь очень, очень много работы, но зато никто не пытается получить бесплатный рецепт или консультацию за мой счёт.
Беседа порой прерывалась, когда срабатывал тревожный сигнал у одного из шести пациентов, но двое так увлеклись нахождением общих тем, что просидели до самого утра и едва успели спохватиться до прихода уборщицы. Сугимото растолкал сперва Камату и жестом велел ему придержать словесное недовольство – показал на ещё спящего Иноуэ. Йокогамский инспектор был старше годами, но младше по званию, так что на сей раз ему пришлось подчиниться требованию соблюдать тишину в палате реанимации.
Вдвоём они разбудили Коджи, быстро свернули коврики и засунули их под кровать, но прежде чем уйти, Акихиро потребовал отчёта у дежурной медсестры. Та наскоро переписала на листок текущие показания приборов пациента Осимы и для сравнения предъявила свою первую запись – сейчас изменения были гораздо более заметными.
– Ну, будем считать, что получилось, – пожал плечами следователь. – Сообщите мне сразу, когда ваш брат придёт в себя... А пока – желаю ему скорейшего выздоровления. До встречи.
– Спасибо, Кейко-тян, – Ино всё ещё был бледен, но уже не выглядел ожившим трупом, он ласково приобнял сестру своего друга. – Передай Джуну, чтоб не терзался понапрасну чувством вины.
– Я не знаю, что ты сделал и как ты это сделал, но я всегда буду молиться богам и буддам за тебя, Коджи-кун, – женщина стиснула бродягу гораздо крепче. – Если будет можно, я навещу тебя в лагере... До встречи.
Со старшим инспектором Сугимото она попрощалась не так, как с остальными – ведь они договорились встретиться на ближайших выходных и продолжить увлекательную беседу о разнице жизни в большом городе и в провинции...
Вернувшись в машину, полицейские наскоро перекусили взятыми из вендинга сэндвичами и заспорили, решая, ехать ли в лагерь прямо сейчас, ведь в такую рань в администрации ещё никого нет. Их спор прервал шаман. Попросил ручку и лист бумаги, записал там несколько имён и адрес. Вручил листок криминалисту.
– Ну и что это?
– Место преступления и имена тех, кто избил Осиму Джуничиро... двадцать восьмого августа нынешнего года.
– Откуда ты это узнал? Проклятье, ты водил меня за нос всё это время?! – разозлился Камата, но после крепкого сна в палате его злость была какой-то вялой и тусклой. Словно бы он уже заранее простил этому проходимцу все его фокусы.
– Я узнал это только сегодня ночью. Для простоты можно сказать, что я увидел сон Джуна – это было последнее, что произошло с ним перед потерей сознания. Сам я никогда там не был... и из всех этих людей лично знавал только одного – Куроду... который когда-то спровоцировал ту самую драку под лестницей.
– Ага. Он сломал тебе руку тогда – и ты решил теперь ему отомстить?
– Руку мне сломал Джун-кун. Он ударил меня, не разобравшись в ситуации... это было стечение обстоятельств. Если бы не он, меня избили бы дружки этого Куроды. Сам он, обычно, не дерётся голыми руками. Бережёт запястья – он же музыкант. Во всяком случае, раньше играл на барабанах.
– Час от часу не легче, – проворчал Акихиро, закуривая прямо в машине – с молчаливого разрешения Сугимото. – И что я теперь должен с этим делать? Я же не могу явиться по этому адресу и начать сбор улик на основании чьего-то там сна. Что, так и написать в отчёте – мол, один бродяга увидел сон, и я ухватился за эту соломинку? Тьфу ты...
– Не позволяйте гневу туманить ваш разум, – спокойно отозвался на это хаданец. – Вам нужно найти хотя бы формальный повод для проверки гаражного участка по этому адресу... В одном из них – бывшая репетиционная точка, там вы точно найдёте кровь Джуна и остатки следов борьбы. А если повезёт, то и некоторых участников прихватите заодно.
– Да, точно, это гаражный островок недалеко от Кудзухи, – встрял Ясуо. – Не знаю, как сейчас, а в мои школьные годы и позже там часто собирались всякие панки и рэперы.
– Очень важно, чтобы они не узнали, что Джун выздоравливает. Нужен какой-то веский предлог, чтобы задержать их в полиции – до тех пор, пока сам пострадавший не сможет дать показания.
– Да это-то понятно... только откуда мне взять повод докопаться до каких-то гаражей? – Камата поскрёб в затылке, снова вглядываясь в листок.
– Счета за электричество, – уверенно внёс предложение Сугимото и смачно зевнул. – Когда я работал в Хадано, мы раз в год-полтора гоняли этих гопников и панков, которые не торопились платить по счетам. Поговорите с начальником Управы Накадзавой – если шмона по гаражам давно не было, он с радостью откликнется на вашу просьбу. План-то надо выполнять.
– А если уже недавно был?
– Ну... придумаете вместе ещё что-нибудь. Я сейчас уже не соображу ничего.
– Ладно, время дорого. Давай-ка, я сяду за руль. Я всё же поспал сегодня... в отличие от тебя.
– Угум...
Они поменялись местами и отвезли бродягу обратно, в трудовой лагерь, оставив обсуждение деталей расследования на потом. Оказалось, что сам комендант с нетерпением ждёт результатов "следственного эксперимента", но увидев, в каком состоянии Иноуэ, он не стал его расспрашивать подробно. Распорядился разместить его в лазарете, только сперва уточнил:
– Ваша акция протеста закончена, я надеюсь?
– Да.
– Голодовка отменяется?
– Да. Пожалуйста, сообщите моим соседям по комнате, чтобы они тоже вернулись к обычному режиму питания и позавтракали нормально.
– Можете написать для них записку. Чтобы они не подумали, будто это провокация со стороны охраны или администрации.
Коджи на это только хмыкнул, но послушно набросал пару строк на листке офисной бумаги. После чего конвой увёл его в лагерный лазарет – досыпать и отъедаться по графику, почти как в санатории.
Такаяма, конечно же, прочёл записку, прежде чем отдать её дежурному охраннику.
"Моя акция протеста завершена успешно, теперь можно нормально кушать, я скоро вернусь на работу. Спасибо вам за поддержку, кровь сдавать не нужно. Ино".
– Они там что, совсем свихнулись все, что ли?! – оставшись в одиночестве, вопросил комендант, подняв глаза к потолку. – Мало им участия в чужой голодовке, они ему ещё и кровь сдавать собирались?.. Одно слово – Шаман. Боги и будды, что же будет через три месяца?! Лагерь превратится в буддийский храм?..
Выплеснув таким образом лишние эмоции, комендант глянул на часы и достал свой мобильный телефон. Он знал, что в Одаваре ждут его отчёта два очень важных человека...
Ксо – (бран.) дерьмо
Тэнгу – персонаж японского фольклора, демон
-нии – вежливый суффикс для имени младшего брата
Ани-тян – вежливое именование старшего брата (обычно, вместо имени)
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:11 | Сообщение # 15 Рыбы
Отлежавшись пару дней в лазарете, Иноуэ вернулся в комнату к своим соседям, где его встретили с искренней радостью – даже те, кто не смог поддержать его протест. К сожалению, он не успел попрощаться с Мурамасой и не услышал его сольный концерт, организованный для работников лагеря во время субботнего построения. Но теперь шаман точно знал, что сумеет найти одарённого мультиинструменталиста, чтобы поговорить о его перспективах – нельзя же, в самом деле, всю жизнь пробавляться случайными заработками, имея такие таланты.
Бригадиры бамбукового цеха, убедившись в том, что хаданец в самом деле очень хорошо умеет работать с этим материалом, договорились с администрацией, чтобы после выхода одного из них на свободу, вакантную должность отдали бродяге Иноуэ Третьему. Тот хотел было отвертеться от такой ответственности, но не вышло – других кандидатов на это место опытные мастера не рассматривали. Пришлось учиться быть руководителем. Впрочем, благодаря подсказкам интуиции, с подчинёнными Коджи ладил, подбирая ключик к характеру каждого.
Две недели прошли в спокойном режиме, без каких-либо новостей, но воскресенье Ино отвели в одну из комнат для свиданий. Однако, навестить его пришла не Кейко-тян и не кто-то из родичей. Правом приватного разговора воспользовался инспектор Камата.
Войдя в комнату, он подождал, пока охранник закроет за ним дверь, вытянул руки по швам и заговорил самым официальным тоном:
– Здравствуйте, Иноуэ-сан. Я хочу попросить прощения за то, что подозревал вас в преступлении. Я искренне раскаиваюсь и прошу меня простить, – и низко поклонился молодому медиуму.
Бродяга подавил в себе желание суетливо вскочить, поднялся медленно и степенно поклонился в ответ.
– Я принимаю ваши извинения, Камата-сан. И буду рад, если вы будете звать меня просто Ино.
– Уфф... и правда, будто гора с плеч, – разогнувшись, наконец, следователь снова вернулся к прежней манере разговора с младшим. – Спасибо, что не держишь на меня зла, Ино-сан.
– Держать в себе злые и мстительные мысли очень неприятно... и, я бы сказал, негигиенично. Представьте, что вы все окурки складываете по карманам своей одежды – день за днём, месяц за месяцем...
– Бр-р-р, – передёрнулся Акихиро, машинально хлопнув себя по карману с сигаретами и пепельницей. – Наглядно. Спасибо.
– Вы хотите о чём-то спросить?
– Наоборот. Пришёл поблагодарить тебя за помощь... ну и рассказать новости, – Камата улыбнулся, и стало заметно, что он стал лучше высыпаться в последние дни. – Осима твой вполне оклемался уже, начал делать упражнения для восстановления мышц. Сестра его хотела тебя повидать, но вы же не родственники, так что её не пустили. Я обещал похлопотать за неё... раз уж твои кровные родичи не торопятся тебя навещать. Это первое. Проверку гаражей мы очень удачно провели – нашли там этот притон с полным набором улик... и вытрясли из гопарей признание: кто бил, кто просто смотрел, кто перетаскивал тело в тот овраг у реки... ну, где потом школьники нашли Осиму. Везучий он, конечно... Повезло, что у младшеклассников ещё не начались занятия, что они как раз там играли в индейцев и что не испугались, а побежали в ближайший кобан... Ещё бы час-другой – и...
Коджи покачал головой – и криминалист оборвал себя на полуслове, чтобы не произносить ненужных фраз о несбывшемся.
– Ками помогли.
– Похоже на то, – кивнул инспектор и продолжил после паузы. – Курода этот едва не соскочил. Все его дружки очень дружно его выгораживали – говорили, что он не бил Осиму...
– Он его и правда не бил. В моём видении он был слегка обкуренным и не успел среагировать.
– Из-за чего, по твоей версии, возник конфликт? – следователь невольно подобрался, почуяв какую-то новую информацию. Но шаман не собирался показывать ему всё, на что способен.
– Вы же говорили с Джуном. Не верите в его версию?.. У меня нет новой для вас информации. Я видел только то, что видел он в последние минуты перед забытьём, – твёрдо договорил хаданец.
– Ладно... в самом деле, какой из тебя свидетель, – хмыкнув, Акихиро снова поудобнее развалился на стуле. – Твои сны и видения к делу не пришьёшь. Но нам очень нужно найти ту девчонку... если она там была, конечно. Тогда этот Курода пойдёт не только по статьям за наркотики, но ещё и за киднеппинг. А так-то да, Осиму он не бил.
Мы не можем просчитать всех последствий, если ты подскажешь ему. Но и в противном случае тоже всё очень мутно. Чужие судьбы невозможно предсказать все разом. Сам посуди: ну, найдут они эту девочку, начнут таскать на допросы и на очные ставки... Что в том хорошего?.. А Хадано город маленький, сам знаешь, как быстро там сплетни разлетаются...
– Дайте объявление на молодёжных форумах и на информационных досках возле школ, – медленно подбирая слова, произнёс Коджи. – Сформулируйте так, чтобы привлечь к сотрудничеству, а не отпугнуть... тех, кто пережил насилие... или тех, кто имеет важную информацию... и готов ею поделиться. Сразу скажу: шансов очень мало. Просто потому, что в маленьких городах слишком сильно социальное осуждение... Но осуждают всегда не преступников-мужчин, а их жертв – девочек и детей.
Камата задумчиво достал сигарету, сунул в рот и не сразу спохватился, что курить здесь нельзя. Ругнувшись шёпотом, он вздохнул и убрал сигарету обратно в пачку.
– Понимаю. Но попробую всё же. За наркоту там и так неплохой срок набегает... Суд начнётся завтра... и по основным обвинениям всё ясно. А вот с девочкой... ну да ладно. Может, ты и прав... не надо её привлекать. Осима спас её – так, может, она теперь поумнеет и не станет больше с гопниками заигрывать.
– Вот и вы первым делом осудили жертву. Даже не видя её и не зная, какие причины толкнули её на встречу с Куродой. Вряд ли девочка придёт помогать следствию. Она тоже догадывается, что виновной выставят её саму, в итоге.
Следователь картинно закатил глаза, но не стал спорить на эту тему.
– Ты-то сам как? Соседи у тебя, как я понял, дружные... говорят, даже кровь тебе сдавать собирались, нэ.
– Работаю, – улыбнулся Ино. – Сделали меня бригадиром на бамбуковом производстве даже. Пока справляюсь, нормы моя бригада выполняет...
– А что дальше? Опять уйдёшь бродяжить?
– Уйду. Мне нельзя долго быть на одном месте.
– Почему?
– Трудно объяснять. Каждый раз разное бывает, но что-нибудь обязательно случается. Комендант вам наверняка сообщит, – шаман пожал плечами, давая понять, что он тут ни при чём.
– Ну уж нет. Объясни сейчас, уж постарайся, – упёрся Акихиро.
– Хорошо. Хотя вы и не верите в полезную силу шаманов – я имею ввиду настоящих шаманов, которых очень мало на свете, – но представьте, что я – это такая таблетка, которую наши ками направляют в очаги боли нашего социума. И когда я по какой-то причине задерживаюсь в одном месте, ками всячески провоцируют меня и окружающих, чтобы я продолжал свой путь... и выполнял свои функции. Та драка под лестницей была первым толчком, инициацией. Я должен был сперва покинуть школу... а там уже и уйти из дома, чтобы по воле ками помогать людям в тяжёлых жизненных ситуациях. Поначалу я пробовал устраиваться на работу в соседних городках... но нигде не мог удержаться больше месяца. Обязательно что-то происходило... и порой мне приходилось натурально уносить ноги, чтобы сохранить здоровье.
– Вон как...
– Я знаю, о чём вы сейчас подумали, – невесело усмехнулся Коджи. – Но вы ошибаетесь. Я сам никогда не провоцировал окружающих... и не подстраивал несчастные случаи. Я всегда старался договариваться, находил компромиссы, чтобы удержаться в коллективе. Но даже если мне удавалось со всеми договориться, то тогда появлялся кто-то новый – и агрессивно вытеснял меня прочь.
– Ну-ну. И какой срок, примерно? Месяц? Значит, скоро Такаяме-сану ждать неприятностей?
– Ано... думаю, уже в начале октября, да. Но если он каждые три недели будет переселять меня в другой барак, то... мм... тогда есть шанс избежать инцидентов. Быть может, ками расценят смену коллектива как переезд в другой городок... не знаю.
– Но тогда тебе опять придётся налаживать общение со всякими... ну, с соседями, – Камата озадаченно поскрёб затылок. – А они могут оказаться не такими дружными, как эти. Ты так уверен в своих силах?
– Это один из аспектов деятельности шамана. И – нет, я не уверен, что у меня всегда будет получаться. Мне совсем не хочется снова и снова уходить из дружелюбных коллективов... но я знаю, что если останусь надолго, то неизбежно произойдёт конфликт или иной инцидент.
– Хочешь, чтобы я сообщил коменданту?
– Мне всё равно, – Ино пожал плечами и откинулся на спинку стула. – Но, скорее всего, Такаяма-сан не поверит вам.
– Я заметил, что он... хмм... как будто бы покровительствует тебе, – следователю очень хотелось закурить, но также хотелось и подольше пообщаться с этим странным человеком. Сейчас, без белой банданы на лбу, Иноуэ выглядел обычным работником лагеря... если бы не этот пронизывающий и тяжёлый взгляд. От него бывалому полицейскому офицеру снова стало немного не по себе. Не дождавшись реакции на свои слова, он поднялся на ноги и прошёлся по маленькой комнатке с решётками на окнах. – Ну, ладно. Может, мне просто показалось... Ах да, посох твой остался у Сугимото в машине, – вспомнил он ещё одну важную тему. – Рюкзак и прочие вещи лежат в камере хранения Управы, но их нужно оттуда забрать, чтоб не выкинули.
– Если вам не трудно, Камата-сан, передайте мои вещи Сугимото-сану... или Кейко-тян, – шаман оживился, перестав отыгрывать статую сидящего Будды, даже слегка улыбнулся.
– Мне не трудно, – инспектор кивнул и коротко попрощался с бывшим подозреваемым, понимая, что больше важных тем для разговора не осталось. Да и время вышло.
Хмм... Наверное, было бы лучше, если бы ты не рассказывал об этом... Если охранники узнают, то любую неурядицу станут приписывать твоему влиянию. Да, мы тоже понимаем, что шила в мешке не утаишь... но Камата не пошёл сейчас к коменданту – уже хорошо. Это нам на руку, что он всё ещё не верит в наши способности. Знаешь, что он думает по поводу выздоровления Джуна?.. Он считает, что в его порции бульона было снотворное, и, пока он спал, вы с Кейко вкололи больному что-то сильнодействующее... без разрешения врачей. И что вся эта движуха с тасканием тебя к Осиме в больницу нужна была лишь для отвода глаз. Вот так.
Через шесть дней после визита следователя Коджи исполнился тридцать один год, но ничем примечательным этот день не отметился. В субботу был укороченный рабочий день, так что работники лагеря отдыхали на час больше обычного. Точнее, в этот час они ходили мыться, чтобы свой законный выходной провести в чистоте. После бани всем выдали комплект чистого постельного белья и забрали грязное в стирку. В прачечный цех обычно отправляли тех, кто попадал на отработку в первый раз, чтоб новичкам была наука.
После ужина Иноуэ и его соседи вернулись в отведённую им комнату второго барака, и Нагата, усевшись на своём месте, вдруг сообщил:
– А мне сказали, что у тебя сегодня день рождения, Ино-кун. Это так?
Хаданец кивнул и привычно прислонился спиной к противоположной от пахана стене – он попросил оставить крайнее место у двери за ним, словно бы это было не местом для новичков и изгоев, а креслом какого-то сановника. После выхода Мурамасы и Араки в эту комнату подселили троих, так что теперь все восемь мест были заняты, а новички всё ещё с недоумением косились на старожила, который так и занимал последнее, самое непочётное место.
– Ну, раз так, расскажи нам какую-нибудь страшную историю, нэ, – попросил главный. – Наверняка у тебя их много.
– Все люди боятся разного, – философски пожал плечами шаман. – Одни боятся пауков или змей, другие – падения акций на бирже, третьи боятся, что на их дом упадёт самолёт... Для всех вас страхи разные, на всех мне не угодить.
– А ты сам чего боишься? Скажешь?
– Ано... да, у меня тоже есть страх, – раздумчиво кивнул Ино. – Хотя порой мне бывает тяжело идти по моему пути... но я всё равно боюсь... остаться без поддержки ками. Боюсь стать обычным человеком, который ещё помнит, что имел некоторые способности, но больше не видит будущее и не может помочь окружающим своими советами.
– Да уж... этот твой страх нам не понять, – согласился Нагата. – И всё же... наверное, было в твоей жизни что-то страшное, а?
– Конечно. Расскажу случай из не очень давнего. Чуть больше двух лет назад я шёл по Ниигате на север. Я чувствовал опасность, но не мог её предотвратить. Поэтому просто шёл по горной дороге из одного городка в другой. Когда вдруг сильно тряхнуло, дорогу разломило длинной трещиной наискосок, а я провалился в эту трещину по пояс. И не мог выбраться сам, потому что была опасность, что меня затянет глубже в щебень и песок или раздавит сдвинувшимся валуном. Если бы я был обычным человеком, то, скорее всего, погиб бы, попытавшись вылезти, но ками шептали мне, что шевелиться нельзя, что нужно потерпеть – и когда люди меня найдут, то помогут выбраться.
– Ох, ками-сама! – со страхом прошептали трое соседей, и даже Нагата незаметно от других приложил ладонь к деревянному настилу – отвести от себя беду.
– Надо же... а я думал, что ты наперёд знаешь, где опасность, – сказал он, покачав головой.
– Чаще всего да, знаю. Но и в моей жизни бывают моменты, когда я подчиняюсь своей судьбе, а не убегаю от неё. Иначе я бы не попал сюда в третий раз.
– Ну, и как же ты выбрался, в итоге? Нашли тебя, да?
– Нашли. Дорожные рабочие. Почти через трое суток. Еды у меня с собой практически не было, два онигири я растянул на два дня, рассасывая каждую рисинку. Мне повезло, что был июнь, дожди шли каждый день, и я мог пить воду, которая впитывалась в мою белую повязку и в ткань одежды. Я боялся уснуть, потому что во сне мог соскользнуть глубже в трещину... но мои ками поддерживали меня.
– Неужели, за три дня никто не ходил по этой дороге? – удивился один из соседей.
– Все были заняты в соседних городках восстановлением после землетрясения. Так-то тряхнуло не очень сильно, но у спасателей было много работы. А по той дороге вообще редко машины ездили, потому что между городками проложили новую, короче и удобнее той. Поэтому и дорожники поехали проверять её в последнюю очередь, когда проинспектировали другие, более важные магистрали. Фары их машины светили только на дорогу, и в темноте они могли бы не заметить меня в щели на обочине, если бы я не махал им своей белой банданой.
– Уф... Во нагнал страху-то! А говоришь, что нет страшных историй, – пахан изобразил, будто вытирает пот со лба.
– Да уж, – поддакнули ещё двое.
– Кстати, ками говорят, что нас тут тоже скоро может тряхнуть, – Иноуэ собрал пустые пластиковые стаканчики, чтобы сходить за водой, но остановился на пороге. – И я вас всех очень прошу: если начнёт трясти ночью – обязательно слезьте на пол с настила. Лучше посмейтесь надо мной потом, если ничего не произойдёт...
И вышел, оставив в комнате звенящую тишину.
Да, в его архивах памяти скопилось достаточно много разнообразных историй – своих и чужих, но была одна, которую он сам вспоминал с невольным трепетом. В тот памятный день, когда он выбрал свой жизненный путь, была обычная октябрьская погода...

* * *

После двенадцатого дня рождения прошло чуть больше недели. Начало октября было сухим и солнечным, словно бы лето не торопилось уходить, но ночи стали гораздо холоднее, и школьник брал с собой запасную безрукавку, чтобы надевать под куцый форменный пиджачок. Он часто возвращался домой уже после заката, объясняя родителям, что занимается в библиотеке, но на самом деле они с Джуничиро пытались заработать, собирая металлолом среди старых заброшек. В этом им очень помогало умение Иноуэ обнаруживать даже мелкие металлические предметы вокруг, так как всё крупное давно уже унесли взрослые – дворники и бомжи.
Деньги были нужны Осиме, который по-настоящему влюбился в соседку-старшеклассницу и с помощью подарков хотел привлечь её внимание. Мысленный комментатор Коджи-куна насмешливо предрекал провал и разочарование, но сам он продолжал помогать другу, понимая, как это важно для Джуна. Оберегая школьную форму от пыли и грязи, оба переодевались в свои спортивные комплекты, которые использовали на уроках физкультуры, а пакеты с чистой одеждой прятали в укромном месте, чтоб не нашли какие-нибудь местные хулиганы, охочие до развлечений над кохаями.
Поскольку вчера двое школяров сдали очередную партию ржавых обломков и получили деньги, то сегодня было решено немного отдохнуть. Почти всю свою долю Ино отдал однокласснику, оставив себе только мелочь, чтобы купить порцию такояки – тайком от отца. И после школы отправился к рынку, чтобы поесть запретной уличной еды.
Это добром не кончится, попомни наши слова. Кто-нибудь из торгашей непременно заложит тебя матери, когда та придёт за покупками, слышишь? А она расскажет отцу – и он тебя обязательно побьёт. Охота опять ходить в синяках? И он ведь докопается, откуда у тебя деньги. Ну-ну, так он и поверит, что ты их нашёл. Врать ты всё равно не умеешь, мальчишка.
Но в тот раз Коджи не дошёл до рынка.
– Ну, здравствуй, маленький медиум, – сказал невесть откуда взявшийся незнакомец с белой повязкой на лбу и в странной одежде – явно с чужого плеча. – Смотрю, достали они тебя, да? Голоса в голове. Мешают тебе жить, нэ?
Иноуэ так и застыл, разом забыв, куда шёл и о чём думал. Он никогда никому не говорил, что слышит чужие голоса. Сначала не знал, как это объяснить... а потом и сам догадался, что если проговорится, то отношение близких к нему сильно изменится... и не в лучшую сторону. Отец с малых лет внушал наследнику, чтоб тот не смел выделяться, чтоб был, как все – не лучше и не хуже, и Коджи хорошо усвоил этот урок. И вот...
– Не бойся, я никому не скажу об этом, – взрослый мужчина говорил спокойно, чтобы не отпугнуть. Он казался пареньку очень высоким и очень старым. Седые волосы, прихваченные белой лентой, лежали на плечах, оттеняя смуглость лица и шеи, длинные узловатые пальцы сжимали лямку наплечной сумки и простую бамбуковую палку, с какими ходят паломники в горах. Но всё это школьник вспомнил уже потом, потому что внимание его приковал острый пристальный взгляд глубоко посаженных глаз старика.
– А чего мне бояться-то, – выдавил из себя Ино, с трудом отведя взгляд и чувствуя, как в груди колотится сердце. Ему было очень, очень страшно – но не потому, что с ним вдруг заговорил какой-то бродяга. А потому, что в голове внезапно наступила глухая тишина. Только метались собственные мысли в форме вопросов. "Что ему надо? Кто он такой? Чего пристал?! Откуда он знает? Где эти все?! Почему молчат? Почему не отвечают?!"
И ни одного отклика. Словно бы он всегда был под присмотром опытного взрослого – и вдруг этот руководитель куда-то пропал... в самый неподходящий момент. Сколько раз Коджи пытался заставить его умолкнуть, сколько часов провёл в мысленных спорах, каждый раз проигрывая словесные баталии... И всё лишь для того, чтобы испугаться тишины в своей голове.
– Ты правильно сделал, что не рассказал никому о том, что у тебя есть особенный дар, – покивал незнакомец. – Поэтому сейчас у тебя есть выбор. Если ты захочешь прожить жизнь обычного человека, я могу забрать этот дар... или проклятие, называй как хочешь. И больше они не будут бухтеть у тебя в голове... отвлекать, ругать, поучать... Ты станешь обычным ребёнком, закончишь школу, получишь профессию, потом женишься... Отец будет гордиться тобой, ведь у тебя всё будет, примерно, как у всех. Не торопись с ответом. Подумай.
Школьник смотрел себе под ноги, машинально переставляя их в такт неторопливым шагам взрослого. Первый приступ паники прошёл, и он смог прислушаться к самому себе – чего давно уже не бывало. Точнее, почти никогда он не мог поразмышлять о чём-то сам, без вмешательства и комментариев внутреннего собеседника. Дело оказалось трудным, но увлекательным, Иноуэ старательно скрипел мозгами, пытаясь представить себе свою будущую жизнь – без голосов в голове. Получалось не очень. Особенно сложно было с отцом – он ведь никогда не бывал доволен отпрыском, всегда находил, к чему придраться. Даже интуиция не помогала.
– Могу я спросить? – Коджи машинально подобрал с земли какой-то ржавый гвоздь – и только тогда заметил, что незнакомец был босиком.
– Спрашивай.
Они как раз пришли на берег реки Кудзухи, где можно было посидеть вдали от досужих глаз, и сели на циновку, которую расстелил бродяга.
– Кто вы? Как вас зовут? Откуда вы? И как вы узнали, что у меня... что я...
– Я – это ты... каким ты можешь стать, если пойдёшь по пути шамана, по пути своего предназначения, – старик не одёрнул мальчишку, не попенял невежливостью, а спокойно начал отвечать. – Моё настоящее имя мне больше не принадлежит, но ты можешь звать меня Хаку. Родом я из Кумамото, но давно уже брожу по всей Японии, чтобы помогать людям... И я знаю, что ты слышишь своих ками... потому что я тоже это умею.
– А-а... А я думал...
– Нет, ты такой не один. Но нас, настоящих медиумов, способных общаться с духами, очень мало. Лично я знавал двоих... и теперь ещё узнал о тебе. Возможно, на всех Островах больше таких, как мы, нет.
– Хм. А как же объявления в газетах? – Ино увидел, с каким выражением лица бродяга покачал головой, и догадался сам. – Понятно... там одни фальшивые медиумы и гадатели?
– Они не обязательно фальшивые, – глядя на мутные воды реки, разлившейся после недавних дождей, отозвался Хаку-сан. – Вполне возможно, что у некоторых из них тоже есть какие-то способности. Но то, что они берут за свою помощь деньги... порой немалые... пагубно сказывается на их собственной душе. Деньги иссушают добрые начала в человеке, он становится скупым – не только в финансах, но и в добрых делах. Бывают, конечно, исключения... только очень редко – и, как говорится, они лишь подтверждают само правило.
– С этим ясно, – Коджи всё ещё было неуютно без мысленного советчика, но он старался вести себя более солидно, по-взрослому. – Просто пойти и погадать за деньги – не вариант. А как тогда жить шаману? На что?
– Тропа настоящего шамана извилиста и узка, полна ограничений и опасностей. Каждый со временем находит свою тропку – и следует по ней, привыкая жить так, как другие не смогли бы. Я обычно нанимаюсь разнорабочим, покупаю дешёвую еду, ночую в самых дешёвых ночлежках... Они есть не в каждом городе, так что у меня свой маршрут из города в город. Изредка приходится ночевать под небом или в заброшенных домах. Иногда остаюсь у добрых людей, если получается им помочь.
– А что, не всегда получается?
– Увы.
– Ого.
– А ты думал, что медиум – это всесильный волшебник из сказки? Нет, парень, это не так.
– Хаку-сан... я могу ещё немного подумать? Ну...
– Я никуда не тороплюсь сегодня.
– Ано... Я хотел бы посоветоваться... ну, с ними, – Ино показал на свою голову, – а они почему-то молчат... Вы их уже... выключили?
– А, вот оно что, – старый шаман улыбнулся – и на миг перестал быть таким уж старым. – Это потому что моя аура гораздо сильнее твоей... и, как бы так сказать, я их заглушаю... как глушат вражеское радио во время войны. Нет, мы с тобой не враги, просто это происходит само собой. Если ты отойдёшь... мм... шагов на двадцать, то снова услышишь своих ками.
– Ага. Я ненадолго.
Пришлось отойти почти на сорок шагов, прежде чем школьник снова услышал голоса своей интуиции. И он сразу же заметил изменения – и в словах, и в интонациях.
Он не врёт. Он правда очень сильный шаман. Да, он может разорвать канал связи между тобой и нами... и ты больше никогда не услышишь нас. Станешь обычным мальчишкой. Деньги и прочие железки ты и дальше будешь находить, но не так быстро и легко, как с нами. Зато ограничения в финансах больше не будет... и ты сможешь работать на обычных работах. Зарабатывать. Как все. Вряд ли много – ты ведь не очень-то любишь вкалывать. А у того, кто идёт путём шамана, всегда есть какие-то ограничения – и довольно жёсткие. Нельзя помогать за деньги. Нельзя ночевать в жилом доме. Нельзя долго жить на одном месте. Нельзя заводить отношения – и тем более семью. Вот, у этого Хаку своё ограничение – ему нельзя есть рыбу. Ни морскую, ни речную... но можно есть те морепродукты, у которых нет костей или хрящей. Мясо можно, но оно ведь дороже. А без денег вполне можно прожить, поверь. И если ты выберешь этот сложный и тяжёлый путь, мы обещаем помогать тебе. Да, мы знаем, что ты устаёшь от нас, мы постараемся пореже вмешиваться... чтобы ты учился думать сам. Ты становишься взрослее и умнее, мы будем это учитывать, обещаем.
Каждый шаг обратно, к расстеленной на траве циновке, Иноуэ делал медленно и осторожно, будто боялся поскользнуться и упасть. Но при этом его решимость крепла с каждой самостоятельно сформулированной мыслью.
– Вижу, ты сделал свой выбор, юный шаман, – старый бродяга продолжал медитировать на реку, которую закатное небо окрасило во все оттенки алого.
– Я не хочу быть как все, – подсев рядом, негромко сказал Коджи. – Я привык быть наособицу, привык чувствовать себя умнее других... Они правы, когда говорят, что я ещё молодой и глупый, но я буду учиться, чтобы самому стать умным, а не с чужими подсказками. А главное... я уже не смогу жить обычной жизнью, – брови паренька сошлись над переносицей. – Ведь я буду помнить... что когда-то слышал своих ками... и отказался от них.
– Всё так, Ино-кун, ты всё правильно понимаешь.
– Ано... Хаку-сан, а я могу попрощаться с другом, прежде чем уйти из дома?
– Не торопись, парень, твоё время ещё не пришло, – старик снова заулыбался, но совсем не обидно, и отечески приобнял школьника за плечи. – Как я вижу, ты успеешь закончить среднюю школу и даже поступишь в старшую... потому что начнёшь усерднее учиться. А вот старшую школу потом придётся бросить... Сама жизнь подскажет тебе, когда настанет пора уходить.
– Уф... ладно... А то я подумал, что надо уже теперь куда-то идти... а мы с Джуном договорились... мм... неважно. Скажите, Хаку-сан, что мне поможет выжить? Нет, не так... Какие школьные предметы мне пригодятся потом, в странствиях? На что надо бы приналечь?
– Хм... дай-ка подумать... что у вас там сейчас в школах-то преподают... Сам-то я только среднюю закончил, а потом пошёл работать... так что не шибко разбираюсь в нынешней системе. Но тебе точно пригодится прикладная ботаника. Чтоб знать, какие плоды и коренья можно есть, а какие нельзя. Кандзи тоже зубри и старайся читать хорошую литературу – чем грамотнее твоя речь, тем охотнее тебя слушают люди. И мой тебе совет: не пытайся подражать местным диалектам в других префектурах. Учись их понимать, но сам говори так, как привык.
– А английский?
– Не помешает. Но если у тебя долго не будет практики, то ты его забудешь. Физику и химию – тоже в прикладном аспекте. Основы первой помощи – обязательно. И ещё курсы дополнительные – чтоб не только другим, но и себе мог помочь, если вдруг что. Физкультура нужна – тренируй тело, чтобы оно лучше переносило тяжёлый труд, ходьбу и прочие нагрузки. Что я забыл?
– География?
– Очень важно, да. Но чужие-то страны не особо, а про свою желательно побольше знать. Особенно, ориентирование на местности, по карте и компасу – и без них. Да, и ещё хорошо бы знать, какие местные законы есть в разных префектурах. Но такого предмета, наверное, в школе нету.
– В библиотеке можно найти и такую информацию, – с видом знатока кивнул Иноуэ. – История?
– Это можно по верхам. Для общего кругозора.
– Математика?
– Знаешь, шаманам не так часто приходится считать деньги... но порой это случается. Да и вообще, умение быстро считать в уме иногда может спасти жизнь. Например, если нужно быстро рассчитать дозу лекарства в зависимости от возраста и массы тела больного.
– Понятно. В общем, всякое прикладное. Наверное, тогда мне стоит научиться готовить – хотя бы простые блюда... нэ?
– Соображаешь, – одобрительно кивнул Хаку-сан. – Вообще, пока ты молодой, стремись научиться как можно большему. Осваивай не только разные навыки и профессии там, куда тебя возьмут на подработку, но и самое нужное в бытовом плане, чтобы уметь позаботиться о себе. И приготовить еду, и помыть потом посуду... и починить одежду, и постирать её. Путник, который не зависит от чужой помощи, сам сумеет помочь другим – гораздо лучше и в большем объёме.
Двое помолчали некоторое время, глядя на быстро темнеющий небосвод... потом Коджи вздохнул.
– Так непривычно... в тишине. А ведь я иногда очень хотел, чтобы они затк... умолкли. Навсегда. Но теперь я понимаю, что не хочу без них. Мои ками столько раз помогали мне, они всегда оказывались правы, предупреждая об опасности...
– Я думаю, вы постепенно научитесь сосуществовать с комфортом для тебя. А когда ты обретёшь больше личного опыта, тебе станут не нужны постоянные подсказки по мелочам... и ками станут советовать тебе лишь в самых трудных вопросах.
– Хорошо бы...
– Библиотека скоро закроется, – намекнул бродяга, покосившись на своего будущего коллегу. Ино смутился, вспомнив, что врёт родителям насчёт вечерних задержек, потёр переносицу, глядя в сторону. – Есть ещё что-то, что ты хотел бы спросить – не у своих ками, а у меня?
– Ано... – Школьник и сам чувствовал, что время позднее, что разговор – пусть даже очень важный – пора заканчивать. Но у него и правда был ещё один серьёзный вопрос. – Что мне сделать... чтобы отец перестал ко мне придираться постоянно?
– Мне нужно посмотреть получше. Дай мне руку, Ино-кун.
Длинные пальцы пожилого медиума оказались сухими и тёплыми, и юный хаданец только тогда осознал, что воздух вокруг стал гораздо холоднее. Замерев, Иноуэ ждал ответ, от которого, возможно, зависела его дальнейшая жизнь в стенах родного дома.
– М-да... ситуация у вас сложилась непростая... и проистекает она из ваших кармических задач в этом земном воплощении. Лёгкого решения тут нет, но есть сложное по задумке и трудное в исполнении. Если ты в самом деле очень хочешь хотя бы немного смягчить конфликты в семье, тебе придётся серьёзно изменить своё поведение в присутствии отца. И делать это до тех пор, пока не придёт время уходить.
– Ого, вы знаете способ?! – Коджи распахнул глаза, боясь поверить. – А мне мои ками говорили, что тут ничего не поделаешь – карма.
– Всего лишь немного смягчить, – повторил старик. – И даже для такой малости тебе придётся попотеть.
– Расскажите, пожалуйста, Хаку-сан. Я так устал от его вечных придирок и злословия...
– Лучше запиши на листочке, – велел шаман. Подождал, пока парень достанет одну из тетрадей и карандаш, начал диктовать. – Первое. Понемногу начни помогать матери по дому. То одно, то другое – заодно, со временем, научишься готовить еду, стирать и чинить одежду. Тогда в лице мамы ты обретёшь небольшую поддержку в конфликте с отцом. Второе. Когда ты всерьёз наляжешь на учёбу и твои оценки улучшатся, твой отец продолжит ворчать и бухтеть, но будь уверен – это ворчание будет уже гораздо менее настоящим, и ты сможешь спокойнее на него реагировать. Третье. Усмиряй свою гордыню в его присутствии. Он ведь всё равно чувствует твою инакость и то, что ты на всех – и на него тоже – смотришь свысока, имея тайного мудрого советчика.
– Ох...
– Да, Ино-кун, пока ты живёшь в его доме, тебе нужно искренне принять его правила и подчиняться им. Чаще повторяй: "Да, отец", "Я всё сделаю, как ты сказал, отец". Благодари его за придирки по делу – ты ведь и сам знаешь, когда он ругает тебя за дело... а точнее – за твою лень. Чем чаще он будет видеть тебя за работой или учёбой, тем меньше будет злобы в его словах. И четвёртое. Теперь ты знаешь, что жить в родном доме тебе осталось не так уж и долго, лет пять. Не морщись, Ино-кун, эти пять лет пролетят очень быстро, поверь. И когда слова отца опять заденут болезненные места в твоей душе, напоминай себе, что скоро ты уйдёшь отсюда... и он станет не властен над тобой. Это тоже поможет тебе дотерпеть... и не озлобиться. Да, самое главное – это пятое. Не держи в себе злые мысли. Они словно ржавые гвозди, которыми ты набиваешь свои карманы, – режут и царапают в первую очередь тебя самого.
Когда слова иссякли, двое поднялись на ноги, думая каждый о своём. Иноуэ убирал тетрадь в портфель, бродяга из Кумамото сворачивал свою циновку... и оба чувствовали грусть от расставания, хотя ещё днём не были даже знакомы.
– Спасибо вам, Хаку-сан, – парень мужественно удержал слёзы, хотя в носу ужасно щипало. – А вы ещё придёте в Хадано?
– Как дорога ляжет... да и времени в этом воплощении у меня осталось немного. Но, вполне возможно, что мы с тобой ещё встретимся разок тут, наяву.
– Ой, а где же вы будете ночевать? – Коджи ужасно не хотелось расставаться. Наконец-то ему было с кем поговорить о своей тайне, ощутить поддержку и понимание – и вот, снова придётся подвязывать язык, чтоб не сболтнуть лишнего... Хотя вдали от городских фонарей стало совсем уже темно, у реки было ещё относительно светло и казалось, что не так уж и поздно.
– На том берегу Кудзухи есть заброшенный дом. Там переночую. Сайонара, Ино-кун. Я рад, что этот редкий дар попал к тебе... и мне не пришлось его забирать. Беги домой... постарайся сразу сесть за уроки, пока отец не вернулся с работы.
– Хай! Спасибо... спасибо вам за всё, Хаку-сан. Сайонара...
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:11 | Сообщение # 16 Рыбы
К сожалению, вторая их встреча произошла уже во сне, когда дух шамана из Кумамото пришёл навестить своего преемника. Хаку-сан в тот раз назвал ему своё настоящее имя, и Коджи бережно хранил его в особом уголке памяти. Иногда он пытался представить себе, как в конце своей длинной жизни он вот так же обнаружит где-нибудь в Хиросиме или в Гумме необычного паренька, чтобы проверить его готовность к духовному подвигу. Но сейчас, конечно же, думать о таком всерьёз было рано...
С того разговора о землетрясениях прошло пять дней, когда ранним утром земля под трудовым лагерем и окрестностями ощутимо вздрогнула. Но после нескольких несильных толчков всё затихло. Соседи по комнате, вскочившие со своих постелей, смотрели в угол у двери, где в темноте угадывался силуэт шамана. Тот отозвался не сразу, прислушиваясь к своей интуиции.
– Не сейчас. Но, скорее всего, сегодня. Будут ещё толчки.
– Слышали какой-то треск? – спросил Нагата.
– Бараки-то старые, всё возможно, – отозвался кто-то в темноте.
Спать уже не ложились, ведь до прихода охранника оставалось мало времени. Завтрак прошёл спокойно, но во время построения снова тряхнуло несколько раз – и все стоявшие на улице смогли услышать громкий треск досок и грохот от падения балок одного из длинных бараков. Однако, когда осела пыль, очевидцы обнаружили, что обрушилась только часть их временного жилья – крыша провалилась с одного краю, разрушив четыре или пять комнат. В том числе и ту, где жил Иноуэ Третий.
Дежурный, видя, что землетрясение слабое и новых толчков нет, продолжил выкрикивать фамилии работников – будто бы ничего такого не произошло. Но двое из охраны поспешили с докладом в администрацию.
– Расселят нас теперь, как пить дать, – со вздохом шепнул стоявший во второй шеренге Нагата. Ино кивнул. Он понимал, что покамест обошлось малой кровью – как минимум, никого не завалило обломками.
Рабочий день пошёл своим чередом, но среди бродяг быстро распространился слух, что начальство велело выделить одну бригаду для разбора обломков и расчистки площадки под строительные работы. Хлипкие бараки рушились уже не в первый раз, но чаще всего они падали полностью, и для таких случаев в хозяйстве лагеря были припасены палатки. Вот только доставать их ради людей из нескольких комнат администрация не захотела. И следующей новостью, облетевшей работников, была весть о расселении.
Бригада под руководством Шамана из Хадано со скрипом, но выполнила план на день. Парни и мужчины часто отвлекались на обсуждение утреннего происшествия, но в самом деле очень не хотели подставлять своего бригадира, потому что успели проникнуться к нему искренним уважением. Хотя Ино никогда не повышал голос и не поколачивал своих подчинённых, как это порой делали другие бригадиры.
– Хоть бы его к нам подселили, – пару раз долетал до него шепоток из разных участков бамбукового цеха, но Коджи делал вид, что не слышит. Ему было всё равно, куда его подселят, он точно знал, что и там найдётся этакий антагонист, с которым придётся отдельно налаживать отношения и смягчать конфликты. Совет, который он получил от Хаку-сана, и урок от своего отца, длившийся почти пять лет, научили его справляться даже с очень сложными ситуациями.
"Карма – это такая узкая и низкая дверь, через которую тебя то и дело вынуждают проходить... и ты стукаешься головой о притолоку и локтями о косяки – до тех пор, пока не вызубришь её урок и не станешь гибким, как вьюнок, и ловким, как кошка. Тогда ты перестанешь расшибать себе лоб, даже если опять будешь попадать в похожие ситуации".
Ближе ко времени ужина напряжение в лагере возросло. Комендант отдал приказ досрочно отпустить несколько человек, чей срок отработки заканчивался на этой неделе, чтобы освободить места в уцелевших бараках. Впрочем, холодный сезон ещё не начался, и в лагере было достаточно пустых мест. Когда же подобные инциденты случались среди зимы, нарушителям да и охранникам приходилось туго.
– Куда бы вас ни поселили, постарайтесь избежать конфликтов, не качайте права и не требуйте себе место получше, – наставлял медиум своих соседей, с которыми ужинал за одним столом в последний раз. Особенно пристально он смотрел на старожилов – Нагату и Оку. Оба они были мрачными, понимая, что им снова придётся оказаться на последних местах и подчиняться правилам других старожилов. – Не замыкайтесь в себе, будьте открыты для диалога, порадуйте новых соседей весёлыми историями – и тогда вам самим будет легче прижиться на новом месте.
– Больно надо мне веселить новых соседей, – буркнул бывший пахан. – Через недельку уже наш барак отстроят заново и нас вернут обратно.
Ино только молча покачал головой. Его ментальная разведка уже донесла планы Такаямы-сана, который счёл, что нет нужды достраивать пять новых комнат к старому ветшающему зданию. Потому что гораздо рациональнее будет выбить у начальства денег на постройку дополнительного барака – с учётом увеличения числа работников с длительными сроками отработок.
После ужина жильцов из разрушенных комнат снова вывели на площадку для построений и оттуда развели по уцелевшим баракам. Бывшие соседи молча попрощались друг с другом взглядами, догадываясь, что теперь будут видеться только в столовой или где-то на производстве. Кто-то, наоборот, радовался переменам, надеясь, что в новой комнате у него будут соседи получше.
Коджи было всё равно. Он оказался восьмым в той комнате, куда его привёл охранник, вежливо поклонился соседям и представился, как положено. Занял пустое место у двери, сел и привычно прислонился спиной к стене. Местный пахан задавал новичку типичные вопросы – где жил, где сидел, чем зарабатывал, – шаман отвечал, порой добавляя шутки и известные поговорки, чем вполне расположил к себе новых соседей. И был готов потерпеть недовольство одного из старожилов, который с подозрением косился на "психолога" – так представил свою профессию новенький. В других бараках его ещё не знали в лицо, но слухи о нём распространятся быстро – это он понимал.
После небольшой встряски жизнь в трудовом лагере снова вернулась в свою колею. Те, кого расселили, постепенно освоились с новыми соседями, пусть и не сразу, но сумели договориться о распределении козырных мест в комнатах. Иноуэ тоже довольно быстро подобрал "ключик" к характеру очередного придиры, который любил задавать провокационные вопросы и докапываться до новеньких. Так что и тут стало поспокойнее... хотя хаданец помнил, что это спокойствие временное.
Похоже, что вариант с переселением в другой коллектив в самом деле работает, нэ. Мы сейчас не видим серьёзной угрозы... мм... как минимум, в ближайшие две недели. Кстати, в эти выходные придёт Кейко-тян. Мы даже здесь чувствуем её тревогу... и догадываемся, что дело в её брате. Постарайся объяснить ей, что тут нет ничего странного или плохого. Она медик, так что для неё не нужно будет всё разжёвывать.
Разговор с сестрой Осимы, конечно же, не был приватным – в комнатке с двумя стульями присутствовал охранник.
– Здравствуй, Коджи-кун, как ты тут? – женщина улыбалась искренне, хотя ей было немного не по себе в этом месте, похожем на тюрьму. – Смотрю, ты вполне отъелся, уже не выглядишь праноедом.
– Привет, Кейко-тян. Называй меня Ино, пожалуйста. Мне так привычнее. Да, кормят тут неплохо, а отказываться от еды больше нельзя. Как там Джун-кун?
Медиум так же внимательно всматривался в сестру школьного друга и тоже заметил некоторые изменения. Он помнил её со времён своей средней школы; потом, перестав приходить в гости, не видел много лет, но даже став взрослой женщиной с серьёзной и важной профессией, она не растеряла своего природного обаяния. Да, в больнице, возле койки умирающего брата она, конечно же, не сияла улыбками, зато теперь улыбалась чаще и теплее. И Коджи догадывался, что дело было не только в улучшении здоровья Джуничиро.
– Нии-тян уже сам ходит по палате, тренируется... тоже хорошо ест... но... – Кейко покосилась на охранника, молчаливым столбом стоящего в углу, и решительно дёрнула головой, собираясь с духом, чтобы рассказать самое важное. – Он изменился. Он очень сильно изменился, Ино-кун. Да, ты его давно не видел, я понимаю... но он же всегда был таким – пробивным, любознательным, активным... А теперь... я не знаю...
– Я слушаю, – подбодрил её земляк.
– Это, наверное, из-за того, что он долго был без сознания, – сама себе вдруг сказала медсестра и кивнула пару раз. – Да... скорее всего. Он так-то вроде бы нормально реагирует... но иногда вдруг умолкает посреди разговора... и молчит, глядя перед собой. И потом неохотно отвечает, если я спрашиваю. Иногда не спит всю ночь, да и днём колобродит... а потом спит почти сутки, даже в туалет не... ну в общем... Очень странно это всё.
– Что врач говорит? Ты ему не веришь разве?
– Да-да, врач... он мне сказал, что это вполне нормальная реакция организма на перебои в работе мозга, но должно пройти со временем. Да и тесты показывают, что Джун-нии восстанавливается понемногу... Но я же не могу просто так сидеть и ничего не делать! – едва ли не взорвалась Кейко, на миг позабыв о присутствии тут постороннего человека.
– Не нужно сидеть, – мягко улыбнулся Иноуэ. Протянул руку и легонько погладил пальцы медсестры. – Джуну сейчас важно восстановить свой собственный мир, и твоя поддержка ему тоже очень нужна. Не тереби его вопросами, когда он вот так умолкает... просто сядь рядышком и обними. Если нет такой возможности, то подай другой сигнал, что ты рядом – и занимайся своими делами... или сообщай, что тебе нужно уйти – и работай, как обычно. Но постарайся хотя бы раз в день посидеть с ним вот так – просто молча. Вряд ли он будет против. А ещё... у тебя теперь есть знакомый автовладелец... который не откажет тебе в просьбе и поможет свозить Джуна на природу. Куда-нибудь в горы, в зону отдыха, где можно посидеть у костерка.
После слов о знакомом автовладельце лицо Кейко покрылось пунцовыми пятнами, а потом стало равномерно розовым, но она удержалась от комментариев... и не стала отрицать.
– Брат всегда любил возиться с огнём и пиротехникой...
– Он что-нибудь пишет, нэ?
– Ано... вроде бы нет... но я точно не знаю. По его просьбе я принесла ему удобный блокнот, ручку и карандаш, но... мм... Может быть, что-то и пишет, я не видела.
– Блокнот не валяется на виду?
– Нет. Точно нет.
– Скорее всего, пишет. По ночам, – Ино снова улыбнулся ободряюще. – Природа и творчество – лучшее лекарство после таких потрясений.
– Ох, Ино-кун... ты и правда хороший психолог – мне уже сейчас полегчало, словно бы я сама съездила в горы на пикник, а не сижу тут... – Осима виновато зыркнула на охранника и вздохнула. – Сколько тебе ещё здесь осталось?
– Полтора месяца. В начале декабря уже выйду. А когда выпишут Джуна?
– Да, в общем-то, хоть сейчас уже можно... да только он ведь не сможет один жить, в своей квартире-то. А на сиделку он не согласится, я его знаю.
– Где он нынче живёт, в Хадано?
– В последний месяц – до всей этой истории – жил там, да. Он давно уже купил себе дом – слегка на отшибе, чтоб не мешать соседям громкой музыкой. Но я знаю, что у него и в Йокогаме есть жильё, возле студии, где он работал.
– Ано... быть может, он согласится, чтобы ты пожила у него в йокогамском доме первое время? Или это будет не удобно для тебя?
– Знаешь... я как-то не думала о таком варианте... но поговорю с братом.
– Только не души его своей заботой, – усмехнулся шаман. – Не забывай, что он уже большой мальчик... да и раньше никогда не любил, чтоб его опекали. А у тебя теперь есть своя личная жизнь – не вздумай от неё отказываться.
– Ну тебя, сводник, – фыркнула Кейко, снова розовея скулами, и хихикнула. – Я чувствую себя героиней дешёвой дорамы.
– Время встречи закончилось, – громко кашлянув, предупредил охранник. Нарушитель Иноуэ послушно поднялся на ноги, но, прежде чем выйти, успел добавить:
– Передай Джуну, что я обязательно навещу его после выхода.
– Хорошо. До встречи, Ино-кун.
– До встречи.
Хочешь посмеяться, нэ? Представляешь, охранники поспорили на деньги, гадая, кто такая Кейко-тян. Есть те, кто считает, что она твоя пассия. Их ждёт большой облом, ха-ха!.. А насчёт Джуна ты совершенно прав: ему сейчас очень нужны телесные проявления душевной близости. Обнимашки и всякое такое, скорее дружеское или родственное. Молодец, что сам сообразил, нам даже не пришлось подсказывать.
Через две недели (октябрь ещё не успел закончиться) молодой медиум снова оказался в другой комнате. Потому что те семеро, с кем он проживал с начала месяца, отравились несвежей рыбой – несмотря на то, что хаданец предостерегал их. К счастью, все остались живы, но больше недели провели в лазарете. И чтобы не оставлять одного человека в пустой комнате, Иноуэ опять подселили туда, где была пара свободных мест.
В третьей комнате соседи оказались куда более суеверными, да и Шамана из Хадано многие старожилы стали узнавать в лицо. Поэтому тамошний пахан даже ходил к дежурному, просил, чтоб "этого блажного" перевели куда-нибудь в другое место. Охранники только посмеялись, и Коджи остался в очень недружелюбном коллективе соседей. Он чувствовал их страх, готовый превратиться в агрессию, и понимал, что за время, оставшееся до отбоя, нужно что-то срочно придумать, чтобы избежать побоев и иного насилия.
В напряжённой тишине были слышны голоса людей из соседних комнат – там травили байки и рассказывали страшные истории. Иноуэ чутко прислушивался к другому – к мыслям своих новых соседей, выжидая удобный момент, чтобы начать словесную дуэль со старожилами, которые заправляли тут. Нельзя было позволить им начать перешёптываться, так что шаман заговорил первым.
– Почему вы боитесь меня? Ведь я не сделал ничего плохого.
– Никто тебя здесь не боится! – тут же фыркнул главный.
– А зачем вы тогда просили дежурного, чтобы меня отселили?
– Сам знаешь! – пахан совсем немного удивился такой догадливости, но потом спохватился. – И вообще, я не обязан отвечать на твои вопросы, чудило хаданское!
– Я-то знаю, – кивнул Ино. – Это и называется страх. Это он толкает вас на странные поступки.
– Заткнись, вообще! Сидишь там, возле параши, – вот и сиди молча!
– Есть только один способ заставить меня замолчать, – голос Коджи был ровным и тихим, так что в комнате снова повисла зловещая тишина. – Подойди и ударь меня. Ты, лично ты, считающий себя тут главным. Ударь, как захочешь – я не стану отбиваться. Не стану потом жаловаться. Но если ты не сделаешь этого, то я продолжу говорить. И расскажу, как давным-давно, в маленьком доме на окраине Миуры, прощались двое братьев. Старший уходил на заработки и обещал вернуться через год... но пропал без вести... а младший потом обошёл всю Канагаву, но так и не нашёл следов своего ани-тяна...
Теперь все соседи глядели на главного старожила, а тот с каменным лицом смотрел куда-то в стену... и не сразу очнулся от нахлынувших вдруг воспоминаний. И когда он снова заговорил, былая агрессия куда-то пропала, осталась только мрачная печаль.
– Не знаю, кто тебе мог это рассказать... но я и правда много лет искал своего старшего брата. Об этом многие знают. Только никто его с тех пор не видел. И если тебе больше нечего сказать – то лучше заткнись сейчас.
– Люди не исчезают совсем уж бесследно... только во время больших катастроф, – так же тихо сказал медиум. – А в тот период в Канагаве ничего такого не происходило, как я помню. Значит, шансы ещё есть... хотя бы найти его следы.
– Ну-ну.
– Можешь мне не верить – дело твоё. Уважаемые соседи, пожалуйста, поверьте: меня не нужно бояться, – Ино поднял обе руки ладонями вперёд. – Я не умею наводить порчу или сглаз. Зато я умею искать пропавших людей... даже если это было много лет назад.
Мужчины, попавшие сюда из разных уголков Канагавы, зашевелились, словно оттаяли после сильного напряжения. Их страх ещё не ушёл совсем, но уже не грозил обернуться насилием.
– А что ты ещё умеешь, Шаман из Хадано? – спросил второй в иерархии старожил.
– Обычно я помогаю детям и подросткам, попавшим в сложные жизненные ситуации. Для тех, кто старше меня, я пока ещё не авторитет... но есть среди моих клиентов и пожилые люди, которым я сумел вовремя дать полезный совет. Ещё я умею и люблю работать с бамбуком... и в других обстоятельствах я бы остался работать в мастерской у моих друзей в Кумамото.
– А, так это за тебя просили бригадиры-бамбучники, нэ? – вспомнил кто-то из соседей.
– Да, было дело.
– Слыхал я, как они тебя хвалили. Плохого человека не стали бы так хвалить, – многозначительно добавил старожил, покосившись на пахана и его зама. Те отмолчались, но было очевидно, что основной конфликт исчерпан, никто больше не собирался вытеснять новичка из комнаты.
Первый вечер в новой компании закончился вполне сносно. С молчаливого разрешения двух главарей Иноуэ рассказывал короткие истории из своей практики: про седого старика, который на пенсии начал играть на тайко, про безрассудного мальчика, залезшего на высоченное дерево, про сбежавшую из дома упрямую девочку, которая когда-нибудь обязательно станет работать спасателем... Соседи слушали с интересом – таких историй они ещё не слыхали. Обычно ведь бродяги хвастались друг перед другом удачным местом зимовки или найденной на свалке ценной вещью, за которую получили огромные деньги у скупщика...
В ближайший выходной, после обеда, старожил Мацусита, наконец, решился подойти к шаману (который вполне прижился в новой комнате), чтобы поговорить.
– Скажи мне... только честно... ты правда можешь найти моего брата?
– Если он жив, то это вполне возможно. Хотя это будет очень сложно... и займёт некоторое время.
– А если нет?
– Если его нет в мире живых, ками сообщат мне об этом.
– Понятно. Сколько это будет стоить? – пахан хмурился и кусал губу. Он, как и многие, считал гадателей и медиумов шарлатанами, но был полон решимости использовать даже этот призрачный шанс раздобыть информацию.
– Я не беру деньги за такую помощь.
– Да ладно? – Мацусита даже помотал головой, не в силах поверить. Потом снова напрягся. – А если не деньги... то что ты за это хочешь?
Тишина, наступившая в комнате, стала очень плотной, почти осязаемой. Все бродяги пытались делать вид, что не вслушиваются в этот разговор, но выдали себя, дружно затаив дыхание. Вдруг этот шаман потребует за свои услуги что-то немыслимое?..
– Мне ничего не нужно из материальных ценностей, – снова подтвердил Коджи. – Я помогаю разным людям с надеждой на то, что когда-нибудь и они помогут кому-то – не обязательно мне. И сам я часто получаю бескорыстную помощь от незнакомых людей – поэтому тоже помогаю бесплатно. Если ты не боишься лично меня, если готов довериться моему опыту и услышать через меня информацию от своих ками...
Пахан в этой комнате был ненамного старше, чем бродячий медиум, но повидал в жизни гораздо больше горя и насилия, поэтому выглядел на все пятьдесят. Он почти минуту молчал, взвешивая все за и против, потом спросил ещё.
– Что нужно делать? Как проходит... запрос у твоих ками?
– Тебе – ничего не нужно делать. Просто ляг на свою койку и думай о брате, вспоминай, как он выглядел и что говорил перед расставанием. Нужно вспомнить максимально точно – день, время суток... или хотя бы месяц, время года... Чем больше вспомнишь, тем лучше.
– Вслух?
– Нет. Сначала – про себя, молча. Потом, когда ты вспомнишь достаточно, я возьму тебя за руку и стану спрашивать. Но мне также необходим особенный звук, чтобы твоя память могла легче восстановить то давнее событие. Обычно я использовал "музыку дождя", рейнстик – это такой музыкальный инструмент, но его у меня забрали.
– Ну, блин! И что теперь, ничего не выйдет? – нахмурился Мацусита.
– Похожий звук можно сделать ладонями, если тереть их друг о друга, – Ино показал, как. – Только он слишком тихий, поэтому желательно участие нескольких человек. Если все наши уважаемые соседи согласятся нам помочь – несколько минут пошуршать ладонями, – то я смогу начать это сложное расследование.
– Вон как, – озадачился бродяга из Миуры. Посмотрел на соседей, которые всё ещё пытались делать вид, что не слушают, хмыкнул. – Что ж, я готов попробовать. До ужина ещё куча времени... Так, мужики, кто из вас мне поможет в этом деле? Только не надо вот так наивно хлопать глазами – вы же всё прекрасно слышали, нэ. Нашему шаману нужна "музыка дождя", пособите, онэгай.
После такой формулировки отказавшихся не было. Всем канагавцам почему-то очень понравилась фраза про "нашего шамана" – словно бы этот худой чувак разом стал для них своим в доску.
Потратив пару минут на приготовления, Коджи ещё раз продиктовал порядок действий для всех, после чего дал отмашку начинать делать звук. Усевшись в ногах футона Мацуситы, он первым зашуршал ладонями – и остальные пятеро добавили свои "голоса" в этот хор. Пахан лежал, закрыв глаза, усиленно вспоминал тот день... и внезапно в самом деле вспомнил – да так чётко, будто бы это было вчера...
Шаман почувствовал этот момент и мягко взял старшего за руку. Другой рукой он подал знак остальным заканчивать монотонное шуршание и соблюдать тишину. А сам начал спрашивать.
– Как зовут твоего ани-тяна?
– Мацусита Хиро, – ровным тоном отозвался пахан.
– Когда вы виделись с ним в последний раз?
– Весной семьдесят пятого. В начале апреля.
– Что сказал Хиро-нии, когда уходил?
– Он сказал, что пойдёт на заработки в Йокогаму, а осенью вернётся. Но скорее всего, через год.
– Ты получал от него весточки? Письмо, открытку, телеграмму?
– Да. Один раз от него пришла открытка с "Волной" Хокусая.
– Когда это было?
– В августе... перед сильным тайфуном. Наш дом тогда здорово потрепало... и открытка размокла...
– Что было написано в открытке? Ты успел прочесть?
– Я не знаю точно, – голос взрослого мужчины вдруг задрожал, словно у маленького мальчика, и он добавил еле слышно: – Я плохо умею читать...
– Тише, Горо-кун, не переживай. Вспомни хорошенько, как ты держал в руках эту открытку.
– Да... она красивая... такая яркая, как небо, – улыбнулся Мацусита, потом опять нахмурился. – На другой стороне какие-то строчки... Я знаю только несколько из этих кандзи... смысл ускользает...
– Стой, замри, не шевелись, – скомандовал медиум и сам крепко зажмурился, мысленно вглядываясь в чужое воспоминание, ставшее стоп-кадром. – "Привет, Хвостик! Я работаю в порту, у меня всё хорошо. Хозяин обещал заплатить больше, если я останусь до весны, так что не жди меня осенью. Твой аники". На штемпеле дата... нет, плохо видно... но отправлена из Йокогамы, Портовый район. Запишите, кто-нибудь, пожалуйста, – шёпотом попросил он у сидящих рядом старожилов. И снова спросил у впавшего в транс пахана: – Когда ты отправился на поиски брата?
– После средней школы. Тётка, у которой я тогда жил, не хотела меня отпускать. Она считала, что я тоже пропаду без вести...
– Куда ты отправился? Как ты искал? Что делал?
– Я пошёл в Йокогаму пешком. У меня была с собой подробная карта Канагавы, чтобы не заблудиться... и немного денег. Я заходил в кобаны, которые встречал по пути, расспрашивал там о брате. Но его никто не встречал. Некоторые советовали мне узнавать уже в Йокогаме, но я спрашивал везде.
– Это правильно. Постарайся вспомнить случаи странных ответов или необычного поведения полицейских, которых ты спрашивал. Бывало такое?
– Да. Уже в Йокогаме один тачибан сказал мне, что как-то раз встречал парня, похожего на меня, и что тот искал работу. Я очень обрадовался, но полисмен не смог мне больше помочь, потому что он не знал, куда тот парень пошёл дальше. Он предположил, что мой брат, если это был он, мог найти работу в порту, где так или иначе оказываются многие бродяги, ищущие заработок.
– Ты пошёл в порт Йокогамы?
– Да. И тамошний тачибан вдруг потребовал мой паспорт. Выяснив, что я из Миуры и мне всего пятнадцать, он предупредил меня, чтоб я поскорее уходил из города и возвращался домой, потому что новый губернатор издал приказ о проверке нелегалов.
– Это очень важно, Горо-кун. Посмотри внимательно на этого человека... запомни его лицо и фамилию на нашивке.
– Но я...
– Ах да, ты же не очень умеешь читать, – Ино жестом попросил передать ему карандаш и листок бумаги, сосредоточился и сам записал имя подозрительного полисмена – Хирата Кэнья. – Вспомни как следует его слова... мимику и жесты... Видишь?
– Да... теперь я вижу. Он мне соврал. Он что-то знал о моём брате, он сам узнал меня, потому что я на него похож... потому и паспорт спросил – убедиться.
– Именно так. Что ты сделал?
– Я ушёл из Йокогамы в тот же день... но домой к тётке я не вернулся. Бродил по другим городам и нанимался на работу. В полицию я больше не совался... расспрашивал среди работяг и случайных попутчиков... но никто не встречал моего брата.
– Я думаю, на сегодня достаточно воспоминаний. Возвращайся, Горо-кун. Ты сейчас в трудовом лагере, в безопасности... но теперь ты не забудешь важные детали из прошлого.
Мацусита открыл глаза и ещё минуту тупо пялился в потолок, заново привыкая к реальности. Ведь только что он был мальчишкой... потом подростком... и вот – снова взрослым бродягой, мотающим свой длинный срок на отработках. Медленно повернул голову, чтобы встретиться взглядом с шаманом, и задал самый важный вопрос:
– Мой брат... Хиро-кун... он ещё жив?
– Да.
Горо зажмурился на несколько секунд, чтобы сдержать эмоции – он ощущал на себе взгляды всех соседей и не мог позволить себе раскиснуть.
– Значит, – глухо заговорил он снова, – мой брат... может быть где-то в Йокогаме?
– Это наиболее вероятно.
– Ксо... этот тачибан... он что-то знал... и не сказал мне! – пахан поспешил спрятать свои чувства за маской гнева. – Когда я выйду отсюда, то найду его и...
– Стоп, – властно скомандовал Иноуэ и щёлкнул пальцами, отвлекая старшего от мстительных мыслей. – Прежде чем искать Хирату-сана подумай вот о чём. Твой брат в поисках лёгких денег мог связаться с контрабандой или наркотиками... и этот полисмен, скорее всего, просто не хотел, чтобы ты повторил путь брата. Да, он сбил тебя со следа, но он желал тебе добра. Если бы ты вернулся к тётке и нашёл себе работу в своём городе, твоему ани было бы куда возвращаться после тюрьмы. А так... Представь, что он отсидел свой срок, пришёл домой, к брату... а там – ни дома, ни брата...
На сей раз Мацусита не смог удержать лицо – закрыл его обеими ладонями и протяжно выдохнул, балансируя на грани рыданий. Ведь столько лет потрачено впустую! Ни дома, ни семьи, ни здоровья... и только трудовой лагерь всегда готов распахнуть свои двери, приютить одинокого бездомного бродягу...
– Мне необходимо поспать до ужина, – Коджи отвлёк внимание соседей на себя. – Пожалуйста, не шумите... а если заглянет проверка, то скажите, что у меня упало давление.
– Ладно, – кивнул второй из старожилов, вертевший в руках листок бумаги с записанным текстом с пропавшей открытки. По его лицу было ясно, что его былое предубеждение против шаманов сильно пошатнулось.
– И я бы не советовал вам шутить насчёт чужих домашних прозвищ. Ведь у каждого был в жизни такой период, – многозначительно добавил Ино, заворачиваясь в одеяло. Отвернулся лицом к стене и почти сразу уснул, чтобы немного восполнить потраченные ментальные силы.
Притихшие соседи в самом деле сидели молча, порой переглядывались, пытаясь уложить в голове факты, которые они наблюдали вот только что своими глазами. Те, кто вообще ничего не слышал о гипнозе, с помощью которого можно восстановить детали прошлого, начали шёпотом расспрашивать более сведущих... И все то и дело поглядывали на своего главного, который тоже лежал, отвернувшись. Но он точно не спал.
Ближе ко времени ужина Мацусита, наконец, сел, потёр хмурое лицо ладонями и, оглядев своих соседей, спокойно сказал:
– Я очень любил своего ани-тяна... всё детство ходил за ним хвостом... поэтому он звал меня Хвостик. Наш шаман не мог этого знать, меня с десяти лет никто так не называл... а значит, он и правда настоящий. Знаете что... Я не могу вам приказать, понятное дело, хоть я тут и главный... но я считаю, что не нужно никому рассказывать... про этот случай. Здесь, в лагере – не нужно. Лично я всем буду говорить, что Ино-кун просто очень хороший парень, добрый и отзывчивый. Вот, не могу представить его злым или подлым. Я слышал, что он по-настоящему голодал несколько дней, чтобы начальство позволило ему увидеться с другом... который умирал в больнице. Тогда я не поверил... а вот теперь вижу – он мог.
– Я видел его мельком в первый день на "бумаге" – он тогда был в белой бандане, – кивнул второй в иерархии старожил. – Мне потом рассказали, что это знак для охранников, чтоб к нему не цеплялись за то, что он не ест. Я как-то не придал этому значения тогда... но, думаю, ты прав, Горо-кун, не стоит рассказывать людям об этом сеансе гипноза. А то эта история быстро обрастёт слухами – и будет только хуже.
Остальные молча покивали, соглашаясь с главарями, а через несколько минут разбудили Иноуэ, чтобы не дать охранникам повода придраться.
– Так что, можешь ты точно узнать, где сейчас мой брат? – спросил после ужина Мацусита, подсев на краешек спального настила возле футона Коджи. Тот покачал головой.
– Точно – не могу. Но ками шепчут, что он где-то поблизости. А поблизости у нас Йокогамская тюрьма. Напиши запрос в администрацию, чтобы они посмотрели списки заключённых. Но если твой брат скрывается или живёт теперь под чужим именем... то я вижу лишь один способ отыскать его. Когда ты выйдешь отсюда, вернись в свой город и начни работать в том месте, куда тебе дадут направление от агентства по безработице. Если твоя тётка жива, помоги ей подлатать дом, привести в порядок огород... Если её нет, подай заявление на долю наследства или на государственное жильё... И, главное, рассылай объявления в газетах – в Миуре и в Йокогаме, – что ищешь брата, с указанием своего адреса. Делай так хотя бы пару раз в месяц.
– Муторно, – скривился Горо. – Да и на эту зарплату не проживёшь, знаю я, пробовал уже.
– Ты ведь столько лет жил и вовсе без зарплаты, – резонно возразил хаданец. – А в доме у тётки или в государственной конурке всё же будет попроще. И если ты будешь трудиться, а не увиливать от своих обязанностей, то тебя переведут на более ответственные работы и будут платить больше. Это длинный путь, зато надёжный. – Ино помолчал немного и договорил. – Есть и другой. Ты знаешь район, где работал твой брат. Знаешь имя полисмена – можешь снова найти и расспросить его. Но ками предупреждают, что тобой обязательно заинтересуются контрабандисты... или с кем там связался твой ани. Они не любят тех, кто расспрашивает. И тут гораздо больше шансов на то, что они просто прирежут тебя в тёмном переулке – потому что как работник ты их вряд ли заинтересуешь.
Конечно, он же за двадцать лет бродяжничества отвык от нормальной жизни. Это ж ведь надо одеваться нормально каждый день, платить за жильё по настоящим ценам, продукты не воровать, а тоже покупать... и на работу ходить... Хотя здесь же он нормально работает. Есть шанс, что за время отработок он лучше адаптируется к этому режиму стабильности... сможет оценить его плюсы. Поговори с ним ещё, он сейчас на распутье.
Пахан так и сидел с удручённым видом, не торопился отсаживаться на своё место – перебирал в голове варианты.
– Горо-кун, тебе не нужно решать всё прямо сейчас, нэ, – смягчив тон, снова заговорил Коджи. – До твоего выхода ещё есть время... но я тебе советую подумать вот о чём. Твоим следующим наказанием за тунеядство и бродяжничество будет уже настоящий тюремный срок. Условия там гораздо жёстче... да и сами люди, которые попадают туда на большой срок, обычно куда более агрессивные и жестокие, чем здесь. И я очень сомневаюсь, что твой брат обрадуется, встретив тебя там.
– Да... тут ты прав, – вздохнул Мацусита и поскрёб в затылке. – Но я ж ваще отвык от нормальной жизни... ну, обывательской. И мне ужасно не хочется возвращаться к тётке... к её попрёкам и причитаниям...
– Значит, подашь сразу заявление на жильё от государства. Потом, когда выплатишь кредит за него, сможешь подкопить и обменять на что-то получше. А насчёт привычки... Разве за этот год житья тут ты не привык каждый день ходить на работу?..
Соседи не смогли сдержать смешки, да и сам пахан тоже криво усмехнулся, снова признавая правоту шамана. Поднявшись, он чуть помешкал, прежде чем вернуться на своё козырное место, сказал на ходу:
– Ладно, подумаю. До января у меня ещё есть время подумать. А сначала подам запрос в тюрягу, да.
Дорама – искажённое "драма" – общее название для мелодраматических сериалов
Онэгай – просьба, побуждающая к действию, "пожалуйста"
"Волна" Хокусая – знаменитая гравюра "Большая волна в Канагаве" Кацусики Хокусая
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:11 | Сообщение # 17 Рыбы
Следующие две недели прошли без особых происшествий, но была и радостная новость. В артель подмастерьев, работавших в лагере добровольцами за нормальную зарплату, пришёл Араки-кун. На его решение наняться сюда повлияло знакомство с Шаманом из Хадано, – что он ему и сказал как-то утром, улучив возможность прийти к нему в бамбуковый цех.
– Я всё время вспоминал вас, Ино-сан, – Араки смущённо улыбался, глядя на то, как ловко бригадир "бамбучников" отпиливает короткие цилиндрики бамбуковых стволов для изготовления партии питьевых ковшиков. – Я только сходил в Йокосуку, чтобы повидаться с дальней роднёй, сказал им, что пойду работать в Йокогаму... но не сказал, куда именно. Они бы не поняли, я знаю. Но они оказались добросердечными людьми, помогли мне с одеждой на зиму, даже немного денег дали. И вот... я теперь работаю тут, на "бумаге", и живу в общаге при лагере. Там много молодых парней, как я, и тоже есть бывшие бродяги... нам есть, о чём поговорить. Но они часто говорят, что хотят всё бросить и уйти на волю, снова бродяжить... а я их отговариваю.
– Главное, никого не заставляй, – улыбнулся Иноуэ, почти не отвлекаясь от работы. – Твоё дело – дать разумный совет, помочь, если человек идёт в правильную сторону, но колеблется или боится. Но если кто-то нуждается в смене обстановки – это его право. Я, вот, тоже не могу подолгу быть на одном месте. Сменил уже две комнаты... да и в третьей, чую, не досижу до декабря.
Хаданец вкратце рассказал кохаю истории своих переселений и отправил работать – чтоб не попало от мастера за долгую отлучку. В целом, день прошёл спокойно, как обычно. После ужина интуиция привычно бухтела про дурную молодёжь... и вдруг голоса ненадолго умолкли.
Что-то изменилось в инфо-поле... опять тучи сгущаются... но вроде бы это ещё не сегодня. Ночью мы немного пошерстим новую информацию, чтобы не тратить силы во время работы... Скажи соседям, что опять давление упало – и ложись спать.
Наутро соседи по комнате всполошились, увидев бледное лицо Коджи. Тот не мог даже подняться с кровати – едва сев, падал обратно с тихим стоном. Мацусита ничего не смог от него добиться, только понял, что, видимо, их шаман чем-то заболел. Доложив дежурному об этом, он ушёл вместе с остальными умываться и завтракать. Двое охранников, явившиеся за "симулянтом", быстро поняли, что Иноуэ в самом деле не может идти самостоятельно, кинули жребий, кому из них нести его на закорках в лазарет.
Хмурый и недовольный врач, который тоже сперва с недоверием отнёсся к пациенту, смерив его давление и температуру и выслушав пульс и дыхание, отчего-то вдруг разволновался, натянул на лицо медицинскую маску, а на руки – первые попавшиеся перчатки, оказавшиеся слегка использованными уже.
– Его соседей – быстро в карантин! – рявкнул медик на охранников, торчавших в дверях палаты. – А ты никуда не ходи, это приказ! – велел он тому, который нёс на себе заболевшего каким-то вирусом бродягу. – Ещё не хватало мне тут эпидемии на весь лагерь! И где он только эту заразу подцепил? – бормотал врач, подготавливая шприц и пробирку для взятия крови на анализ. – У вас в комнате есть новенькие, кто на той неделе пришёл?
– Нет, – слабым голосом отозвался хаданец и пояснил: – Это, скорее всего, обычная простуда... Я редко болею... зато всегда тяжело... потому что иммунитета нет нормального...
– Посмотрим, – покачал головой врач и вышел в коридор, чтобы отнести биоматериал в лабораторию, которая обслуживала весь Йокогамский тюремный комплекс. Потом вернулся в приёмный кабинет, принёс пациенту кружку тёплого чая с лимоном. – Вечно от тебя неприятности, Шаман из Хадано.
– Простите, Ивамура-сан...
– Да ладно, я не всерьёз. Зато не скучно, – хмыкнул тот, немного успокоившись после слов пациента. – То откачивай тебя после голодовки, то наоборот, спасай твоих соседей-обжор, готовых любую тухлятину в рот тащить... Помнится, лет десять назад ты тоже первым делом попал ко мне в лазарет... весь в синяках. Так?
– Хай...
– Ну как, полегчало? Сможешь переодеться в больничное сам?
– Я... постараюсь...
– Уж постарайся. Так, отведи его в третий бокс, – велел он оставшемуся охраннику, – а сам жди в коридоре. Я принесу бельё, потом завтрак.
Лазарет при трудовом лагере был небольшой, поэтому весь персонал состоял из главного медика широкого профиля и двух санитаров, выполнявших грязную работу. В случае каких-то серьёзных травм, требующих хирургического вмешательства, пострадавшего просто везли в центральный госпиталь Йокогамы. В большинстве прочих происшествий Ивамура-сан справлялся самостоятельно. Вот и сейчас он даже не стал отрывать санитаров от натирания полов, а сам принёс пакет с комплектом белья в третий бокс. И только покачал головой, увидев сидящего на матрасе Иноуэ, которого бил озноб. Сунул ему в руки больничную рубашку.
– Переодевайся. Сейчас постелю, потерпи немного. Укутываться при высокой температуре всё равно нельзя... но хотя бы ляжешь. Ох, хоть бы и правда простуда... а то уж очень ты паршиво выглядишь. Чесотки нет? Высыпаний на коже? Нет?.. Ну, ладно... авось, обойдётся... Всё, ложись, – разрешил врач и сам укрыл пациента тонким одеялом. Тюремную робу сунул комом в тот же пакет. – Схожу до столовой, возьму твой бенто. Не надо на меня так смотреть – сам знаешь, что таблетки нужно пить после еды.
Оставшись ненадолго в одиночестве, шаман прислушался к голосам своей интуиции. К сожалению, сегодня был тот редкий случай, когда ками в его голове разошлись во мнениях... ибо ситуация вырисовывалась очень сложная. Несмотря на все прошлые ухищрения, молодым медиумом всерьёз заинтересовались якудза, которые, конечно же, намеревались использовать его особый дар в своих целях – вряд ли мирных. Выходов было несколько, но какой из них выбрать?..
Так, пока никого нет, давай мы тебе ещё разик по полочкам разложим. Первый вариант: продолжать скрываться, изменив имя. Плюсов мало, а минусов полно. Кое-где придётся сильно врать и изворачиваться... а ты этого не любишь... впрочем, как и мы. И это на самом деле никакой не выход, потому что рано или поздно они всё равно тебя вычислят и найдут. Второй вариант: плыть по течению, как ты любишь... то есть – позволить мафии прибрать тебя к рукам... а там уже смотреть по обстоятельствам. Либо всячески саботировать их требования, делая вид, что ты ничего особенного не умеешь, кроме как заговаривать зубы... Либо в самом деле начать с ними сотрудничать. В конце концов, якудза тоже люди... почему бы не помочь им немного? В Одаваре у нас уже, считай, друзья есть. И в Фукусиме тоже – помнишь того молодого раздолбая, который не хотел быть президентом рыбной промышленности, как его дед?.. И в Осаке... ну, в общем, тёпленьких местечек полно, мы сможем поиграть и в политику, и в рыночную экономику, и в социологию... если будем иметь влияние в мафиозных кругах. Почему бы нет?.. Не хочешь?.. Ладно... время подумать ещё есть... покамест ты болеешь... мм... Наверное, это даже хорошо, что ты попал в лазарет – здесь мы сможем как следует всё обдумать...
В других обстоятельствах вирус, который принёс с собой переболевший им недавно Араки, не смог бы так легко завоевать крепкий закалённый организм хаданца. Но из-за этих душевных разногласий он моментально заболел – в самой тяжёлой форме. Когда Ивамура-сан снова пришёл к нему в палату, Коджи уже впал в забытьё и тихо постанывал, свернувшись калачиком на больничной койке.
Выругавшись сквозь зубы, доктор метнулся в свой кабинет, достал из аптечного шкафа ампулу с сильным жаропонижающим и поспешил обратно. Сделав укол, он остался сидеть возле больного, поминутно поглядывая на часы и замеряя его пульс.
– Уф... ну ты меня и напугал, – шёпотом признался он через четверть часа, когда стало ясно, что кризис миновал и пациент уснул. – Начальство не любит нештатные ситуации, парень... спи, давай, не подводи меня. Так... еду оставлю тут, – покосившись на бенто с завтраком, Ивамура поднялся и поправил халат на плечах. – Как очухаешься – поешь.
Он почему-то был уверен, что Шаман из Хадано услышит его – даже в таком состоянии.

* * *

– Давненько мы не собирались.
– Без серьёзного повода никак не получается, нэ.
– Мальчику нужна наша помощь.
– Хотя бы полезный совет.
– Слишком много неизвестности впереди.
– Лично я вижу опасность.
– Я тоже это вижу. Совсем безопасных путей нет.
– Снова придётся чем-то жертвовать...
– Он же ясно сказал, что не хочет сотрудничать с якудза. Нам просто нужно помочь ему ускользнуть из их сетей.
– Мимо них никак не проскользнуть. И мне не нравится, что никак не удаётся избежать контактов с мафией.
– Потому что они тоже люди, нэ. У них тоже есть маленькие дети, несчастные старики и собственные страхи. Почему он не должен им помогать?
– Ты думаешь, с ними можно договориться... на приемлемых условиях, не нарушая табу?
– Я сам через это прошёл.
– Но с тех пор многое изменилось. Мир стал жёстче, люди будто обезумели в погоне за материальными благами...
– Не все же.
– Не все, но многие. И якудза, бывшие когда-то потомками самураев, забыли свои законы чести... растоптали их – ради власти и наживы.
– Подождите... как я вижу, у нас ещё есть выбор.
– Между чем и чем? По мне так Одавара ничуть не лучше Осаки... а Фукусима ничем не лучше Токусимы.
– Одавара ближе к дому...
– А в Токусиме теплее, хех.
– Тогда уж Кумамото. Он там уже как родной.
– Эх... И никак не просчитать, где люди окажутся более порядочными, а где – более жадными и жестокими.
– Увы.
– Он не может выбрать одну префектуру. Он нужен и в других тоже.
– Договоримся. Если якудза хотят получать помощь и советы от своих ками, им придётся согласиться на наши требования.
– Смену имени уже не рассматриваем?
– Нет!
– Ясно. Ну... я, в общем, тоже согласен – это лишь временная отсрочка... а мороки – целый вагон.
– Чувствуете, как натягиваются нити?
– Да...
– Значит, выбора больше нет...
– Да его и не было, о чём вы.
– Одавара неплохой вариант, нэ. Эти пенсионеры вполне адекватные, к тому же они помогли нам в деле с Осимой.
– Осталось всего ничего – убедить мальчика, что сотрудничество с мафией неизбежно.
– А в политику и прочее мы играть не будем. У шамана другие задачи.
– Соглашусь, пожалуй.
– Пусть живёт, как и раньше... только теперь на его пути будут чаще встречаться люди определённого круга...
– Почему вы так уверены, что якудза не захотят получить запретное или невозможное? В их арсенале, к сожалению, слишком много разных способов добиться своего. В том числе – угроза близким людям нашего мальчика.
– Для того мы и собрались, чтобы заранее просчитать стратегию сотрудничества... и меры предосторожности. Раз уж этого не избежать, то нужно уже сейчас выбрать линию поведения.
– Да-да, не показывать всё, на что способен, выглядеть слабее... И так – всю жизнь?
– Нет, конечно, так долго ему не придётся притворяться. Вполне возможно, что через год-другой они от него отстанут уже. Или даже раньше. Главное – не допустить серьёзных столкновений интересов.
– Кстати, тут ему очень может помочь эта западная наука, нэ. Он и сам неплохо овладел приёмами, а мы ему будем дружно подсказывать, чтоб наверняка. Вот.
– Что ж... при таком раскладе... мм...
– Да, этот путь выглядит вполне проходимым.
– Придётся шерстить инфо-поле чуть ли не каждый день.
– Привлечём местных ками, как обычно.
– Да и сами хорошенько поработаем. Он слишком молод ещё, чтобы самостоятельно выпутаться из этих сетей.
– Как знать... а вдруг это станет для него инициацией для достижения новой ступени мастерства? А мы его тут ограждаем от испытаний взрослой жизни.
– Хм. Кабы знать наверняка...
– Увы, это не всегда возможно.
– Давайте заканчивать. Наши разногласия очень тревожат душу мальчика, сами видите, в каком он состоянии.
– Хорошо.
– Да, если событие нельзя предотвратить, то наша цель – минимизировать последствия.
– Согласен. Значит – в Одавару?
– Хай. Оттуда тянутся самые яркие нити влияния.
– Кто останется?
– Я подежурю с ним. Удачи вам.

* * *

Коджи просыпался медленно, то и дело снова проваливаясь в дремоту... Ему казалось, что он снова спит в уютной столярной мастерской, которую Кен-сан нарочно утеплил ради зимующего у него канагавца. Вот уже много лет у него там был свой собственный жилой уголок с красивой ширмой, столиком и дзабутонами, в стене был сделан шкафчик для вещей, которыми гость пользовался, когда приходил, как обычно, в конце ноября...
Дух мастера Кейташи говорил голосом своего внука, поэтому Ино и решил, что снова живёт в доме Моримото, на острове Кюсю. Но потом вспомнил, что сквозь сон слышал голоса остальных своих личных ками. Духи пращуров рода Иноуэ все говорили голосом отцова деда, который успел подержать правнука на руках. Дух шамана Хаку говорил своим голосом, потому что они виделись наяву. А ещё сегодня на этом собрании был кто-то новый... но медиум не смог вспомнить, чьим голосом он говорил.
Поешь, Ино-кун, а главное – попей. Теперь, когда мы пришли к общему согласию, ты быстро поправишься. Не бухти, как маленький дед, имей твёрдость духа принять трудное решение. Когда тебе станет полегче, повспоминай своих забугорных психологов – что они бы посоветовали в схожей ситуации. А мы тебе подскажем, какие из этих советов сработают с хорошим шансом, а какие не сработают точно... как говорится – в силу местной специфики. Допивай и ложись. Ивамура беспокоится, но он уже недавно заходил, а сейчас занят – ты успеешь ещё подремать... Отдыхай.
Через два дня, когда стало понятно, что эпидемия отменяется, а по анализам подтвердился обычный грипп, в палату к Иноуэ пришёл инспектор Камата. Непривычно было видеть его в белом халате и в медицинской маске, но больной слабо улыбнулся ему, здороваясь.
– Ну что, рецидивист, отдыхаешь от трудов праведных? Скоро на волю уже? – хмыкнул Акихиро, присев на стульчик чуть поодаль от койки. Подождал, пока врач выйдет, и снял маску, демонстрируя, что не боится вирусов. – Зная тебя, я решил зайти, чтобы поговорить, покуда ты опять не слинял в туман. Новости такие: суд уже закончился – пришлось подольше повозиться, чтобы упечь эту банду за решётку. Но теперь можно жить спокойно ещё лет пятнадцать. А после тюрьмы они уже будут не опасны. Семья Осима передаёт тебе приветы, у них всё наладилось. Рэпер твой вроде ожил, сидит ночами в своей студии, наверное, собирается записывать новый альбом. Я, кстати, послушал кое-что из предыдущего творчества – то, что на японском. Ты не слушал? Ну... непривычно, конечно, но тексты у него и правда интересные. Жизненные, да. Что там на ингурише – не могу судить, с иностранными языками у меня плохо.
Камата почему-то смущённо почесал в затылке, будто спохватился, что сболтнул лишнего. Но быстро справился с собой и перевёл разговор – практически, монолог, – на другую тему.
– Наслышан я о твоих переселениях, нэ. Всё это можно было бы списать на случайности и совпадения... но когда их становится так много, тут уже поневоле начнёшь искать закономерность. Для чистоты эксперимента я никому не сказал о твоих предостережениях... чтобы не создавать предубеждение против тебя у охранников и администрации. Но что будет, когда ты попадёшь сюда снова? А ведь ты обязательно попадёшься опять... ты ж не перестанешь бродяжить – в том числе и по Канагаве. А значит, будешь сидеть тут полгода... а потом и год. И за это время разнесёшь лагерь в щепки и изведёшь половину работников?
Коджи слегка пожал плечами. Он всё ещё был ослабленным после вирусной интоксикации, поэтому реагировал вяло. К тому же его внутренние советчики то и дело донимали его уговорами, находя всё новые и новые плюсы в сотрудничестве с якудза. Шаман поначалу пытался спорить, забыв, что это ни к чему не приводит обычно... но сейчас уже почти смирился. Только поставил условие своим помощникам: прежде чем его возьмут в оборот мафиози из Одавары, он должен повидать Джуна.
– А между тем, у меня есть идея, как ты мог бы избежать отработок вообще! – самодовольно ухмыльнувшись, продолжил свою речь инспектор. – И я дарю тебе эту идею совершенно бесплатно! Ну, ты же мне тогда подсказал... насчёт объявления того шарлатана в журнале. В общем, тебе нужно сделать твои путешествия по префектурам официальной работой. Вот. Что, не понятно, как это провернуть? Ладно, поясню подробнее. Ну, как я это вижу. Зарегистрируйся, как некоммерческая благотворительная организация – чтобы не надо было налоги платить. Типа, НКБО "Шаман", адрес в Хадано укажи по прописке. Так можно. Конечно, нужно ещё всякие условности соблюсти: сочинить устав, расписать в красках преимущества психологии, которую ты практикуешь, – и прочие красивости для убедительности. Погляди сам потом, как у других оформлено. А главное – пропиши в бумагах свои обязанности: работа, связанная с разъездами, по оказанию бесплатной психологической помощи социально неблагополучным слоям населения. И всё! У тебя будет официальный документ, что ты, топая босиком по деревням, находишься на работе. Ну, здорово я придумал, нэ?
Слабая улыбка, расцветшая на бледных губах больного, стала для Акихиро настоящей наградой. Но в этом он даже сам себе ни за что не признался бы.
– Здорово. Спасибо вам... старший инспектор Камата, – простуженным голосом сказал Ино. – Кстати, поздравляю с повышением.
– Опять эти твои штучки! – в шутку возмутился тот. – Кто тебе сообщил, а? Что, тоже во сне увидел, да?
– Халат тонкий... нашивку на форме видно, – снова улыбнулся медиум.
– Ишь, глазастый какой, – офицер погрозил ему пальцем. – Тебя бы к нам, в криминальный отдел... нам такие внимательные очень нужны. Ладно-ладно, не куксись, это я пошутил. Ты же у нас вольная птица... да и личность известная, оказывается. Мне то и дело звонят и пишут разные люди со всей Канагавы, до которых дошли вести о твоём задержании... все за тебя заступаются, готовы поручиться, прям. Ещё немного, и я сам поверю, что психология – это очень важная наука, раз ты с её помощью стольким людям помог, нэ. В общем, давай, выздоравливай, регистрируй НКБО – и продолжай свою работу. И спасибо за твой "вещий сон", – Камата уже поднялся, но чувствовал, что обязан сказать это. – Если бы не эта подсказка... я б так до конца жизни в инспекторах ходил. Ну, бывай, Шаман из Хадано. Как говорят бродяги – удачи в пути.
Ну, правильно. Если бы он ждал, пока Осима поправится и даст показания, эти гопники-наркоманы давно бы уже попрятались, как тараканы. И следы получше бы замели, если б узнали, что Джун очнулся... А так – они были уверены, что единственный свидетель скоро того... умолкнет навеки... и даже не особо таились, когда пришла проверка электросчётчиков. Вот Камата их и взял, что называется, "тёпленькими". Кстати, его идея насчёт НКБО в самом деле неплохая... мы полагаем, что двое заботливых дедушек из Одавары легко организуют нам необходимые бумаги. Кто-кто, а уж они-то оформят всё так, что даже в других префектурах к нам не смогут подкопаться. Вот, видишь, как будет удобно, если мы всё же немного посотрудничаем с мафией.
Глядя в белый потолок инфекционного бокса, Коджи уже не спорил со своей интуицией. Он и сам видел преимущества от наличия покровителей, но просто не хотел об этом думать. Словно бы договоры с якудза были просто ещё одним неприятным делом, вроде стирки одежды или мытья посуды. Хочешь – не хочешь, а приходится делать и это.
Иноуэ вскоре отвлёкся на более приятные мысли. Ведь совсем скоро он сможет выйти на волю... и снова увидит Джуна – не на больничной койке, а живого и вполне уже здорового. Почему-то бродяге очень хотелось услышать голос школьного друга – каким он стал теперь, в зрелом возрасте? Наверное, можно было бы ознакомиться с записями его песен-монологов, но бродячий медиум обычно ходил в таких местах, где нет музыкальных магазинов. Да и за пределами Канагавы рэпер под псевдонимом Джей был не слишком известен.
За прошедшие годы Ино не раз и не два собирался повидать школьного друга, сказать ему, что не держит на него зла за тот инцидент. Но каждый раз что-то происходило, ками сообщали, что где-то требуется срочная помощь... а потом нужно было уходить дальше по намеченному маршруту, чтобы не привлекать к себе внимание полиции. А в последние годы сам рэпер редко бывал в родных краях, всё чаще подолгу жил в Йокогаме, ездил в туры по городкам Канагавы. Так и вышло, что Коджи еле узнал Осиму-куна на фотографии, а увидеть смог лишь его бледную тень в больнице. Странник очень надеялся, что хотя бы в этот раз он сможет поговорить с другом нормально... и никакие якудза не помешают ему.
По правилам трудового лагеря дни, проведённые в лазарете, не считались рабочими, их нужно было дополнительно отрабатывать. А иначе любители халявы старались бы чаще болеть или травмироваться, чтобы поваляться без дела в больничной палате. Поэтому дата выхода на волю была отодвинута на неделю – ровно столько хаданец пролежал с гриппом. Были ещё два дня, когда он отлёживался тут после голодовки, но комендант Такаяма словно бы забыл про них.
Скорее всего, он начал что-то подозревать насчёт нашей специфики... и не хочет лишних два дня держать нас тут. А то вдруг ещё что-нибудь рухнет... или кто-нибудь отравится. Но мы уже сейчас чувствуем, что давление извне нарастает. Нужно поскорее уходить подальше от лагеря... да и вообще из Йокогамы. Да-да, мы помним про семью Осима. До них мы дойдём обязательно. Но потом нужно срочно линять отсюда, пока ещё какой беды не случилось.
Дзабутон – специальная подушка для удобного сидения в позе сэйдза
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:11 | Сообщение # 18 Рыбы
Последняя неделя обошлась без происшествий, и наступило утро воскресенья. Обычно бумажная волокита при выходе на свободу растягивалась ещё на полдня, так что Иноуэ не ожидал, что сможет выйти за ворота раньше обеда. В некоторых лагерях (и в канагавском тоже) дополнительно проводились воспитательные лекции, мотивирующие бродяг и тунеядцев встать на путь исправления, чтобы обрести статус полезного члена общества. Однако, в обход правил, Шамана из Хадано отвели сразу к проходной, где выдали на руки все бумаги, в том числе обязательное направление для устройства на работу по месту жительства. С этой справкой безработного обязаны были взять в одной из трёх муниципальных фирм... но бродячий психолог, конечно же, не собирался туда идти.
В комнате при вещевом складе, где хранились личные вещи сидельцев, Коджи разрешили выбрать себе одежду по сезону из того тряпья, что приносили благотворительные организации Канагавы. Если бы он отсидел всего месяц, то просто забрал бы свои штаны и куртку-халат, но за три месяца отработок погода успела смениться на зимнюю. Пришлось утепляться. В корзинах со штанами нашлись вполне приличного вида джинсы по размеру, поверх серой футболки Ино надел плотную синюю рубашку, а уже на неё – свою тонкую куртку. Парусиновые штаны оставил тем бродягам, кто выйдет на волю позже, в тёплое время года. Подумал немного – и взял себе разношенные, но ещё прочные кожаные башмаки с полустёртой подошвой. Их можно будет починить в лавке у старьёвщика и они ещё хорошо послужат на пути в Кумамото.
Повязки не надевай пока, чтоб не привлекать лишнего внимания. И хорошо, кстати, что тебя так быстро отпустили – мы успеем проскочить до приезда встречающих. Да, мы узнали, что они хотят перехватить нас прямо на пороге лагеря. Так что, если хочешь повидать Джуна, поторопись... Для начала делаем вид, что идём на остановку местного автобуса... а вот здесь резко сверни в кусты, пока никто не видит... ляг на землю и не шевелись, покуда не уедет автобус.
Из своего укрытия странник мог видеть всё, что происходило перед воротами лагеря. Как подъехала чёрная машина, в которой сидели четверо мужчин, как они внимательно следили за всеми, кто выходил из ворот и шёл к автобусной остановке. Он даже отсюда чувствовал их недоумение и нервозность, когда небольшая группа людей, отработавших свой срок, села в автобус и на остановке никого не осталось. Через пару минут, видимо, получив какие-то новые инструкции по телефону, люди в машине быстро уехали – догонять автобус...
Коджи спокойно поднялся, отряхнулся, проверил карман, куда положил пластиковый конверт со своими документами, и направился через лесок к ближайшей отсюда окраине Йокогамы.
Ну, насмешили, братки, такие лопухи! Ведут себя, как в дешёвом американском боевике – даже не послали никого, чтоб спросить. Конспирацию соблюдают, ха-ха. Побегайте теперь за нами, мальчики, раз не умеете мозги включать. И Такаяма тоже хорош. Перестарался, отпустив нас так рано, вперёд всех. Нэ, они, конечно, догадаются, где нас можно будет перехватить... и станут караулить Сугимото. Потому что без посоха мы никуда не уйдём. Или уйдём?.. А смысл?.. Ну, сделаем себе новый, когда придём к Кен-сану, это легко. Но мы же не можем теперь всю жизнь так скрываться – не только от полиции, а ещё и от мафии... и не можем совсем не заходить в Канагаву... Да и НКБО хотели оформить всё же... Ладно, топаем сперва до какой-нибудь дешёвой едальни – уж на стаканчик собы мы мелочи насобираем.
С погодой повезло – было не очень холодно, хотя солнце порой скрывалось в тучах, и ветер был несильный, не добирался до тела через три слоя одежды. Медиум шагал сперва через лесок, который отделял режимный объект от жилых кварталов, потом смело углубился в хитросплетение узких улочек окраины, там и сям подбирая с земли мелкие монетки, затерявшиеся в пыли.
Редкие в этот час прохожие не обращали на путника внимания. Сейчас он был похож на обычного местного жителя, разве что одетого простовато. Без посоха и белых повязок Ино ничем особенно не выделялся, поэтому от него не шарахались, не перебегали на другую сторону улицы. Он довольно скоро насобирал мелочи на плошку гречневой лапши и немного отклонился от основного маршрута, чтобы посетить ларёк возле одной из станций подземки. Не хотелось идти на важную встречу голодным.
Вот, кстати, ещё один способ быть незаметным для полиции – одежда какого-нибудь обходчика путей или ремонтника. Этим работягам по умолчанию разрешено ходить везде, где вздумается, если поблизости есть железная дорога. На них никто не обращает внимания. Жаль, что нам такая униформа не подходит. К тому же, у каждой дорожной компании есть свои отличия в рабочей одежде... и вдоль "синей" ветки особо не походишь с оранжевыми или зелёными нашивками. А в полиции часто работают весьма приметливые граждане, да. Знаешь что... посиди-ка тут ещё минут пять... местный тачибан как раз проедет мимо. Хотя у нас есть справка об отработке, всё же не стоит лезть на рожон.
Выждав время, Иноуэ доел свою порцию собы и, поблагодарив хозяина ларька, вынырнул из-за норэн, скрывавшей его от взглядов случайных прохожих. Привычно бегло осмотрелся – и свернул в переход, чтобы оказаться по ту сторону "железки". Чутьё вело его кратчайшими путями туда, где его ждал друг детства. Джуничиро тоже думал о нём, и ноги сами несли Коджи в ту часть Йокогамы, где был новый дом Осимы.
Что ж, район не самый престижный, но и не бедняцкий. Зелени много, и застройка не такая плотная, как в центре... парковки, вон, чуть ли не на каждом углу. Чистенько так. И, кстати, до Йокогамского госпиталя отсюда всего пять остановок по прямой ветке. Кейко-тян точно было удобно ездить на работу отсюда. Но теперь уже она вернулась к себе, а здесь бывает по выходным – приглядывает ещё. Мы считаем, это недолго продлится. Вполне возможно, что уже весной она уедет жить в Одавару... а уж летом-то точно уедет. У Сугимото этого хоть и мягкий характер, но свой шанс он не упустит. Да и сама Кейко, поди, устала жить одиночкой... Так, это мы отвлеклись. Сворачивай туда, через пешеходный мост. Джун-кун сейчас не дома, гулять пошёл. И это очень удачно, потому что возле его дома нас уже кое-кто караулит... хех. Ничего, подождут маленько. Не торопись, Ино, поговори, наконец, с ним нормально. Мы мешать не будем.
После полутора месяцев в госпитале Джей внезапно полюбил пешие прогулки и, как только стало можно, часами шатался по окрестным холмам, прорезанным тропинками. Это помогало ненадолго избавиться от миллионов мыслей, теснившихся в голове. Почти весь ноябрь он наблюдал за игрой красок в листве деревьев, слушал дождь под куполом зонта, терпеливо передвигал непослушные ноги, которые слишком быстро уставали, отдыхал на раскладном стульчике и парковых скамейках... Полной грудью вдыхал тишину пригородного леса – и выдыхал шёпотом, строчку за строчкой, рождающиеся стихи. Одну из новых песен он посвятил своей сестре, которая до последнего верила в него и не позволила врачам отключить его тело от приборов жизнеобеспечения.
Песня получилась, конечно же, лирическая – и не хотела становиться рэп-монологом. Впрочем, это направление в музыке уже потеряло былую привлекательность для Осимы. Сейчас он трезво оценивал свой скромный вклад в шоу-бизнес и понимал, что нужно или переходить на другой уровень, или завязывать с музыкой вообще, чтобы не скатиться до низкопробных тиви-шоу ради поддержания падающей популярности. Бросать музыку он точно не хотел. Но куда развиваться дальше, чтобы при этом не пропасть в бурных водах мейнстрима и не быть выброшенным на отмель андеграунда?..
Во время долгих прогулок все эти мысли, вопросы и сомнения затихали, убаюканные шелестом опадающей листвы клёнов и шумом ветра в верхушках сосен и криптомерий. В голове становилось так легко и свободно – как в детстве... и тогда он вспоминал об Ино-куне. Кейко рассказала достаточно, чтобы Джуничиро мог себе в красках представить своего школьного друга, одиноко бредущего по лесам и полям, по горам, холмам и кривым улочкам... И если в психологию, которую на западе считают серьёзной наукой, двое Осима легко могли поверить, то в общение с духами предков – не очень. Поэтому образ бродяги получался слишком одиноким, вызывающим щемящую жалость.
Уже возвращаясь к дому, Джей осознал, что почти неделю ждёт его прихода, а бывший друг так и не пришёл... хотя бы поговорить. Камата-сан сообщил о трёх месяцах отработок, да и сестра тоже говорила про начало декабря, а уже девятое число... значит, что-то случилось. Что-то серьёзное – ведь Коджи-кун всегда старался выполнять свои обещания. Сердце запоздало затрепыхалось в груди, Осиме пришлось остановиться и глотнуть воды из своей спортивной бутылки. Он немного постоял, успокаиваясь, поправил воротник кожаной куртки, машинально проверил сигареты в кармане джинсов... А когда снова сделал шаг вперёд, то увидел, как из-за ближайшего поворота к нему навстречу идёт незнакомец.
Он шёл неторопливой походкой человека, привыкшего к длинным дистанциям, он ничем не напоминал школьника, которого Джун видел в последний раз в том сентябре... Но что-то было в нём такое знакомое...
– Ино-кун, – прошептал Осима, за миг до того, как смог разглядеть его лицо. А в следующую секунду всё вокруг заволокло дрожащей туманной дымкой... он сморгнул две солёные капли с ресниц и помотал головой, не веря своим глазам. – Ино...
– Привет. А почему ты плачешь? – улыбнулся шаман, подойдя ближе. Еле удержался, чтобы не протянуть руку и не стереть эти две мокрые дорожки с высоких скул бывшего одноклассника. Понимал, что не может вот так сразу вторгнуться в чужое личное пространство, ведь прошло столько лет...
– Я... не плачу, – с трудом справившись с голосом, хрипло ответил Джей. Тоже вспомнил тот, самый первый их разговор и криво усмехнулся. – Настоящие мужчины не плачут.
– Ну да... только если у них нет очень серьёзной причины, – кивнул Иноуэ. Словно бы это был их тайный пароль с отзывом. И Джун улыбнулся почти нормально, тепло.
– Ерунда, это просто тучка пролетела, не обращай внимания. Как ты, Ино-кун? Отпустили тебя, да?
– Отпустили. Сегодня утром. Я неделю проболел, пришлось дополнительно отрабатывать, – сразу пояснил бродяга. – А ты как? Восстановился?
– Да, почти всё в норме уже. Целый месяц гулял, расхаживался – вот, сейчас уже без сидушки обхожусь. Ты ещё не уходишь ведь? Идём ко мне, хотя бы чаю попьём... Кейко такие ужасы про тебя рассказывала, не знаю даже, можно ли ей верить. Ты выглядишь худым, но не слишком... почти нормально вроде бы. Как ты вообще меня тут нашёл? – запоздало спохватился Осима, и сам же придумал ответ. – А, наверное, онэ-тян сказала, где меня искать.
– Знаешь, давай лучше погуляем ещё. Погода хорошая для декабря, – мягко предложил Коджи. – Я не хочу играть в игру "хозяин и гость", ведь у нас есть более важные темы для разговора, нэ. Спрашивай, я отвечу. Потом я тоже спрошу. Идёт?
– Идёт. Ты... – Джей собирался первым делом спросить о самом важном... но почему-то спросил другое. – Ты правда шаман?
– Правда.
– Значит... ты слышишь голоса ками?
– Да.
– И раньше тоже? – лицо Осимы озарилось пониманием и он таким знакомым жестом приложил ладонь к уху, будто пытаясь заглушить звуки окружающего мира.
– Да. С малых лет. Ещё до того, как сам научился говорить.
– Вот почему ты был таким умным... и вечно предсказывал неприятности, – покивал рэпер.
– Какой смысл предсказывать приятности? – хмыкнул Иноуэ. Сейчас он чувствовал себя так свободно, будто снова вернулся в далёкое детство. Да, оно не было безоблачным и лёгким, но тогда его душу не отягощали знания чужих пороков и злобных поступков. – Прикинь, я бы тебе сказал: если ты придёшь домой вовремя и сделаешь уроки, то мама тебя похвалит, а отец, так и быть, не станет лупить сегодня, а подождёт до получения табеля за неделю.
Джуничиро рассмеялся от души, представив себе такую ситуацию. Даже приостановился, чтобы немного отдышаться.
– Ты прав, такие предсказания почти каждый может делать сам, хех. – Помолчав немного, собрался с мыслями и спросил, наконец: – Почему же тогда ты... не предупредил меня... насчёт Куроды?
– Потому что и меня никто не предупредил, – спокойно пояснил шаман. – У предсказаний есть много ограничений. Наши ками не всесильны, они не всегда видят, что случится через день – не говоря уже о многих годах впереди. И потом... разве ты стал бы слушать, если б я сразу начал говорить гадости о Куроде?
– Нет... не стал бы, – понурился Осима. Машинально достал из кармана полупустую пачку сигарет, но не закурил, а только немного понюхал табак и снова убрал пачку.
– Молодец, что бросил курить, – тепло улыбнулся Ино.
– Подожди, не сбивай, – отмахнулся Джей, но было видно, что ему всё равно приятна эта похвала. – Ну а потом, в тот день... ты разве не знал, что они ждут тебя там, под лестницей?
– Нет. Я чувствовал опасность, но не знал, из какого угла она явится. И даже сейчас мне не очень понятно, отчего вдруг они решили докопаться до меня – именно в тот день. Наверное, они ждали тебя, чтобы идти на репетицию – а тут я. Им было скучно – вот и всё.
– И всё же... ты ударил его первым... я помню.
– Это так. Знаешь, очень сложно стоять и ничего не делать, ожидая удар. Хотя драться я совсем не умею, что-то будто толкнуло меня тогда. Немного позже, когда я думал об этом инциденте, то понял, что ты на самом деле спас меня от ещё более серьёзных побоев. Если бы сэмпаи сами занялись мной, то одной сломанной рукой я бы не отделался.
– Это Ямагата тебя спас, – буркнул Осима, глядя в сторону. – А я... я тебя не узнал в тот момент...
– Так сошлись звёзды. Не казни себя за это, Джун-кун. Я ушёл вовсе не из-за тебя... а потому, что пришло моё время. Я должен был встать на путь шамана, чтобы дурные сны и голоса в голове не свели меня с ума. Твоей вины тут нет. Ты был орудием Судьбы – и Ямагата с Куродой тоже.
Двое молча шли по лесной тропке, слушая скрип старых деревьев, перекличку каких-то птиц, далёкие свистки электричек...
– Ну хорошо... с этим вроде бы понятно, – вздохнул, наконец, Джей. – Странно только, что ты... ни разу не проговорился об этом своём даре... и что никто не догадался.
– Я очень быстро понял, что нельзя никому говорить о голосах ками... но если помнишь, тебе я не раз говорил, что моя интуиция подсказывает...
– А, вон как! Точно, было такое, я помню! Ловко ты выкрутился, – рэпер снова заулыбался, вспоминая детские годы. – В такой формулировке предсказания звучат совсем иначе, без особой мистики.
– Нынче много людей, которые верят в науку и прогресс на западный манер и не верят в то, во что верили много поколений их предков. Поэтому приходится быть осторожнее в словах и поступках... прикрываться интуицией и психологией. Например, инспектор Камата едва не упёк меня за решётку, считая таким же мошенником, как тот, который выманил деньги у его матери.
– Ох уж этот Камата! – фыркнул Джуничиро. – Я очень хотел его придушить за то, что он пытался обвинять тебя. Так что ему повезло, что я был ещё слаб... Ну, не важно. Кейко-тян говорит, что это ты меня вытащил из комы... и она очень-очень хотела узнать, что именно ты сделал. – Осима снова приостановился, чтобы пристально посмотреть на друга детства. – Она мне не простит, если я не расспрошу тебя.
– Чудеса не любят, когда их пытаются разобрать по винтикам, – покачал головой Коджи. – С медицинской точки зрения я ничего не делал.
– Ну, Ино-кун!
– Ладно. Но кроме вас с Кейко никто не должен знать, – шаман сурово нахмурился, и Джей поспешил покивать, соглашаясь. – Если бы ты просто с кем-то подрался или попал в аварию, то легко вернулся бы сам, очнулся бы сразу, как только твоё тело подлатали врачи. Но из-за того, что это было настоящее предательство... ты не хотел возвращаться в этот мир. Сестра звала тебя, как умела... но ты не хотел слушать. Твой дух мог стать настоящим мононокэ... но наши ками не хотели допустить этого. Они помогли мне попасть к тебе в палату, несмотря на все внешние препятствия и сопротивление лично Каматы-сана. И там мы с Кейко позвали тебя вместе – так, чтобы ты услышал нас.
На сей раз Джун молчал дольше, копаясь в своей памяти, собирая разрозненные осколки снов и воспоминаний. Иноуэ смотрел по сторонам, наслаждаясь ощущением свободы, любовался старыми замшелыми деревьями и молодыми саженцами. За территорией явно ухаживали заботливые руки местных жителей: дорожки были подметены и огорожены бамбуковыми барьерчиками, там и сям попадались массивные деревянные скамейки для отдыха. В таких местах приятно было отдыхать... и не удивительно, что Осима-кун полюбил здесь гулять.
– Теперь я вспомнил, – заговорил он глухо, глядя себе под ноги. – Я видел тебя во сне... перед тем, как очнуться в первый раз. Какие-то развалины помню... и ты – почему-то в форме средней школы, и стрижка такая же, как тогда у нас была... Вроде бы ты сказал, что уже поздно, чтоб я шёл домой... Но я-то уже взрослый, могу гулять хоть всю ночь... И тогда я вдруг услышал голос онэ-тян. Мне стало жалко её, я почему-то решил, что если не приду сейчас, то ей попадёт от родителей. Она и так частенько меня прикрывала и отмазывала... раньше, когда я загуливался допоздна...
Бродяга шагал рядом, не вмешиваясь в этот поток сознания. Потому что главным был результат, а не кто что запомнил из того мысленного разговора где-то во сне. Взрослый голос друга оказался очень приятным на слух, несмотря на лёгкую хрипотцу от курения, хотелось слушать его ещё... поэтому Коджи спросил сам после паузы.
– Ты ведь не собираешься бросать музыку, Джун-кун?
– Нет, – сразу ответил тот. Потом пожевал губу и добавил со вздохом: – Пока что нет. Только я не знаю, что именно делать дальше. Рэп хорош для старших школьников и бунтующих студентов, а в нашем возрасте многие уже начинают задумываться о семье или карьере... сами находят ответы на свои вопросы – и больше не ищут их в чужих песнях. Продюсер мой приуныл, фанаты перессорились после всей этой истории... Есть те, кто оправдывает Куроду и обвиняет меня, мол, я сам виноват, что полез в его гараж, в его дела с малолетними девочками... что я не должен был вмешиваться. Тьфу.
– А ты сам что думаешь?
– Я бы всё равно её оттуда вытащил, даже если бы знал, что очень сильно пострадаю, – после некоторого размышления твёрдо сказал Осима. – Иначе я бы сам себя перестал уважать.
– Именно поэтому ками решили помочь тебе, Джун, – тепло улыбнулся шаман и ласково провёл ладонью по невидимой вздыбленной шерсти на загривке друга. – Они считают, что от тебя будет толк.
– Ну-ну, – рэпер покосился на земляка с высоты своего роста. – И что же говорит тебе твоя интуиция?
– Что будет непросто. Особенно – убедить продюсера, что ты хочешь сменить музыкальный стиль. Наверное, даже будет лучше, если ты сразу откажешься от его услуг. Сэкономишь кучу времени и нервов.
– Хм. Допустим. Что дальше?
– Идём, покажу тебе кое-что. Точнее, кое-кого.
– Куда ты меня завёл, кстати? – оглядевшись, со смешком спросил Джей. Он только теперь обратил внимание, что парк закончился, а вокруг всё чаще стали попадаться жилые дома. – Что это за деревня?
– Сам ты деревня, – беззлобно подколол его странник. – Это просто окраина Йокогамы. Между прочим, именно в этом районе живут люди, которые ухаживают за парком, в котором ты гуляешь.
– Понял. И что мы тут делаем?
– Выполняем инструкции моей интуиции. Не устал ещё?
– Я в норме.
– А вот я подустал. Отвык за три месяца от таких прогулок.
– Давай на остановке посидим, – Осима ухватился за этот предлог, потому что на самом деле его ноги давно уже гудели от превышения обычной нагрузки, но он, конечно же, не хотел в этом признаваться. – Ну так что? Не скажешь, куда мы идём?
– Не хочу ничего говорить заранее. Просто доверься нам.
– Нам, – со значением повёл бровями рэпер. – Ладно.
Мимо прошли две мамаши с тремя детьми разного возраста, покосились на незнакомых мужчин, сидящих на узкой лавочке под навесом остановки.
– Мааам, быстрее! – канючил самый младший из троих мальков. – Ну ма-ам! Опоздаем!
– Без нас не начнут, – пошутила его мать и поправила завернувшийся от ветра рукав нарядной юкаты.
– А вот без нас, пожалуй, начнут, – вполголоса прокомментировал Ино. – Но мы не будем торопиться. На самом деле, я бы с удовольствием поел рамена... но у меня нет на это денег. Угостишь, нэ?
– Не вопрос. Ты знаешь, где тут можно нормально поесть? Я и сам давненько завтракал...
– Найдём.
Они прошли пару кварталов более плотной застройки и нырнули под норэн, на которой была нарисована стилизованная миска с лапшой и палочками для еды.
– Мм... пахнет вкусно, – немного удивлённо шепнул Джуничиро – так, чтобы его удивление не услышал хозяин.
– Это важный критерий при выборе едальни, – лукаво прищурился Коджи.
Они взяли себе по порции куриного рамена – получилось ровно на 500 йен. Джей снова удивился, что так дёшево, но промолчал, расплачиваясь бумажной тысячей. Получил на сдачу одну монету – совсем не такую новую и блестящую, какая была у него в детстве, – усмехнулся этому воспоминанию и сунул её в карман.
– Спасибо за еду, – поблагодарил он хозяина раменной и тоже сел за столик в углу. – Вот, такояки нынче гораздо дороже стали, да... А тут рамен почти по той же цене, что была в детстве, надо же. Пожалуй, буду сюда заглядывать, если загуляюсь снова. А откуда ты знаешь, кто ухаживает за парком?
Шаман только молча показал на правое ухо – мол, духи сообщили, – и продолжил орудовать палочками, зажатыми в левой руке. Осима понимающе покивал и тоже приступил к еде, пока не остыло. На душе сейчас было так спокойно и тепло... и откуда-то пришла уверенность, что теперь всё устроится – словно бы само собой. Так было всегда, пока в его жизни был Ино-кун, и теперь это полузабытое чувство снова вернулось.
– Будто и не было этих пятнадцати лет, – пробормотал Джун, глядя на то, как аккуратно и неторопливо ест его земляк. Сам он уже расправился со своей порцией, но не торопил друга, хотя любопытство зудело всё сильнее. – А ты разве с тех пор не заходил в Хадано?
– Заходил. И не раз. Но наши пути не совпадали, поэтому я не смог повидать тебя раньше, – объяснил бродяга. Допил жирный бульон через край пиалы и вытер губы салфеткой. – Я даже не сразу узнал тебя на фотографии, которую предъявил мне Камата-сан. Но тебе идёт этот образ, нэ. Видно, что ты человек сцены, яркая индивидуальность.
– Ой, ладно тебе, скажешь тоже, – Джей поневоле смутился, хотя уже попривык к комплиментам за несколько лет своей популярности: в письмах фанаток тоже мелькало что-то такое. Просто от школьного друга эти слова звучали совсем иначе... по-настоящему. Рэпер поспешно поднялся, чтобы выйти на улицу и скрыть неловкость. – Я после больницы думал остричься налысо – надоело краситься... Кейко-тян отговорила. Мол, зима на носу, голове нужно утепление... хм, – он достал из маленькой наплечной сумки бейсболку с большим козырьком и натянул её на осветлённые волосы, чтобы спрятать отросшие чёрные корни. – Слишком много всего придётся менять... наверное.
– Не бойся меняться внешне, Джун-кун, – успокоил его Иноуэ и уверенно зашагал куда-то вперёд по тесной улице, спускавшейся с холма. – Ведь внутри ты останешься самим собой – таким, каким тебя успели узнать и полюбить много людей. Не бросай музыку и поэзию – моя интуиция говорит, что ты ещё не все свои таланты реализовал.
Осиме очень хотелось закурить, чтобы отвлечься, занять руки, удержать расползающуюся на губах смущённую улыбку, спрятать заблестевшие глаза за клубами дыма... Вместо этого он достал из кармана сумки свой новенький мобильный, чтобы посмотреть, сколько времени и нет ли новых сообщений.
– Ого, уже четвёртый час!
– Опаздываешь? Тебя где-то ждут?
– Нет... сегодня я не занят. Онэ-тян приезжала вчера, а сегодня у неё рабочая смена... Так куда же мы идём?
– Почти пришли. Здесь направо.
Двое хаданцев подошли к небольшому крытому павильону, откуда доносились приглушённые звуки какой-то танцевальной мелодии и голос девушки-ведущей. На скромном стенде с афишами было написано, что сегодня здесь проходит праздник в честь дня основания этого района Йокогамы – этакая демо-версия Дня города. Джуничиро с подозрением покосился на спутника, но послушно прошёл вслед за ним в скромный зал – вход на праздник был бесплатным.
К некоторому удивлению рэпера, зал был практически полон и здесь были не только мамашки с детьми или пенсионеры, которым некуда девать свободное время. Судя по звукам, как раз закончился какой-то интерактив: то ли конкурс, то ли розыгрыш призов, – и ведущая объявила следующего артиста. Осима, приготовившийся скучать, подпирал плечом стенку возле выхода, чтобы не проталкиваться между рядами, выискивая свободный стул. Имя выступающего он прослушал, но поневоле обратил внимание на невысокий помост сцены, когда туда вкатилась четырёхколёсная телега, загруженная разнообразными музыкальными инструментами.
Артист, втащивший свою колымагу, картинно вытер со лба пот и бросил постромки, чтобы распрямить спину. И тут же радостно засиял, увидев полный зал народу – будто бы только что заметил. Приветливо помахал зрителям (Джей обратил внимание, что и из зала ему в ответ помахали несколько человек), раскланялся и, шустро подложив под колёса телеги специальные стопоры, залез на свою собственную сцену. Уселся там, в середине, в окружении нескольких явно самодельных барабанов, и сперва широко развёл в стороны руки, чтобы дотянуться до бамбуковых столбиков каркаса, на котором были закреплены и другие инструменты. Некоторые свисали с верхней перекладины – например, десяток разноцветных стеклянных бутылок с водой, пара металлических крышек от кастрюль, разномастные бамбуковые трубочки "музыки ветра" и ещё какие-то штуки, назначение которых не всякий музыкант смог бы с ходу определить.
Шоу одного актёра началось с весёлого ритма барабанов, на которых он играл обеими ногами с помощью педалей, и перезвона бутылок с водой, исполнявших роль ксилофона. Мелодия показалась смутно знакомой – что-то явно народное, но не слишком древнее, а потом зазвучал звонкий высокий голос, легко выпевающий эту довольно сложную вокальную партию. Но и этим талантливый канагавский мультиинструменталист не ограничился – в паузах между куплетами он наигрывал дополнительные ноты на губной гармошке, невесть как оказавшейся у него перед лицом на специальной подставке из проволоки. И всё это – не прекращая слаженно играть всеми четырьмя конечностями.
Коджи, который наконец-то мог нормально послушать выступление Мурамасы, спокойно стоял рядом с Джуном. Сейчас, без белых повязок и посоха, он никак не выделялся из толпы слушателей и не опасался сорвать концерт. Ему было немного смешно наблюдать за офигевшим лицом друга детства, пытающегося поймать отвисшую челюсть. Кто-кто, а известный в Канагаве рэпер мог оценить уровень мастерства этого самородка-лицедея.
– Во даёт! – шепнул Осима в короткой паузе между песнями. – Координация у него – охренеть!
– А ещё он неплохой композитор, – кивнул Ино. – Сам сочиняет сложные мелодии. Слушай дальше – он наверняка сыграет пару своих вещей.
Ещё три песни были посвящены празднику, Рёичи неплохо разогрел зал, и зрители с удовольствием хлопали под ритм его барабанов, сделанных из каких-то пластиковых и деревянных бочек. Артист менял инструменты в руках так ловко, что иногда казалось, будто он берёт их из воздуха. Небольшая гитара сменялась тростниковой флейтой, флейта – трещоткой, а та – бамбуковой свирелью. В арсенале Мурамасы были и глиняные свистульки, и детская гармоника с цветными клавишами, и самодельный бамбуковый ксилофон, и странного вида перкуссии из маленьких тыкв...
– Он что же, ещё и инструменты сам делает? – в голосе Джея было слышно ещё больше уважения, несмотря на репертуар – довольно заезженные эстрадные шлягеры последних лет. Сам он такое, конечно же, не слушал, но в исполнении мультиинструменталиста эти мелодии обретали совсем иное звучание. И вокал тоже очень понравился рэперу.
– Похоже, что да. Я не спрашивал.
– Ого! Значит, у него очень тонкий слух – лично я не слышу каких-то ужасных диссонансов, всё звучит очень гармонично.
Отшумели бурные аплодисменты после очередной популярной песенки, и в зале стало тихо – так, что стал слышен шелест сухих горошин в небольшом рейнстике из бамбука, который незаметно появился в руках Рёичи. Поскольку над сценой висел микрофон, а под потолком павильона были установлены небольшие звукоусилители, то слышно было хорошо и в задних рядах. Слушатели совсем затихли, и даже дети внимательно вслушивались в необычные звуки, а шаман понимающе усмехнулся: в прошлые разы такой перкуссии у Щегла не было.
"Топ, топ, топ", – мерно зазвучал самый гулкий барабан под ногой Мурамасы. "Ш-ш-ш-ш", – шелестел невидимый дождь в листве. "Тинь-тинь-тон, тинь", – прощебетала какая-то пичужка.
– Долог был мой путь, – негромко произнёс артист. – Я вышел к краю моря...
Теперь перкуссия зазвучала иначе, будто морской прибой, звуки накатывали на сидящих в зале людей, рисуя знакомые картины в их воображении. Добавились тихие крики чаек, скрип гальки под ногами.
– Присел я отдохнуть, забыть своё горе, – Рёичи продолжил читать известные стихи, посвящённые Великому землетрясению в Канто... но в его музыкальном сопровождении это печальное повествование было наполнено не горечью утраты, а обещанием новой жизни – ведь Йокогама была восстановлена и снова заняла второе место по численности населения среди городов Японии. Под умелыми руками талантливого музыканта шумела стройка большого города, звучала утренняя перекличка рыбаков, вернувшихся со свежим уловом, гудели большие пароходы с иностранцами и заморскими товарами... И лица зрителей снова осветились улыбками, они не поддались грусти от стихотворных строк, потому что странная, но такая живая мелодия вселяла в них позитивный настрой.
После такого исполнения артиста благодарили настоящими овациями, почти все поднялись на ноги даже, а Коджи расслышал в этом шуме детские голоса, дружно скандировавшие: "Дя-дя Рё! Дя-дя Рё!"
Ну да, он же говорил, что у родни тут зимует. Хоть и дальние родичи, по бабушке, но они явно приняли его со всеми его странностями и причудами. Семья у них большая и дружная, все пришли поддержать своего артиста, нэ... Мы думаем теперь, что ты был прав, решив познакомить этих двоих. Да, у нас были сомнения, но всё же Осима-кун не утратил за эти годы живости воображения и музыкальности своего слуха... и явно очень впечатлён талантами Мурамасы. Им есть, что обсудить. Но тебе нужно применить свою психологию, чтобы им не помешала гордыня и предубеждения...
Норэн – специальная занавесь, закрывающая посетителей уличных едален от прохожих, либо заменяющая двери в маленьких забегаловках
Криптомерия – вечнозелёное дерево семейства Кипарисовые
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:12 | Сообщение # 19 Рыбы
По зову ведущей Мурамаса вышел на сцену ещё раз, чтобы дополнительно раскланяться, но двое гостей из Хадано уже вышли из павильона. Они обошли вокруг и, стоя чуть поодаль от чёрного хода, наблюдали, как работники маленького концертного зала помогали артисту вытащить его телегу с каркасом на улицу. При этом бамбуковые трубочки наверху весело перестукивались, как и положено "музыке ветра", но бутылки с водой были довольно жёстко зафиксированы проволокой, поэтому не звякали и не норовили разбиться от неосторожного толчка.
– Вам помочь дотащить, Мурамаса-сан? – спросил его один из техников, когда Рёичи привычно впрягся в постромки своей повозки.
– Не нужно, спасибо, ребята. Мне тут недалеко. – Артист сделал несколько шагов вперёд – и только тогда заметил двоих наблюдателей. – Да ладно... Это ты, Ино-кун? Как ты меня тут нашёл?
Бросив тележку, Мурамаса подошёл ближе, улыбаясь во всю пасть. Он явно хотел обнять знакомца, но в присутствии посторонних людей не стал этого делать, только крепко пожал ему руку.
– Привет, Рёичи-кун. Хоть на мне сейчас нет белых лент, я всё равно медиум, – улыбнулся в ответ Коджи. – Ками подсказали, нэ.
– А посох где?
– Временно хранится у друзей. Я не хотел сорвать твоё выступление, – усмехнулся бродяга и сменил тему. – Позволь представить тебе моего друга. Осима Джуничиро, поэт и немного музыкант, сочиняет стихи и рэп-монологи на двух языках.
– Мне очень понравилось ваше выступление, Мурамаса-сан, – раскланявшись вполне вежливо, с энтузиазмом начал Джей. – Я давно не испытывал таких положительных эмоций от подобной музыки и народных инструментов.
– Ну да, рэп это совсем из другой области, – хмыкнул Щегол, впрочем, не слишком язвительно. – Я бы удивился, что вы решили послушать моё выступление, но раз тут замешан наш шаман...
– Мне и самому хотелось тебя послушать – в нормальном качестве, не из кустов, – Иноуэ излучал душевное тепло, и Рёичи снова улыбнулся, задвинув подальше привычную настороженность. – К тому же, я хотел ещё раз поблагодарить тебя за участие в нашем деле по спасению моего друга.
– Да ну, я же всего-то пару дней попостился, – мультиинструменталист хотел было отмахнуться, но тут вдруг его глаза чуть расширились и он с подозрением покосился на дылду Осима. – Погоди... это, что ли, он? Это из-за него тебя обвиняли... ээ...
– Ага, прикинь? Будто бы я смог один победить такого здоровяка, как Джун.
– Вот чудаки, – Мурамаса явно имел ввиду совсем другое слово, но не стал выражаться грубо. – Это ж надо совсем тебя не знать, чтоб такое подумать, нэ.
– А ты мне не рассказывал, – негромко начал рэпер и умолк, но друг его понял и так.
– Не успел просто. Рёичи-кун и ещё двое моих соседей по комнате присоединились к моей акции протеста – и уже на второй день после этого Камата-сан решился отвезти меня к тебе в больницу... хотя до этого был настроен очень категорично.
– Вон как... Большое спасибо за участие, Мурамаса-сан, – низко поклонился Джей.
– Да не за что особо, – Щегол пожал плечами и кивнул на Коджи. – Всё из-за него. Это он сейчас уже отъелся и выглядит нормально, а тогда... Скелет был ходячий, вспомнить страшно. Одну воду пил. Соседи хотели его подкармливать тайком, а он запретил. Ну и вот, мы решили поддержать его протест, чтоб побыстрее дело решилось. Невозможно ж было спокойно смотреть...
– Просто у тебя доброе сердце, Рёичи-кун, – Ино слегка приобнял знакомца за плечи. Тот ловко вывернулся, смущаясь, буркнул что-то себе под нос и посмотрел в сторону дверей павильона, откуда толпой выходили зрители.
– Ну вот, теперь придётся ждать, пока все разойдутся, – он отошёл к своей телеге и принялся возиться с такелажем, покрепче увязывая инструменты.
– Ну да, а не то растащат тебя на сувениры, – шаман не обратил внимания на эту показную холодность и подошёл ближе. – Извини за задержку. Тебе помочь?
– Не надо.
– Сюда идёт дождевая туча, давай, поможем тебе натянуть тент.
– Хм. Уверен? – Мурамаса с подозрением посмотрел на этого метеоролога, потом на небо, по которому довольно быстро двигались небольшие тучки. Ему было лень возиться с тяжёлым брезентовым тентом, превращавшим его передвижную сцену в уютную, хотя и тесную кибитку-дом.
– Уверен.
– Ладно.
Отвязав плотно свёрнутый тент от бортика, Щегол показал, как его лучше натягивать, и втроём мужчины справились с этим делом довольно быстро. Но едва они закончили привязывать край тента к противоположному бортику, как из нависшей над ними тучи посыпался мелкий дождь.
– Ну, шаман! Приманил-таки дождик! – беззлобно фыркнул Рёичи и приглашающе махнул рукой. – Залезайте быстрее, не мокните.
Сам привычно запрыгнул внутрь, показывая, как лучше пролезать между бамбуковыми стойками и привязанными к ним инструментами. Следом влез Коджи, за ним втиснулся Джей и присел на корточки, чтобы не стукаться головой о крышу.
– Хо-хо, давненько у меня не было столько гостей разом!
– Ты тут же и живёшь, нэ?
– Да, летом тут нормально. От ветра и дождя закрыто, а в холодные ночи я в спальнике сплю.
– Удобно. Ты как черепашка – всегда со своим домиком.
– Угу. Как цыган-одиночка.
– А инструменты вы сами делаете, нэ?
– Сам. Ну, кроме тех, которые покупаю у старьёвщиков и чиню.
– Это очень круто, нэ. У вас тонкий слух, Мурамаса-сан.
– Спасибо. И давай на ты, раз уж Ино-кун твой друг. Да и я не привык, чтоб со мной так официально...
– Хорошо, Мурамаса-кун. Я бы очень хотел послушать ещё что-то из... эм... твоего собственного сочинения, – полумрак под плотным тентом и уютный шорох дождя по крыше помог Осиме справиться с некоторой неловкостью после столь внезапного знакомства и заговорить о важном. – Дело в том, что я... хочу попробовать себя в другом жанре... или, для начала, в смешении жанров. Например, попробовать записать речитатив под народную музыку... или вот, как у тебя – имитацию звуков природы, города... Это может быть очень интересно.
– Я слышал кое-что из твоих... хм... песен, – признался Щегол, и даже по голосу было слышно, что впечатление осталось, скорее, положительным. – Музыка, конечно, совсем не в кассу, а вот тексты... Ты сам их пишешь, нэ?
– Он сам. Ещё со средней школы, – первым отозвался Иноуэ.
– С английскими монологами мне немного помогают, да, а на японском я сам.
– Респект. Тексты, что я слышал, мне вполне понравились. Такие, философские, да. А о природе у тебя есть?
– Теперь есть. После... всей этой истории я много гулял в лесопарке, что между нашими районами... и вот, кое-что записал уже.
– Ты всегда был наблюдательным и любил природу, Джун-кун, – вставил бродячий медиум, тепло улыбаясь. – Просто раньше ты предпочитал прятать эти свои качества от других. А теперь ты можешь выпустить эти чувства на волю... и, я уверен, они легко согласуются с авторской музыкой Рёичи-куна.
– Ино-кун! – в один голос возмущённо воскликнули двое – и тут же рассмеялись, сообразив, что этот тихоня-шаман нарочно познакомил их. – Вот ты жук! – покачал головой Осима и на правах старого друга взлохматил его слегка отросшие волосы – как в школе.
– Я не жук, а шаман. И наши ками говорят, что Рёичи-куну пришло время оставить бродячую жизнь... а у Джуна есть хороший шанс снова раскрутиться в шоу-бизнесе.
– Ну нееет, я столько лет жил сам по себе и не собираюсь ни под кого подстраиваться! – помотал головой Мурамаса. – Я знаю, все эти продюсеры и прочие кровососы из лэйблов только и ждут, на ком бы нажиться.
В кибитке стало очень тихо. Пока рэпер подыскивал слова, чтобы хоть что-то возразить на эту тираду, Коджи грустно вздохнул и чуть подтолкнул своего школьного друга.
– Дождь вроде закончился. Спасибо за гостеприимство, Рёичи-кун, мы, пожалуй, пойдём. Скоро стемнеет, а мне ещё нужно найти, где переночевать.
– Зачем искать? – выбравшись наружу, Джей машинально растёр уставшие от столь длительной прогулки ноги. – У меня переночуешь. А завтра Кейко-тян приедет, она тоже хотела тебя повидать, нэ. Пирогов напечёт. Идём.
– Мне нельзя ночевать в жилом доме, Джун-кун.
– Это что ещё за новости? Семнадцать лет можно было, а теперь нельзя?
– Теперь нельзя.
– И где же ты ночуешь тогда?
– В чужих пристройках и сарайчиках, в заброшенных домах и складах... летом иногда просто в лесочке под деревом кемарю.
– Уф... и так – четырнадцать лет? – Осима неверяще помотал головой и провёл рукой по лицу. – Охренеть.
– Тогда идём ко мне, – хмурый Мурамаса вылез из глубины телеги, сел на краю, поставив ноги на землю, потом поднялся и распрямил спину. – У родичей большой двор, есть старая пристройка летняя. В ней, конечно, нынче не жарко, но я тебе свой спальник дам, он постиранный. Ещё не хватало, чтоб ты по углам мыкался, когда есть рядом подходящий ночлег.
Он смотрел исподлобья, подозревая, что Иноуэ сейчас тоже откажется от помощи, но тот кивнул.
– Спасибо, Рёичи-кун. Надеюсь, твои родственники не будут против?
– Не... если не говорить им, что ты шаман, то прокатит, – бродячий музыкант подтянул поудобнее постромки, но, прежде чем впрячься, коротко поклонился в сторону рэпера. – Рад знакомству, Осима-кун. Я бы хотел попробовать поработать с тобой, но я не готов отказываться от вольной жизни – вот в чём дело.
– Понимаю, – Джуничиро было немного обидно, что едва оформившиеся планы на удачную смену жанра практически сразу оказались труднореализуемыми, но он заметил, что друг молча подсказывает ему, как поступить. – Вот, возьми мою визитку, пожалуйста. С утра до обеда и вечерами я обычно дома... позвони, если всё же надумаешь поработать со мной. Ну... или хотя бы попробуем записать твои композиции – всё равно моя студия простаивает сейчас.
– А, ну, это было бы здорово, нэ, – Щегол, наконец, перестал хмурить густые брови и почти улыбнулся новому знакомцу. – Позвоню на неделе тогда – авось, договоримся. Идём, Ино-кун.
– Через пару минут, ладно? Я тебя догоню.
– Хорошо. Догоняй.
– Не обижайся, друг мой, я правда не могу ночевать у тебя в доме, – мягко сказал Коджи, когда Мурамаса уже выкатил свою колымагу на узкую улочку между домами. – Пожалуйста, побереги себя, вызови такси, ладно?
– Ладно, – Джей тяжко вздохнул, вспомнив, что от школьного друга никогда не мог скрыть свои телесные болячки и душевные переживания. – Ты... придёшь завтра в гости-то?
– Завтра вряд ли. В семье Рёичи-куна есть те, кому нужна моя помощь... а это займёт некоторое время. Дня три или даже больше... не знаю ещё. Но я не уйду из города, не попрощавшись.
– Спасибо, Ино-кун. Я так рад, что ты снова... появился в моей жизни, – долговязый рэпер неловко улыбнулся, не зная, как выразить бушующие внутри эмоции. – Не пропадай больше, ладно?
– Постараюсь, друг. Да, вот ещё что. Если у тебя кто-то спросит обо мне, скажи, что мы виделись тут, в этом павильоне... а потом я пошёл искать себе ночлег. Про Мурамасу не говори, хорошо?
– Хм. Опять тёрки с полицией?
– Не совсем тёрки... не совсем с полицией... Там сложная ситуация, потом как-нибудь расскажу. Мне пора. Увидимся, Джун. Передавай привет Кейко-тян.
– Передам. До встречи, Ино-кун.
Проводив его глазами до ближайшего поворота, Осима достал мобильник и набрал номер знакомого таксиста. Ноги и правда были готовы отвалиться, так что он не стал дополнительно измываться над собой – некому нынче доказывать свою крутизну...
Коджи легко догнал медленно бредущего Мурамасу и, уперевшись рукой в одну из дугообразных стоек, стал подталкивать телегу в небольшой подъём.
– А, это ты, – среагировал Щегол, привычно поправив лямку на плече. – Твой друг, наверное, обиделся, что ты не пошёл к нему ночевать.
– Всё в порядке, я же ему объяснил.
– Угу. А ты, я смотрю, не только без посоха, но и вовсе без вещей?
– Да. Так получилось, что мои вещи сейчас хранятся у человека, которому я вполне доверяю, просто мы с ним ещё не виделись.
– Денег тоже нет?
– Увы.
– Да ты не переживай, никто с тебя плату требовать не станет, – по-своему понял этот вздох Рёичи. – Родичи, конечно, совсем не богатые люди, но уж миской лапши поделятся. Уффф... подтолкни ещё чуток, Ино-кун. Ща в горку влезем – и почти дома.
– У тебя, небось, вот такая мозоль на плече от лямки, нэ.
– На обоих, ага.
– Зато ни от кого не зависишь.
Они как раз одолели небольшой подъём и остановились передохнуть, Мурамаса привычно сдвинул рычаг ручного тормоза, блокирующий одну из осей его кибитки, и окинул медиума хмурым взглядом. При других обстоятельствах он бы непременно вспылил и послал к ёкаям непрошенного попутчика, но... На лице Иноуэ не было и тени насмешки, да и совесть не позволила бы бродячему музыканту оставить без ночлега своего собрата по странствиям. Сам же пригласил.
– Прикалываешься, да? – спросил он всё же.
– Не ищи в моих словах злого умысла, Рёичи-кун, – мягко отозвался Коджи, в зародыше гася возможный конфликт. – Я знаю, что ты никогда не жалуешься на судьбу и не ждёшь помощи ни от кого, всегда полагаясь на свои силы. Либо соглашаешься на равноценный обмен добрыми делами – как с родственниками тут. Они тебе – крышу над головой, а ты им – помощь по хозяйству на время своего проживания.
– Именно. И я лучше буду продолжать спать в своей телеге и тягать её в гору один, чем соглашусь плясать под дудку всяких там продюсеров и манагеров.
– Кстати, твоя кибитка на удивление легко катится – даже в горку, – ловко сменил тему шаман.
– А, это кузен Маса-кун недавно смазал подвижные части. Он парень рукастый, в технике смыслит, но в последнее время... мм... впрочем, неважно. Просто возраст такой, нэ. Идём, недалеко осталось. А то скоро совсем стемнеет, а на нашей улочке всего один фонарь горит.
Через два квартала они свернули с неширокой асфальтовой полосы на совсем уж узенькую грунтовую колею, но почти сразу подошли к невысокому забору, огородившему старый деревенский дом с тремя пристройками.
– Тадаима! – крикнул Щегол, распахнув пошире ворота, чтобы проехала его передвижная сцена. – У меня гость! – Закатив телегу на её обычное место под навесом одной из пристроек, он прошёл в дом, попросив Ино-куна подождать немножко.
Как мы и говорили, работы тут для нас довольно много будет. Парнишка совсем от рук отбился, но тот твой метод вполне может сработать, нэ. Конечно, для этих людей ты, в общем-то, чужой человек, а без посоха и повязок и вовсе – не пойми кто... Но ты легко сумеешь завоевать их доверие. Замри на пару минут, мы разузнаем кое-что поточнее, чтобы тебе было сподручнее...
Мурамаса не возвращался довольно долго, и медиум, согревшийся по дороге, успел слегка озябнуть на усилившемся ветру. Пришлось сесть на край телеги, чтобы укрыться за краем тента, слушая голоса своих мысленных собеседников, предлагающих разные варианты решения сложной задачи.
– Не спи – замёрзнешь, – голос Рёичи прервал эти размышления. – Извини, что долго. Родичи... там...
– Они против гостей?
– Нет-нет, не в этом дело... Идём, поможешь разгрести угол в пристройке.
Двое прошли в небольшую летнюю пристройку, заваленную обычным старым хламом, который жаль выбросить, и Коджи жестом остановил знакомца. Заглянул в его обветренное лицо, слабо освещённое одной маленькой керосиновой лампой.
– Рёичи-кун, будет лучше, если ты сразу скажешь мне, что есть какие-то проблемы с ночёвкой... или ужином... Пока ещё не слишком поздно, чтобы я мог найти себе другой ночлег.
В полумраке сарайчика глаза уличного музыканта опасно блеснули, но он снова удержался и не вспылил... вовремя вспомнив, с кем имеет дело. Слухи про Шамана из Хадано и раньше мелькали в разговорах соседей и случайных попутчиков, но лишь недавно Щегол начал догадываться, что у этих слухов точно есть реальная основа.
– Ладно. Расскажу. Хоть и сор из избы, но... А, к ёкаям! Ты же не станешь трепаться об этом на каждом углу, – Мурамаса тоже пристально посмотрел в лицо гостя, не решаясь доверить ему семейные тайны.
– Не стану.
– В общем... для начала – главное: Экаи-сэнсэй разрешил ночёвку, тут проблем нет. А вот с ужином... ну, точнее, на ближайшие дни еда у нас есть, а вот что дальше делать... Хм... Так, вот это тащи на улицу, под навес, – скомандовал Рёичи, указав на какие-то бамбуковые полки или подставки, а сам продолжил методично распихивать скопившиеся вещи по углам, освобождая в середине помещения прямоугольник пола, примерно, чуть больше татами. Когда это удалось, он вытащил стоявший в углу старый соломенный татами и разместил его в этом прямоугольнике. Сверху кинул три потёртых дзабутона и сел, кивком предлагая гостю сесть рядом. Вздохнул, собираясь с мыслями снова.
– Тяжело о таком говорить, нэ. Начну с чего попроще, – музыкант, видимо, нашёл подходящий для себя кончик запутанной истории своих родичей. – Хозяин дома – Экай Анэсаки, сын сестры моей бабушки. Живёт тут с женой и сыном Масахару... который мне телегу чинил. С ними тут и сестра его, тётя Момоко, с двумя сыновьями-школьниками, которых без мужа растит... и сама бабушка Юко здесь – она мне двоюродная, но я тоже зову её бабушкой – она очень помогала мне в прошлые годы. И зимой ещё я тут живу. Куча народу – по нынешним-то временам. А деньги зарабатывают всего двое – я и дядя Экай... Женщины огородничают, летом в поля выходят тоже, но сейчас... Зимой я не выступаю на улице – слишком тяжело болею, если простужусь. Дешевле вовсе не работать, чем рисковать здоровьем и платить медицинскую страховку. Вот и выходит, что денег вечно в обрез. А тут ещё это...
Иноуэ терпеливо слушал, не перебивая. Ками уже рассказали ему всё самое важное об этой семье, но бродячий психолог точно знал, что нужно дать Мурамасе выговориться... да и в его рассказе тоже могла оказаться ценная информация.
– Дядя говорит, это началось где-то после летних каникул. Маса-кун начал огрызаться, грубить матери и тётке, запустил учёбу... Экаи-сэнсэй очень умный человек, он много читает, потому что работает каллиграфом... говорит, что знал, в чём причина, мол, это такой "переходный период" на пути к взрослению. Все, мол, через это проходят. Он разговаривал с сыном, тот обещал исправиться... но через неделю или меньше снова начинал хамить старшим и лгать, что в школе ничего не задано. Потом... ещё хуже – стал таскать еду с кухни... и пытался свалить это на мелких братьев. Но их мать ему не поверила. Они тут едва не перессорились все из-за этого, ведь денег и так мало, лишних продуктов нет... Родители снова проводили беседы, мать плакала... а этот... – Рёичи крепко сжал кулаки, чтобы не сорваться на ругань. Помолчал минуту, глядя перед собой, но продолжил негромко рассказывать – всё равно уже вынес сор из избы. – На днях дядя Экай получил деньги за несколько заказов. Перед Рождеством и Новым годом многие пользуются услугами каллиграфов, чтобы красиво оформить стенды, плакаты и открытки – не все любят на компьютере печатать, нэ. Так что довольно крупная сумма получилась. А сегодня, пока все были на празднике, эти деньги пропали из тайника.
– И ты думаешь...
– Да я не думаю, я знаю. Это Масахару их взял. Он один с нами не пошёл... сказал, что будет делать уроки у приятеля. Ага, как же. Уроки!
– В полицию не заявите?
– Нет, – мрачно вздохнул Щегол и опустил голову ниже плеч, сунув озябшие пальцы в свою короткую густую шевелюру. – Дядя не хочет позориться. Для него это – полный провал. Да и я тоже считаю, что от полиции толку не будет. Только лишний повод для сплетен среди соседей.
– Понимаю, – шаман мысленно снова перебрал возможные варианты своих действий и решительно сжал плечо знакомца. – Я хочу помочь тебе и твоим родичам, Рёичи-кун. Ками неспроста привели меня сюда именно в этот сложный момент.
– Да чем же ты поможешь, Ино-кун? – едва не рассмеялся Мурамаса, выпрямляя спину. – Ты же сам без гроша за душой, даже без запасных штанов!
– Это правда, денег у меня нет совсем, но я знаю, как их можно быстро раздобыть. Совершенно легально, никакого криминала.
– Ну-ну. Попросишь у своего друга-рэпера?
– Не угадал. Пойдём собирать металлолом. Нужна лопата или мотыга, лучше две, жёсткая щётка и какие-нибудь тряпки-ветошки. И твоя телега.
– Ого. И где же ты столько лома найдёшь, чтоб телегу нагрузить? – Рёичи еле удержался, чтоб не покрутить пальцем у виска. – Местные бомжи и дворники давно уже всё подобрали в округе.
– Я знаю места, где точно никто не рылся. Даже не очень далеко отсюда, – Коджи был спокоен, и эта уверенность передалась музыканту.
– Хм. Тогда, конечно... можно попробовать, нэ. Ох, меня зовут! – спохватился он, услышав голос одной из хозяек. – Посиди тут, я принесу тебе еду сюда. Уж извини, Ино-кун, вряд ли они захотят пригласить тебя за общий стол... тем более, в такой ситуации.
– Да, конечно, я всё понимаю. Скажи им сейчас, что завтра утром мы с тобой пойдём добывать деньги. Я уверен, всем твоим родичам сейчас очень нужна поддержка – хотя бы моральная.
В тусклом свете керосинки Мурамаса несколько секунд смотрел в лицо знакомца, будто видел его впервые. Потом решительно кивнул и поднялся, чтобы сходить за едой. Ино лёг на татами и положил на себя сверху все три дзабутона, чтоб немного согреться в ожидании ужина. В летней пристройке было не так холодно, как на улице, ветер сюда не задувал, но нужно было экономить ресурсы организма, не тратить их все на обогрев.
Если хочешь знать... а ты хочешь, мы знаем, – у Джуна всё хорошо. И он нас не выдал. Зато теперь у него к тебе стало ещё больше вопросов – это уж точно. Он переживает за тебя... так что нам в самом деле придётся его навестить ещё разик. Потом, как здесь разберёмся. Нет, мы не планировали снова поощрять эту вашу сентиментальность... и без того уже ты глупостей натворил. Нам не поздоровится, если якудза осерчают за твои выходки и попытки улизнуть. Что улыбаешься? Не веришь, что они могут сильно осложнить нам жизнь?.. Сообразил теперь, да? То-то же.
– Извини, что так долго, – первым делом сказал Рёичи, принеся в плоской корзине две пиалы с удоном и небольшую коробку с онигири. Присел рядом на один из дзабутонов. – Увы, последние сомнения насчёт Масахару развеялись: он не пришёл ужинать... хотя обычно не пропускал вечернюю кормёжку. Они там, – он кивнул в сторону дома, – решают, оставлять ему еду вообще или... хм... или ему и так хватит денег, чтоб не являться домой хоть месяц...
– Большая сумма была? Это не праздный интерес, – уточнил шаман.
Щегол с сомнением пожевал губами и, вздохнув, ответил, помешивая лапшу в своей пиале:
– Для нас – большая. Почти сорок тысяч. Слава ками, что дядя первым делом оплатил все счета до февраля и раздал мелкие долги... как чуял, что такое может произойти... Так что хотя бы свет нам не отключат. Пока. Но на еду и текущие расходы денег теперь почти нет.
– Экаи-сэнсэй явно смыслит в психологии, он догадывался, что его сын может такое совершить. Сорок тысяч... хм... нет, сегодня Масахару-кун не придёт точно.
– С чего ты взял?.. А впрочем... скорее всего, ты прав. Ешь, Ино-кун, не отказывайся, пожалуйста, – Мурамаса пододвинул коробку с рисовыми пирожками поближе к нему. – Это, по счастью, не последний кусок... а завтра мы с тобой денег раздобудем, нэ. Дядя, кстати, тоже хочет с нами пойти. Уж не знаю, как его отговорить теперь – ему ведь нужно руки беречь, он кистью всяко заработает больше, чем мы лопатами.
– Не отговаривай его, Рё-кун, – покачал головой Коджи, доел онигири и запил остатком бульона. – Немного физического труда ему сейчас пойдёт только на пользу... мм... как бы так сказать... чтобы ощутить себя полезным, нужным...
– Настоящим мужиком? – хмыкнул музыкант. – Ладно, тут ты, наверное, тоже прав. Только, боюсь, тогда и племянники за ним увяжутся, хех.
– Их тоже возьмём. На подсобные работы. Это поможет сплочению семьи в трудных условиях. А женщины останутся дома и займутся генеральной уборкой перед праздниками.
– Да какой уж тут теперь праздник, – отмахнулся Рёичи, но гость ободряюще улыбнулся.
– Праздник, сделанный своими руками, нэ. Деньги – это просто бумага, а дружная семья – это то, что не купишь ни за какие деньги. И Масахару-кун очень скоро это поймёт, я уверен.
Щегол молчал, наверное, минуты две или три, глядя куда-то в тёмный угол пристройки. Потом чуть вздрогнул, вынырнув из воспоминаний о собственном уходе из дома, о годах, прожитых вне семейного тепла... Снова посмотрел в безмятежное лицо медиума и немного недоверчиво кивнул.
– И откуда ты такой взялся, а? – в голосе Мурамасы не было ни злости, ни язвительности – только чистое удивление... поэтому Ино – с позволения интуиции – немного приоткрылся новому другу.
– Я таким родился, Рё-кун. Я слышу голоса наших ками с самого детства – сколько себя помню.
– Поняяятно, – задумчиво протянул музыкант, но больше не стал расспрашивать. – Жаль, нельзя рассказать родичам о том, что ты шаман. Особенно, дяде – он считает себя учёным человеком, несколько лет преподавал историю в хорошем ВУЗе... и в экстрасенсов не верит. А тётки просто суеверные... и за детей трясутся аж, особенно, за мелких.
– А сейчас ты им что сказал?
– Да я просто... сказал, что ты мой знакомый, был соседом в лагере... мол, надо помочь, приютить... хотя бы на ночь.
– Хорошо. Раз так, то можешь им сказать, что я профессиональный сборщик металлолома, – предложил Коджи. – И тут даже врать не придётся. Мы с Джуном ещё в младшей школе этим зарабатывали себе на такояки. А с тобой договоримся так: я буду вам подсказывать, где копать, и объяснять это своей интуицией и приметами... но ты должен верить мне и искать именно там, где я укажу. Хорошо?
– Не знаю, почему, но я и правда тебе верю, Ино-кун, – немного покусав губу, твёрдо кивнул Щегол. – Договорились. Так, доедай онигири, я сейчас чаю принесу.
Есть вероятность, что хозяин захочет пригласить нас переночевать в доме. И если мы станем отказываться, он может догадаться, что с нами что-то не так. Впрочем, можешь сказать, что недавно болел гриппом... Скорее всего, эта отмазка сработает. Не переживай, твоему здоровью сейчас ничто не угрожает, ты вполне окреп... а спальник у Мурамасы в самом деле тёплый. Не замёрзнешь. А вот и он. Точнее – они оба, хех.
– Держи постельное, – Рёичи сунул гостю в руки плотный свёрток спального мешка и поудобнее перехватил ту же плоскую корзинку, где стояли две чашки с чайником и тарелочка с паровыми пирожками. – И налетай на пирожки. Начинка, правда, без мяса, но всё равно вкусные, – порекомендовал он, цапнув себе один, а другой рукой наливая чай в чашки. – Мелкие ужасно обрадовались, что мы возьмём их с собой, хех. Для них это, видимо, выглядит как поиск сокровищ на необитаемом острове.
– Сколько им лет?
– Девять и семь.
– А как же школа?
– Они в вечернюю смену ходят, – Щегол непритворно вздохнул. – Денег хватает только на самую простецкую программу в самой захудалой школе... так что... Если Маса-кун не закончит даже среднюю, это будет плевок в душу его отца – ещё похуже этой кражи.
– Я почему-то думаю, что он не так безнадёжен, – ободряюще улыбнулся Иноуэ. – Если Экаи-сэнсэй сумел посеять в его сердце и разум добрые семена, они непременно взойдут и чуть позже дадут свои плоды. Масахару-кун очень скоро вернётся домой... ведь лёгкие деньги заканчиваются слишком быстро... И если мне удастся поговорить с ним с глазу на глаз, то, возможно, я смогу повлиять на его дальнейшее поведение.
– Ну-ну. Если уж родной отец не смог его вразумить, то с чего бы это пацан станет слушать совершенно незнакомого ему бродягу?
– Потому что с ним будет говорить не чужак в белых повязках, а голос его собственной совести, – сдвинув брови, медленно и внятно ответил Шаман из Хадано. Мурамаса невольно поёжился под этим тяжёлым взглядом и нервно усмехнулся... но гость снова слегка улыбнулся – и наваждение рассеялось. – А ещё мне понадобится "музыка дождя". Одолжишь ненадолго, Рё-кун?
– Без проблем, – музыкант плеснул себе из чайника немного ещё тёплого чая, выпил глотком, прогоняя остатки непонятного волнения... и вдруг признался: – Эту штуку я из-за тебя сделал... ну, рейнстик. Хотя для улицы он не годится – слишком тихий... но если в помещении играть... Звук интересный получился, нэ.
– Для улицы можешь взять толстую бамбучину и более крупные семена, – посоветовал знаток бамбуковых изделий. Убрал опустевший чайник и чашки в корзинку и принялся разворачивать спальник.
– Точно! И как это я сам не додумался!
– У тебя просто не было на это времени. Я, пожалуй, лягу... если ты не против. Устал.
– Да-да, конечно, ложись. А то я что-то разболтался сегодня... хм... Доброй ночи, Ино-кун.
– И тебе хороших снов, Рё-кун.
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Дата: Сб, 23.03.2024, 13:12 | Сообщение # 20 Рыбы
* * *

Когда этот сон приснился Коджи в первый раз, то запомнился лучше, чем повторные с похожим сюжетом. Сон не выглядел кошмарным – просто странным, но вызывающим неприятное чувство брезгливости и желание поскорее забыть.
Словно бы Иноуэ пришёл к врачу на медосмотр перед началом учебного года – эту процедуру он прошёл недавно, месяц назад, поступив в старшую школу, так что воспоминания были свежи. Но кабинет оказался вовсе не похож на школьный медпункт. Помещение во сне было мрачным, неуютным, заставленным громоздкой европейской мебелью: массивный стол из тёмного дерева, широкие мягкие кресла, обитые имитацией кожи, вдоль стен – грубо сколоченные стеллажи со странными предметами на полках. С низкого потолка свисали пыльные и потерявшие цвет и запах пучки трав, увитые такой же пыльной паутиной.
"Как в доме у ведьмы", – подумал школьник. Но в большом кресле за столом сидела вовсе не ведьма. Там восседал какой-то толстый и лысый старик в традиционной одежде и курил дешёвую сигару. Почему-то Ино точно знал, что она самая дешёвая, что волосы на голове Толстяк сбривает, потому что они сильно поредели, и что он почти никогда не смеётся, а если и улыбается, то не разжимая губ, потому что у него не хватает с десяток зубов. Но он не лечит оставшиеся, потому что больше всего любит пересчитывать свои деньги. И поэтому даже не кладёт их на счёт в банке, а прячет заначки по разным щелям в своём доме, чтобы воры не смогли унести всё, даже если найдут часть. А ещё старик очень боится забыть, где находятся его тайники, поэтому почти каждый день проверяет их все по порядку, проходя перед сном по дому определённым маршрутом. И без этого ритуала порой не может заснуть.
Коджи просто смотрел на Толстяка, словно бы читая его, как рекламную брошюрку – возраст, вес, бытовые привычки, проблемы со здоровьем, особые приметы... Но потом вдруг разглядел на его лице родинки – точно такие же, какие были у него самого... и проснулся среди ночи с колотящимся сердцем.
Да, мальчик, ты всё правильно понял... Этот старик – ты сам... точнее, ты можешь таким стать, если будешь нарушать запреты и ограничения. Ты спрашивал, почему нельзя ночевать в жилом доме – это ответ. Да, сейчас ты живёшь в нормальном доме, потому что твой час ещё не настал. Но, к сожалению, такие сны станут являться всё чаще – пока ты не уйдёшь из дома. Придётся потерпеть. Увы, мы не можем контролировать твои сны. "Ловец снов"? Нет, на шаманов он не действует. Хорошо, объясняем... всё равно ты не уснёшь теперь до утра. Ограничения вступят в силу с того дня, когда ты уйдёшь из дома насовсем. Нет, сейчас ещё рано. Нет, ты не станешь "Толстяком" так скоро – если ты заметил, он был довольно старым – за пятьдесят перевалило точно. Помнишь, Хаку-сан сказал, что настоящих шаманов очень мало? Так вот, это потому, что слишком мало тех, кто сумел удержаться от соблазнов и никогда не нарушал табу. Большинство одарённых "ломаются" ещё в школе. Им, как и тебе, тоже очень хочется использовать знания, полученные от ками, себе во благо, а другим на зло. Те, кто всё же сумеет утерпеть, сдаются, когда наступает инициация. У всех она разная, малыш, мы не можем тебе сейчас сказать, что именно будет у тебя.
Держась за виски, школьник помотал головой, без слов прося своего собеседника помолчать немного – и тот, к его удивлению, послушно заткнулся. Коджи встал босыми ногами на матерчатый коврик, сделал шаг к окну, ещё не затянутому москитной сеткой, привычным движением бесшумно сдвинул раму вбок на ширину ладони. Глубоко вдохнул холодный весенний воздух с улицы, прикрыл глаза, ощущая, как утихает ноющая боль в висках. Казалось, что голова сейчас лопнет от обрушившейся лавины информации... но через пару минут стало гораздо легче. В мозгах прояснилось, словно бы оседала муть, поднятая со дна стеклянной банки, и вода становилась снова прозрачной.
После встречи со старым Шаманом из Кумамото Иноуэ смог чаще размышлять самостоятельно, без постоянных подсказок и мысленного ворчания интуиции. Вот и сейчас, пользуясь внезапной тишиной, он сам сумел дорисовать картину "превращения" себя-школьника вот в этого псевдо-шамана из дешёвого рекламного объявления, привыкшего к сытой жизни и трясущегося над каждой йеной.
Молодец, соображаешь. Одну важную деталь ты ещё не знаешь. А именно – почему нельзя даже один разок поспать в нормальном жилье. Уточняем: нормальное – это там, где есть кухня и ванная, которыми постоянно пользуются живущие там люди. В заброшенных домах можно ночевать, там нет духов жилья, которые станут защищать своих домочадцев от чужака. Плохого человека они мучают кошмарами, грызут его душу его же собственными воспоминаниями... а к хорошему, наоборот, хотят привязаться... точнее, привязать его к дому, чтобы он не уходил. И происходит это обычно во сне, когда твой разум не контролирует твоё тело. Сейчас, например, ты полностью опутан этими невидимыми нитями привязанностей. Чтобы освободиться от них... тебе придётся пережить весьма неприятное событие, инициацию.
Стоя возле окна, Коджи молча созерцал красивый восход, но на душе у него было темно. Ему было всего пятнадцать лет, но он чувствовал себя глубоким стариком. Мельком вспомнив образ Толстяка, он передёрнулся и отогнал прочь тяжёлые мысли, очищая разум медитацией. Это всего лишь сон, который никогда не сбудется... потому что он, Иноуэ Коджи, станет настоящим шаманом и никогда не будет нарушать табу. Но что если...
Не бойся, мальчик, больницы и тюрьмы не являются жильём, даже если там постоянно проживают десятки людей. И даже если вдруг тебя будут держать где-то взаперти, вряд ли это будет нормальное жильё. Не думай о таких крайностях, мы будем помогать тебе избегать их... когда это будет возможно. Увы, совсем обойтись без больниц и тюрем не получится... но это будет ещё не скоро. Давай-ка, собирайся потихоньку, твоя мать уже готовит завтрак.
Посмотрев на часы, школьник глубоко вздохнул и принялся одеваться. Хоть и не выспался, но в школу всё равно надо. Семейный завтрак прошёл в молчании – после того, как старший сын хорошо сдал выпускные и вступительные экзамены, отец перестал ворчать за едой, как делал в прошлые годы. Да, как и предсказывал Хаку-сан, Иноуэ-старший всё равно то и дело находил причины для придирок и ругани, но обходился уже без рукоприкладства. А бранные слова и обвинения на пустом месте почти не затрагивали душу старшего сына, разбиваясь о панцирь его возросшей уверенности в своих силах.
Книги по психологии, которые Коджи старательно добывал везде, где только мог, подтверждали слова старого шамана: отцу было достаточно видимости полного послушания, он даже не особо интересовался, чем занят отпрыск на самом деле, когда не сидит за уроками и не помогает матери по дому. К тому же, вслед за старшим и младшие братья подтянулись – и в школе, и по хозяйству. И в семье наступил если не мир, то хотя бы относительное затишье. Ведь на самом деле отец Иноуэ втайне гордился своим первенцем.
Шагая в сторону школы, будущий медиум дослушал окончание пространной лекции о запретах и ограничениях на пути шамана, о духах жилых домов и о том, как привязанность к жилью и к вещам мало-помалу подтачивает душевную стойкость бродячих аскетов.
В том-то и дело, что, поддавшись слабости один раз, ты думаешь, что ничего страшного не случилось – и в следующий раз легче идёшь на поводу своих телесных желаний. Казалось бы, что плохого в том, чтобы помыться в нормальной ванне, лишний раз поесть горячую свежую пищу, поспать на удобном футоне, да?.. Потом – больше: ты хочешь одеваться поприличнее, чаще соглашаешься, чтоб тебя подвезли – и начинаешь влипать в плохие ситуации, ведь среди таких доброхотов порой попадаются очень неприятные личности. Сам понимаешь, что они могут потребовать в качестве оплаты... Вот-вот. Ну и со временем твои привязанности к вещам и комфорту перевешивают, ты становишься глух к чужим страданиям, хуже слышишь нас... а потом... ты уже догадался? Молодец. Приятно видеть, как ты взрослеешь, Ино-кун. Прибавь-ка шагу, ты немного опаздываешь, нэ.

* * *

Мурамаса пришёл будить своего гостя сразу после шести, но тот уже не спал. Он проснулся гораздо раньше, потому что опять увидел сон про Толстяка – а это означало, что судьба велит бродяге продолжать путь, не засиживаться на одном месте. Коджи уже не боялся стать таким, но мысленно отметил, что внешний вид "альтер эго" заметно изменился за прошедшие годы. Старик из сна был не таким обрюзгшим, да и зубы у него были целее, всего трёх не хватало, потому что он не курил.
Любопытно, да... мы тоже заметили. Но ты не переживай, сотрудничество с якудза не сделает тебя "Толстяком", потому что мы постараемся добиться соблюдения наших условий. Ладно-ладно, не будем мешать.
– Доброе утро, Ино-кун. Давно не спишь?
– Доброе. Восход был красивый, нэ. Но я не замёрз и выспался хорошо, не переживай. Спальник очень удобный и тёплый, спасибо, Рё-кун.
– Ладно. Вроде бы погоду сухую обещают на сегодня, не придётся мокрую землю копать. Идём, представлю тебя хозяину дома.
Анэсаки-сан, одетый по-домашнему просто, стоял на крылечке, и Рёичи провёл краткую церемонию знакомства (без обмена визитками, ведь у бродячего шамана их не было). После чего Экаи-сан пригласил гостя в дом, завтракать вместе со всеми, как это было принято в его семье. За столом почти не говорили, чтобы не портить аппетит негативом, но домочадцы то и дело поглядывали на пустующее место, которое обычно занимал Маса-кун. Хаданец замечал это, но пока помалкивал, потому что время для серьёзного разговора ещё не пришло.
– Иноуэ-сан, расскажите нам, пожалуйста, план действий, – заговорил о деле хозяин дома, когда трое мужчин вышли на энгаву после еды.
– План самый простой, Экаи-сан. Рёичи-кун освободит свою телегу, мы возьмём лопаты и подсобный инструмент, немного еды на перекус – и отправимся на самую окраину Йокогамы, туда, где нет жилых построек. Когда я был в этих краях в прошлый раз, то обнаружил нетронутые развалины нескольких домов и по некоторым приметам понял, что там ещё никто не искал железо и прочий лом. Это место не очень далеко отсюда, но лучше пойти на весь день, чтобы успеть найти побольше.
– Вон как. Почему же вы сами не стали копать в том месте?
– В тот раз я не нуждался в деньгах, поэтому оставил место нетронутым. Раз его до сих пор не нашли, то и я решил не торопиться. И выходит, что та мысль была верной, раз теперь я смогу немного помочь моему другу и его родственникам... в благодарность за вкусный ужин и спокойный ночлег.
– Я очень ценю ваше желание помочь, Иноуэ-сан. Но на весь день мы не можем пойти, потому что мальчикам нельзя пропускать занятия в вечерней школе.
– Если взять для них запасную одежду и дополнительную еду, то они могут не заходить домой, а сразу же отправляться в школу после окончания работ. Думаю, тогда нам хватит времени, чтобы найти достаточно и не возвращаться порожняком.
Сэнсэй был очень сдержанным человеком, он не любил тратить время на слова, поэтому не стал больше спрашивать, хотя испытывал понятное любопытство. Только кивнул, соглашаясь с изложенным планом, – и пошёл вслед за Мурамасой, чтобы помочь ему разгрузить кибитку. Ино тоже помогал, исподволь наблюдая за сэмпаем – интуиция интуицией, а личные наблюдения иногда оказывались более информативными.
Сборы и приготовления заняли почти час, но потом все добытчики без промедления отправились вслед за гостем из Хадано. Рёичи с дядей тянули телегу, а двое мальчишек усердно толкали её сзади, хотя без барабанов и прочих музыкальных инструментов кибитка катилась практически сама. Там, где дорога шла под уклон, школьникам разрешали отдохнуть, прокатившись под брезентовой крышей, и тогда взрослые слышали заговорщицкий шёпот двух "кладоискателей" из-под полога.
Утром понедельника людей на улице почти не было, но те соседи, кто успел увидеть необычную компанию с телегой, молча провожали её глазами, не решаясь расспрашивать.
– Не обращайте внимания, сэнсэй. Всё одно, пересудов не избежать, – проворчал Щегол, стараясь подбодрить старшего родича.
Тот только тихо хмыкнул и надвинул пониже старую амигасу, которую носил ещё его отец. Уважаемому учителю – пусть и бывшему – было неуютно шагать по улице в рабочей одежде, которую он изредка надевал, возясь с дровами или убирая зимние фусума в сарай на хранение. Анэсаки-сану казалось, что все глядят на него с осуждением или даже с презрением, и он старался не смотреть по сторонам, чтобы не видеть взгляды соседей.
– Хорошо, что мы взяли мальчиков с собой, – отозвался шагающий рядом Коджи. – Соседи скорее подумают, что мы собрались половить рыбу в горном озере, нэ.
– Тогда надо было взять удочки и снасти, – криво, но без подначки усмехнулся Рёичи.
– Тем и хороша твоя кибитка, что никто посторонний не увидит, что в ней есть на самом деле. Может, там снасти для рыбалки.
Тут уже и Экаи-сан улыбнулся, поддавшись позитивному настрою гостя. Но всё равно шагал молча, сберегая дыхание. Ему хотелось спросить, далеко ли ещё идти до места, но тогда кохаи могут решить, будто он уже устал.
– Далеко ещё? – Мурамаса не боялся выглядеть любопытным или слабым. – А то уже почти час топаем.
– Вроде бы не очень, – отозвался шаман. – Если я правильно помню, вон за тем поворотом будет приметное дерево, у которого надо свернуть... а оттуда уже рукой подать. Только, скорее всего, дорога там заросла...
– Что, телега может не проехать?
– Не знаю. Скоро увидим.
Через пару сотен шагов мужчины увидели необычное дерево, которое когда-то давно сильно накренилось, но не упало и не засохло, а продолжило расти вверх, под углом к нижней части ствола. Чтобы не показаться слишком уверенным, Иноуэ минуты три делал вид, будто бы ищет начало забытой тропы к стоявшим когда-то на отшибе домам, давно превратившимся в поросшие травой и сорняками холмики.
– Кажется, здесь можно пройти... даже с телегой, – сообщил он, махнув рукой, указывая путь. – Судя по тому, что деревья и кусты вокруг выглядят нетронутыми, здесь никто не ходил до нас.
– Хорошо бы, – пропыхтел Щегол, с трудом протаскивая свою кибитку между близкорастущими молодыми деревцами. Сэнсэй и школьники подталкивали транспорт сзади – и через несколько минут все остановились на краю травянистой проплешины, окружённой молодым лесом. – Это здесь, нэ?
– Да. Мы на месте. Там, где не выросли деревья, были постройки.
– Похоже, дома разрушились при землетрясении... очень давно, – подал голос Анэсаки-сан, нервно теребя рукав рабочей куртки. Он считал себя свободным от предрассудков, но сейчас вдруг подумал, что где-то под руинами могут лежать кости погибших людей.
– Скорее всего, здесь не живут со времён Великого землетрясения в Канто, – кивнул медиум. Торжественно выпрямился и медленно сложил ладони перед грудью. – Если здесь есть духи-хранители, я прошу вас, позвольте нам взять то, что больше никому не нужно.
Краем глаза Ино заметил, что его жест повторили все четверо его спутников. При этом старшие беззвучно шевелили губами, а младшие произнесли эту просьбу шёпотом.
– Думаю, всё в порядке, никто не станет нам мешать, – через минуту спокойно сообщил гость из Хадано и взял из телеги мотыгу. – Отдохните немного, я пройдусь по участку, посмотрю, где тут что было... и где больше шансов найти что-то путное.
Интересный экземпляр, этот Экай. Мнит себя учёным человеком, но покойников боится, как обычный деревенщина. Хотя от живых куда больше проблем и пакостей, нэ. Мы же сказали тебе уже: тут чисто, никто не помирал. Копайте спокойно. Да, вот тут... и в западном углу... А вон под тем холмиком был сарай – начните с него, там куча хлама осталась. Кое-что, если хорошенько отмыть, можно даже в антикварную лавку снести – так что пусть копают аккуратно.
Проведя подробный инструктаж для новичков, Коджи выделил им угол полянки, обведя краем мотыги большой прямоугольник. Показал, как снимать дёрн, чтобы потом вернуть его обратно, первым откопал какое-то ржавое мятое ведро и оставил перспективный "прииск" Мурамасе и его родичам для дальнейшей разработки. А сам занялся поиском разрозненных железяк, скрытых под тонким покровом почвы.
Поскольку штыковая лопата была всего одна, Рёичи и его дядя копали по очереди, а школьники старательно срезали дёрн маленькими садовыми совками и тоже пытались копать там, где не было камней, деревяшек и обломков черепицы. Каждая более-менее крупная находка сопровождалась радостными междометиями, после чего мальчишки очищали её от земли и сажи и тащили к телеге. Самой тяжёлой вещью была покорёженная железная плита на две конфорки, которую нашёл Иноуэ, копая на месте бывшей кухни.
– Ого, – прокомментировал Щегол, подойдя на зов приятеля. – Теперь я лучше понимаю, для чего нужна моя телега. Хм. Надеюсь, мы сможем потом сдвинуть её с места... и дотолкать до приёмки.
Оббив с плиты землю и ржавую труху, двое оттащили находку к краю поляны, где уже скопилась приличная кучка найденного хлама и металлолома. Поглядев на часы, взрослые решили устроить обеденный перерыв, поскольку время перевалило за полдень. Все пятеро старателей устроились на самом краю солнечной поляны, вымыли руки взятой с собой водой и достали пять скромных бенто, сохранявшихся под тентом кибитки.
– Я и не думал, что поиск старого лома окажется таким увлекательным занятием, – сказал Анэсаки-сан, закончив обедать. Былая настороженность к чужаку уходила, поэтому бывший учитель захотел поделиться своими мыслями и с ним тоже. – Кажется, теперь я понимаю учёных-археологов, которые с таким энтузиазмом роются в древних развалинах. Когда я учился на истфаке, мне это было совсем непонятно, я предпочитал изучать старые свитки и рукописи... потом увлёкся каллиграфией... мм... А сейчас я смотрю на эти... совсем даже не древние вещи... и вижу за ними живых людей, которые ими пользовались когда-то. Похоже, здесь жили довольно богатые люди – если судить по их многочисленному скарбу.
– Похоже на то, – кивнул шаман.
– Ух, вот бы найти кубышку! – криво усмехнулся Мурамаса, растирая непривычные к такой работе запястья. – Хотя бы с серебром.
– Клады до добра не доводят, – ровным тоном сказал хаданец, глядя на залитую солнцем поляну. И добавил с намёком: – А лёгкие деньги кончаются слишком быстро.
– Да-да, ты прав, – Рёичи сделал вид, что не обсуждал с гостем своего кузена Масахару. – Мы и так неплохо накопали – увезти бы всё это теперь.
– Увезём, не переживай. У твоей телеги хороший баланс и лёгкий ход, а нас – пятеро мужчин, – Ино тепло улыбнулся мальчишкам, которые от этих слов засияли, как новенькие монетки. Но оба были вполне воспитанными и не встревали в разговоры взрослых, покуда их ни о чём не спрашивали. Экаи-сэнсэй тоже усмехнулся, но в его глазах было довольно много грусти, ведь он думал о своём непутёвом сыне.
– А ты разве никогда не находил клады? – полюбопытствовал бродячий музыкант.
– Находил. Но ещё ни разу не забирал их себе.
– Почему? Ах да, ты уже сказал, – Щегол вовремя вспомнил о настоящей профессии Ино-куна и сообразил, что у Шамана из Хадано могут быть свои причины, поэтому перевёл разговор на другую тему. – Можешь, примерно, оценить, на какую сумму мы уже накопали?
– Хм... сложно. У нас нет весов... и я не знаю, какие цены в ближайшем пункте приёма вторсырья. Давай лучше ориентироваться на нашу грузоподъёмность. Самое трудное – это вытянуть телегу к дороге... правильно я понимаю?
– Угу. Одна печка весит, примерно, как половина моего скарба, – задумчиво прикинул Мурамаса, пожевал губу и решительно тряхнул отрастающими хайрами. – А всё остальное весит, кажется, гораздо меньше. Так что можно ещё столько же нагрузить. Втро... то есть, впятером мы, конечно же, спокойно дотащим и побольше лома.
– Тогда предлагаю пару часов покопать, а потом возвращаться в город. Вряд ли мы найдём ещё столько же, даже если провозимся тут весь день. Мой опыт поисков говорит, что дальше находок будет меньше и без хорошего металлодетектора тут делать нечего, – сказал Коджи и снова поглядел на школьников. – К тому же, если я правильно помню, то кое-кому ещё нужно успеть на уроки.
Старшие немного посмеялись, глядя на умильные мордашки мальчишек, но дядя Экай был строг.
– И нечего на меня так смотреть. Договор был такой: мы берём вас с собой с условием, что после раскопок вы пойдёте в школу.
– Хааай, – отозвались братья.
– У вас ещё есть два часа, чтоб отыскать что-нибудь ценное, – подбодрил их Иноуэ. И мальчишек будто ветром сдуло – они тут же вернулись к прямоугольной яме, в которую превратился холмик над бывшим сараем. – И нужно обязательно закидать ямы и вернуть на место дёрн.
– Разумеется, – кивнул сэнсэй.
Взрослые неспешно попили воды, немного размялись после отдыха и тоже продолжили поиски. Как и сказал опытный собиратель металла, больших находок уже не попадалось, но и мелких железяк вполне хватило, чтобы набить крепкий холщовый мешок, на скорую руку сшитый хозяйками из старых тряпок. Добросовестно закопав получившиеся ямы и прикрыв их срезанным дёрном, пятеро добытчиков на минутку остановились на краю потревоженных руин.
– Большое вам спасибо, – низко поклонился медиум в сторону поляны, и его спутники так же дружно поблагодарили незримых добрых ками, которые помогли им подзаработать. Даже сэнсэй не решился пренебречь ритуалами, хотя и не верил в их полезность... но на душе у него странным образом стало спокойнее.
Обратный путь показался куда длиннее, ведь теперь пришлось тянуть в горку серьёзно нагруженную телегу. Повозившись с постромками и запасными верёвками, трое мужчин впряглись в повозку так, чтобы не мешать друг другу и почти поровну распределить нагрузку. Кохаи тоже помогали на подъёмах, хотя было видно, что они устали от непривычных работ, но оба мальчишки ощущали себя настоящими мужчинами и старались не подавать виду.
– Так, перекур, – скомандовал Мурамаса после очередного затяжного подъёма и зафиксировал рычаг тормоза, чтобы кибитка никуда не укатилась. – Время ещё есть, нужно поберечь силы, нэ. Уж на что я привычный к своей колымаге, а и то подвыдохся...
– Хорошо ещё, что в нашу сторону спусков больше, чем подъёмов, – Анэсаки-сану было немного неловко, но он тоже сильно устал, потому что давно уже не занимался столь активной физической работой. До недавних пор его сын неплохо помогал женщинам по хозяйству, и главе семьи не нужно было самому таскать в баню воду или мельчить дрова. Но в последние пару месяцев Маса-кун то и дело отлынивал от своих обязанностей, и уважаемому каллиграфу приходилось самому браться за топор и пилу.
Коджи знал, о чём сейчас думает Экаи-сэнсэй, глядя на свои руки, быстро загрубевшие от работы с землёй. Бывшего учителя одолевали сомнения, он ощущал себя на перепутье нескольких дорог и не знал, какую выбрать. Именно в такие моменты – как не раз уже убеждался молодой психолог, – люди легче всего принимали чужие советы и помощь. Даже если сами не решались о них попросить.
– Регулярный и добровольный физический труд помогает поддерживать тело в тонусе, что очень важно, если основная работа сидячая, – негромко сказал Ино, тоже посмотрев на кисти рук сэнсэя. Не нужно быть хиромантом, чтобы понять, что эти руки редко бывали заняты грубой работой. – Рё-кун прав, конечно же: каллиграфией вы заработаете гораздо больше, чем сбором вторсырья... Зато колка дров и перекапывание огорода укрепит ваш плечевой пояс и запястья. И когда у вас снова будет большой заказ, ваши руки и спина скажут вам спасибо.
Эти простые слова маленьким семечком упали в самую душу Анэсаки-сана, поэтому он даже не подумал возмущаться непрошенному совету. Ничего не ответив, он на минуту застыл, глядя куда-то внутрь себя, ощущая, как чужие слова становятся его собственным твёрдым решением, прорастая на благодатной почве. Да, у работы каллиграфа есть существенный недостаток – редкость и нерегулярность заказов, а ещё невозможно работать впрок, если нет конкретных запросов. Но ведь во время простоев можно заниматься другой работой... и для начала – помочь хозяйкам с грядками, дровами и мелким ремонтом. А ещё...
Он перевёл взгляд на племянников и улыбнулся – совсем иначе, чем до этого момента. В его глазах больше не было грусти.
– Как говорили мудрые: не тот герой, кто никогда не падал, а тот герой, кто, упав, сумел подняться, чтобы идти дальше, – сказал Экаи-сан так же негромко, словно бы самому себе. – Я давно хотел заняться репетиторством на дому... но прежде чем учить чужих детей, мне стоит помочь своим ближайшим родственникам, нэ. В этой вечерней школе совсем слабая программа, так что некоторые предметы проходят вскользь или не проходят вовсе. Но я вполне уверен, что смогу подготовить обоих племянников к поступлению в среднюю школу.
– Лишь бы денег хватило, – не удержавшись, буркнул Рёичи, который почему-то решил, что теперь дядя Экай станет домашним тираном и будет вколачивать знания в мальчиков палкой.
– Я заработаю. И буду откладывать деньги на специальный счёт в банке, – сдвинул брови учитель. Мысль о сыне, укравшем почти все деньги из тайника, мелькнула, но уже не причинила такой сильной боли, какая была ещё утром. Потому что теперь у Анэсаки-сана была новая достойная цель в жизни.
– Вот, это правильно, – кивнул Мурамаса и поднялся на ноги, чтобы немного размяться. – Отдохнули, нэ? Тогда подтолкните телегу, а дальше я сам. С этой горки её нужно будет немного придерживать – у гружёной-то инерция больше. Ещё не хватало свалиться в кювет на повороте.
Следуя инструкциям опытного "рикши", добытчики справились со спуском на этом отрезке пути – для почти не управляемой тяжёлой кибитки это было довольно опасно. Школьники чуть поотстали и шли позади, громким шёпотом обсуждая только что услышанные слова дяди Экая. Старший брат втолковывал младшему, что если они станут лучше учиться, то их будут уважать и сверстники, и учителя.
– Главное, не задирай нос, потому что задавак никто не любит, – краем уха услыхал бродячий шаман. Рядом хмыкнул Щегол и тихонько проворчал:
– А вот мне в своё время никто не подсказал, что если ты лучше других понимаешь какой-то предмет, то это не повод считать себя самым умным в классе... Эх.
– Умными в девять лет становятся не от хорошей жизни... к сожалению, – согласно вздохнул Иноуэ. – Меня в младшей школе не били только потому, что Джун-кун считал меня своим другом, рос высоким и умел драться за двоих.
– Вон как. Теперь я лучше понимаю, зачем ты... ну, то есть, почему ты так хотел ему помочь, – Рёичи решил не упоминать голодовку, чтобы не вызвать лишних вопросов со стороны своего родича.
– Так. Я кое-что вспомнил, – сообщил вдруг хаданец, когда артель старателей тянула телегу с добычей мимо первых домов окраины. – В том пункте приёма металла, куда мы собрались идти, работает один из самых недобросовестных приёмщиков в Йокогаме. Он не только обвешивает тех, кто приходит к нему впервые и новичков, но и крадёт мелкие ценные вещи, если их много и сразу бывает не заметно. Мне бы не хотелось попасть в его смену... Поэтому я предлагаю свернуть вот тут направо и дойти до приёмки подальше, где нам дадут за наши находки честные деньги.
– Кхм.
– Единогласно, – переглянувшись с дядей, кивнул Мурамаса.
– Кстати, их школа тоже в той стороне, – добавил Анэсаки-сан. – Удачно.
Поскольку путь до стройбазы, где принимали металлолом, был заметно длиннее намеченного ранее, то взрослые решили сделать ещё один привал недалеко от школы, где учились кузены Рё-куна. Мальчишки сняли испачканные землёй и глиной старые куртки, сменив их на более приличные, в которых ходили в школу, тщательно отряхнули штаны и взяли свои рюкзачки с тетрадками и бенто. Бывший учитель немного проводил их, чтобы заодно поговорить насчёт учёбы и предстоящих дополнительных занятий на дому.
– М-да... не завидую я им, – мрачно вздохнул Рёичи, машинально растирая зябнущие пальцы рук и поплотнее запахивая свою куртку. На ходу было даже жарковато, но сейчас декабрьский ветер норовил выстудить тело через все слои одежды.
– Почему? – Ино сделал вид, будто не понимает.
– Боюсь, дядя теперь решит исправить свои ошибки в воспитании сына... и станет отыгрываться на племянниках. Так-то он довольно мягкий человек по характеру, лишний раз не прикрикнет даже... не говоря уж о битье... но...
– Он не станет их бить, не переживай.
– А ты почём знаешь? – тут же вскинулся бродячий музыкант, но через секунду прищурил один глаз. – Духи нашептали?
Медиум смотрел в сторону улочки, куда ушёл Экаи-сэнсэй, и ответил не сразу.
– Он, как и я, твёрдо убеждён, что добротой и лаской можно достичь большего, чем злобой и побоями.
– А как же Маса-кун?
– Это ошибка ученика, а не учителя. Маса-кун вполне способен усвоить этот урок и сделать правильные выводы. Не тот герой, кто никогда не падал...
– А... понятно.
– Пока сэнсэй не слышит, мне надо сказать тебе ещё кое-что важное, Рё-кун, – Коджи повернулся к новому другу, чтобы видеть его лицо. – Дело в том, что... сколько бы мы не выручили за этот хлам, я не могу взять свою долю деньгами. Это одна из причин моих постоянных странствий – также как и запрет на ночёвки в жилых домах. Поэтому свои деньги я отдам тебе и попрошу отнести мои башмаки в починку, чтобы мастер приделал к ним новые подошвы. Когда обувь будет готова, я пойду дальше, на свою зимовку. Мне нельзя долго жить на одном месте – а я и так чересчур задержался в Йокогаме.
– Вот как, – Мурамаса медленно покачал головой, снова столкнувшись с такой суровой самоотверженностью. Он знавал многих бродяг – в том числе и с убеждениями, – но никто из них точно не смог бы выдержать таких жёстких ограничений. – Как ты вообще выживаешь... без денег?
– Ками и люди добры ко мне... и я стараюсь помогать им в ответ, – тепло улыбнулся Коджи.
Мультиинструменталист ощутил, что поневоле краснеет, будто его незаслуженно похвалили, и поспешил отвернуться, занявшись распутыванием ремней самодельной упряжи. Привычно перекинул основную лямку через плечо и попытался самостоятельно сдвинуть сильно нагруженную телегу, чтобы согреться на ходу. Иноуэ уже знал, в какую из задних опор тента лучше упереться, чтобы подтолкнуть – и брезентовая кибитка медленно покатила по намеченному маршруту.
Через пару минут их догнал Анэсаки-сан и подключился к толканию кибитки, поэтому Рёичи смог ускорить шаг. Трое мужчин шагали молча, только Ино порой подсказывал, где нужно свернуть. Дойдя до стройбазы, они втащили свой гужевой транспорт в ворота под удивлёнными взглядами посетителей и работников. Обычно в пункт приёма вторсырья являлись неопрятные маргиналы и дворники в спецовках с небольшими самодельными тачками, а тут – целая брезентовая повозка, хотя и без мотора. Да и люди вроде приличные, не бомжи.
До закрытия пункта оставался всего час, но опытный хаданец заранее рассортировал металлолом так, чтобы было удобнее взвешивать и сдавать, поэтому управились быстро. А сумма получилась приличная – чуть больше шестнадцати тысяч йен. Как и договаривались, деньги разделили на четыре части, и Коджи сразу же отдал свою долю Мурамасе.
– Неплохой навар за полдня раскопок, нэ, – с усмешкой прокомментировал Щегол, когда трое добытчиков возвращались домой, сопровождая опустевшую телегу. – У меня, конечно, бывали удачные дни выступлений, но больше восьми тысяч, кажется, ни разу не набиралось.
– К сожалению, нетронутых мест в округе мало, так что такие удачные "прииски" нынче редкость, – отозвался шаман, стараясь не показать свою нервозность. Интуиция предостерегала его о близкой опасности, но пока было неясно, откуда она явится. – Да и в одиночку так быстро не раскопаешь большой участок.
– Угу.
– Я отлучусь ненадолго, – через пару минут предупредил Иноуэ спокойным тоном. – Не ждите меня, я догоню.
– Ладно.
Он едва успел нырнуть в придорожные кусты, за которыми начиналась небольшая бамбуковая рощица, как навстречу крытой повозке неторопливо проехала чёрная иномарка, осветив её фарами. Солнце ещё не село, так что Рёичи мог увидеть сидящих внутри мужчин в деловых костюмах.
– Ишь ты, поди ж ты, – пробормотал он и едва слышно выругался – знал, что сэнсэй не любит сквернословие. – Натуральные якудза пожаловали к нам в трущобы. Что-то я сомневаюсь, что они везут сдавать вторсырьё на базу. Ха-ха.
– Скоро праздники... и конец года, – задумчиво отозвался Экаи-сан. – Может быть, это какая-нибудь инспекция.
– С номерами Одавары? – хмыкнул Рёичи.
– Хм. На номера я не обратил внимания. Тогда и правда странные гости...
– Наверное, какие-нибудь разборки между бизнесменами, – предположил бродячий артист и обернулся, выискивая взглядом приятеля. – Ну, где он там?.. Я, вообще-то, тоже хочу... в кусты.
Тадаима – традиционное оповещение домочадцев о своём возвращении, "я дома!"
Ёкаи (ед.ч. ёкай) – собирательное название для злых духов, оборотней, демонов, оживших вещей и прочих сверхъестественных существ
...летом в поля выходят – т.е. участвуют в посадке риса и сборе урожая, имеют за это свою долю риса
Амигаса – традиционная круглая коническая шляпа из рисовой соломы
Модераторы
Сообщений: 76
Offline

Цитата

✧ Мы Рыбы. Нас косяк.
Вверх Вниз
Форум » Основной форум » Персональные подфорумы » WaterWorld » Окольные пути (повесть)
  • Страница 1 из 4
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • »
Поиск:


ГЛАВНАЯ   ✧   НАВЕРХ   ✧   ЛЕНТА